Дюны. Случай

...И вот она пришла и встала на откосе
Были рыжи ее глаза от солнца и песка...
А. Блок "В Дюнах"
Он любил бродить в Дюнах. Дюны - огромные песчаные горы, покрытые кое-где скудной растительностью, - растянулись вдоль побережья на многие километры. Это место было популярно у туристов. Однако, Он уходил далеко от ближайшего к шоссе холма, по которому все эти путешественники карабкались вверх и скользили вниз; Он знал тайные тропинки к самому сердцу Дюн, где прятался от людей, от мира, от самого себя...
В остальное время Он жил нормальной жизнью - у него была привлекательная жена, милая дочь и все, что можно было бы пожелать, но где-то глубоко внутри Он чувствовал, что ему чего-то не хватает. И он искал в Дюнах что-то - неопределенное, непостижимое...
День был жарким. И Он знал, что в раскаленных до бела Дюнах будет еще хуже. Но что-то потянуло его туда.
Он оставил машину на разбитой лесной дороге и углубился в лес, ступая по едва заметной среди травы и кустов тропинке. Сосны и дубы давали густую тень, но прохлада эта была обманчивой. Даже сейчас, под сенью деревьев, Он ощущал лихорадочный жар нагретых солнцем Дюн. Ближе и ближе.
Наконец, тропинка уперлась в почти отвесный склон самого высокого в Дюнах холма. Взобраться на него можно было только ползком, на четвереньках. Здесь, Он знал, Он не встретит не единой живой души, ничто не отвлечет его от собственных мыслей... С вершины этого холма был виден лес, подступающий к самым Дюнам, и Дюны, и море... Казалось, все четыре стихии сошлись в этом месте - море символизировало Воду; выжженные солнцем, сухие Дюны - огонь; живой зеленый лес - Землю, дающую эту жизнь; бескрайние голубые небеса с редкими прожилками облаков - Воздух.
...Он, словно зверь, полз вверх по склону. Белые струи песка стекали из-под его пальцев, колени увязали в этих песчаных потоках... Добравшись до середины, Он задохнулся и остановился. Сердце громко колотилось в груди. Он поднял голову, чтобы взглядом смерить оставшееся до вершины расстояние, и замер. С вершины на него с любопытством взирала молодая девушка в длинном цветном платье. Темные волосы ее прикрывала широкополая соломенная шляпка. Когда изумление прошло, Он разозлился. Кто еще посмел взобраться на холм, который он считал своим? Кто еще знал короткую дорогу сюда (ведь по берегу моря до этого места от шоссе было по меньшей мере двадцать миль)?
Он глядел на девушку с ненавистью, как хищник смотрит на чужака, нарушившего границы его охотничьей территории. Но больше всего почему-то Он ненавидел ее соломенную шляпку. "Неудачный день для прогулок," - прошипел Он. "Может быть," - донесся до него звонкий голос. Положение было глупым. Он снова пополз наверх, чувствуя, как за ним следят. Кровь стучала в висках, дыхание сбивалось, но выглядеть слабым он не хотел. Добравшись, наконец, до вершины он все же повалился животом на горячий песок и лежал некоторое время, постепенно приходя в себя. "Мне тоже было тяжело сюда взбираться," - сказала незнакомка. Он перевернулся на спину. Она сидела в стороне, пересыпая горсть песка из ладони в ладонь. Серебристые песчинки просачивались сквозь загорелые пальцы. "Зачем же ты сюда взбиралась, если это так тяжело?" - произнес Он, облизывая сухие губы. "Затем, зачем и ты." "Это невыносимо, - подумал Он. - Это мое место, ей нечего здесь делать." Она  как будто прочитала его мысли и, мягко улыбнувшись, заметила: "Все в этом мире принадлежит каждому и никому... Море, небо, деревья, - все это и мое, и твое. Но мы не можем взять это и унести домой." Он сел, отряхнул с потертых синих джинсов пыль и внимательно посмотрел на девушку. Она была красива. Хотя нет, это холодное слово вряд ли может дать о ней представление. Он любил находить для всего особенные сравнения - и сейчас Он мысленно подыскивал нужный эпитет, способный описать игривый разрез ее карих глаз, надменный подбородок, небольшой малиновый рот и слегка вздернутый нос. У нее была гладкая смуглая от загара кожа; округлые плечи; подол яркого платья она  зажимала между ног. Босые ступни эта нимфа  погрузила в песок, но Он успел заметить, что ногти на ногах  ее покрыты ярко-розовым лаком. Все портила шляпа...
"Эта шляпа, она тебе очень нужна?" - спросил Он.  "Тебе  не нравится?" - поспешно отозвалась она. "Нет."  Она встала, сняла шляпу с головы и швырнула ее вниз с вершины холма. Шляпа покатилась по песку и застряла в зарослях дикого винограда, что, извиваясь, цеплялся за склон. Девушка засмеялась. "Ну зачем ты это сделала? Разве мое мнение что-нибудь для тебя значит?" - Он встал рядом с ней и посмотрел на шляпу, что сиротливо лежала среди изумрудных листьев растения. "А если я скажу - да?"  Он ухмыльнулся: "Мое мнение не может для тебя значить ровным счетом ничего, потому, что я для тебя никто, а ты -" Она перебила его: "Не делай поспешных выводов. Не говори "нет", не дослушав до конца. Не давай названия явлением и вещам, не определив наверняка, что это такое..." "Вот уж в чем я не нуждаюсь, так это в советах, - сказал Он, нахмурив брови, и добавил. - Пойду, достану твою шляпу." "Не надо, - девушка остановила его, - может какая-нибудь птица совьет в ней гнездо... Мне правда неплохо и без шляпы." Ее голос задрожал, и Он испугался, что она вдруг заплачет. "Ну хорошо, хорошо... Забудь об этом. Пойдем куда-нибудь, раз уж мы здесь. Не торчать же все время на этом холме. Ты раньше была в Дюнах?" "Не задавай бессмысленных вопросов. Разве я похожа на заблудившуюся туристку?" "Ну почему она все время хочет меня уколоть? Что за странная женщина!" - подумал Он. А она опять прочитала его мысли и ласково коснулась его локтя: "Прости меня, пожалуйста. Я вовсе не хочу тебя обидеть. На самом деле, это ты злишься на меня, что я вторглась в твой мир, отняла у тебя твои Дюны, с которыми ты делишь свое одиночество..." У него на секунду мелькнуло подозрение, что эта девушка не случайно встретилась ему посреди зыбучих песков, что она знает о его сокровенных мыслях и желаниях, но Он отбросил эти нелепые домыслы. Сам Он видел ее впервые. "А мы можем дойти отсюда до моря?" - спросила она. "Это далеко. Ты устанешь." "А если нет?" "Давай попробуем. Только, - Он взглянул на часы, - к вечеру я должен вернуться домой."
Они стали спускаться вниз. С этой стороны склон холма был более пологим, однако идти было тяжело, так как ноги по колено увязали в песке. Девушка шла  впереди, приподнимая подол платья. И Он замечал за собой, что невольно смотрит на ее загорелые ноги не как простой попутчик, случайный знакомый... "Отчего ты босая?" - спросил Он, потому что надо было что-то спросить. "Я бы все равно потеряла туфли в этом песке. Поэтому я оставила их в машине." "Я не видел твоей машины на дороге. Что, есть еще тропинки, ведущие к этому холму?" Она кивнула. "А я-то думал, что знаю Дюны лучше всех," - разочаровано вздохнул Он. "К сожалению, в этом мире знать что-то наверняка невозможно," - произнесла девушка. "Поэтому мы и совершаем столько ошибок на своем пути," - подумал Он с горечью. "Ошибки всегда можно исправить, - заметила Она, останавливаясь и гладя на него блестящими глазами. - Кто-то из великих, по-моему какой-то писатель, сказал, что непоправима только смерть." "Как ты читаешь мои мысли? - изумился Он. - Ты не женщина, ты, наверное, эльф или Дух Дюн, или какая-нибудь морская нимфа..." "Ты все еще веришь в существование эльфов и духов?" "Конечно нет, - усмехнулся Он. - Я пошутил." А как бы ему хотелось, чтобы эта странная темноволосая девушка оказалась эльфом. Она нравилась ему такой - босоногой, в легком платье; нравилась, потому что он не знал ее имени, ее прошлого и настоящего. Она была для него просто частью Дюн, может быть, тем, что он здесь так долго искал... "Давай не будем говорить о нашей жизни - ни кто мы, ни откуда, ни что делаем," - поспешно предложил Он. "А я разве что-нибудь говорила о своей жизни?" - голос девушки вдруг стал жестким, а углы рта странно задрожали. "Нет, нет, - пробормотал Он. - Просто... Я не хочу разрушать..." "Иллюзию того, что в этом мире, кроме Дюн и нас двоих ничего нет?" - закончила она. "Да."
Почва под ногами стала более твердой. Песок здесь покрывали сухие пучки травы и странные, серебристые цветы, похожие на маленькое ветвистое деревце. Девушка остановилась и дотронулась до одного цветка: "Он мертвый?" "Пожалуй, да. Здесь слишком сухо, нет никакой воды." "Как получилось, что они здесь растут?" - спросила она. "Может быть, весной здесь бывают более благоприятные для растений условия... Я никогда не был здесь весной..." "И они вырастают, заранее обреченные на смерть?" - в ее ресницах блеснула слезинка. "Мы все рождаемся и живем, зная, что обречены на смерть, - спокойно сказал Он. - Я, например, ее не боюсь." Он лукавил. Иногда Он задумывался о своей жизни и понимал, что ни единой минуты не был счастлив, может только в детстве. И тогда смерть бледным призраком вставала перед ним, и Он боялся, что умрет, так и не испытав в жизни ничего особенного - не познав настоящей Любви и Счастья. "Как ты думаешь, - начал Он, и от смущения голос его осип, - на свете существует Любовь? Или об этом только в книгах пишут, а на самом деле ничего нет?" "Книги пишут люди," - уклончиво ответила девушка и отвернулась. Он дотронулся до ее плеча и повернул ее лицом  к себе: "Скажи, что ты об этом думаешь. Мне важно это знать." "Существует, - уверенно произнесла она. - Но большинство людей боятся впустить любовь в свою душу. Это непростое чувство. Ты ищешь в жизни счастья, а любовь всегда, кроме счастья,  несет с собой боль и тревогу..." Он слушал эти слова, смотрел ей в лицо, и сердце его сбивалось с ритма. В тот момент Он впервые почувствовал желание прижать ее к себе, поцеловать, но вовремя остановился. "О чем ты думаешь? - мысленно сказал Он. - Тебя дома ждет жена. И дочь." Супружескую измену Он считал предательством, недостойным его. Он всегда был честен перед самим собой и перед другими. Раз Он взвалил на плечи такую ответственность, то должен нести ее до конца.
Впереди возник новый высокий холм. Глядя на его вершину, белеющую в синеве неба, Он подумал, что этот холм, пожалуй, еще выше того, который Он считал самым высоким. "Давай, заберемся на него, - предложил Он своей спутнице. - Мне кажется, он даже выше того..." "Я тоже об этом подумала." - призналась Она. Они поползли наверх, останавливаясь и переводя дыхание. "Мне хочется пить, - прошептала она, задыхаясь, - Какая я глупая, что не взяла воды..." "У меня в машине есть." "Твоя машина далеко, не будем же мы возвращаться..." "Но...Ты все еще хочешь дойти до моря?" "Да."
На вершине холма рос все тот же дикий виноград, с кистями крохотных зеленых ягод и невысокие кустики песчаной вишни с острыми длинными листочками, усыпанной черными круглыми перезрелыми плодами. "Что это? - она наклонилась и сорвала ягоду. - Это же вишня!" И неожиданно она отправила ее в рот. Он застыл в оцепенении. И пока его молчаливое оцепенение длилось, девушка сорвала еще горсть вишен и съела. "Что ты делаешь?! - взорвался Он. - Ты с ума сошла! Они могут быть ядовитые!" "Они вкусные. Я правда очень люблю горькие вишни." Она снова взяла черную ягоду и поднесла к губам.
Ее наивная беспечность окончательно вывела его из себя. Он грубо схватил ее за шею, вырвал у нее вишню почти изо рта и швырнул ягоду в песок. "Я не хочу, чтобы ты умерла тут от этого дерьма!" - заорал Он, но в ту же минуту почувствовал себя виноватым за собственную грубость. "Они могут быть ядовитыми, неужели ты не понимаешь таких простых вещей?" - прошептал Он, заглядывая ей в лицо. Пальцы правой руки , впившиеся в ее шею разжались, и рука скользнула вниз по ее спине на талию. Протянув другую руку он коснулся ее гладкой, горячей щеки, потом взял в ладонь прядь ее волос, слегка сухих и жестких от химической завивки. Она стояла неподвижно, закрыв глаза; ее губы, влажные и красные от вишневого сока, дрожали, вызывая в нем желание, которому Он был не в силах сопротивляться. Казалось, сами Дюны, бледные, сжигаемые неведомой лихорадкой, хотели их сближения. И Он прижал ее тело к своему телу, свои губы - к ее губам. Он сжимал ее в объятиях, словно боялся, что она исчезнет, выскользнет из кольца его рук. Она же вовсе не сопротивлялась и, поддаваясь его натиску, мягко опускалась на песок.
Ртом Он расстегнул одну за другой пуговицы на ее платье и не обнаружил на ней белья, что довело его почти до безумия. Ни одну женщину в мире Он не хотел так сильно. И Он взял ее на вершине белого песчаного холма, так близко к небесам...
...Потом он извлек из заднего кармана джинсов измятую сигаретную пачку и закурил. Она приподнялась на локтях, села, застегивая свое платье и, улыбнувшись, сказала: "У меня в волосах песок..." Он молчал. То, что произошло, вызывало в нем сейчас чувство неловкости. "Теперь уж я непременно хочу дойти до моря," - донесся до него ее голос. "Хорошо. - выдавил Он из себя. - Мы дойдем до моря." Он повернул голову и посмотрел в ту сторону, где синела полоска воды, сливаясь у горизонта с небом. В его душе в это время рождалось множество вопросов. Как бы он хотел знать ответы на все эти вопросы! Но он не знал, и от этого ему было больно.
По пути к морю оба не проронили ни слова. "Она не злится на меня?" - спрашивал Он себя, но малодушно боялся взглянуть ей в глаза.
Наконец, они пришли  на берег моря. Девушка  подбежала к самой воде и сбросила платье. Волна с шуршанием подкатилась к ее ногам и поцеловала ступни. Он смотрел, как она заходит в воду, как легкие волны разбиваются о ее живот, грудь... "Ты не пойдешь? Здесь так хорошо! - она повернула к нему счастливое лицо. - Если ты стесняешься, я отвернусь. Вот видишь, я не смотрю." Она пошла вперед, не оборачиваясь. Он быстро разделся, вошел в воду, догнал ее и обнял ее мокрые блестящие плечи. "Ты сводишь меня с ума, - прошептал Он. - Откуда ты взялась в моей жизни? Ведь я на самом деле не такой... Я... Я..." Она приложила палец к его губам. "Помнишь? Ты сам сказал - неважно, кто мы, откуда. Ты - просто мужчина. Я  - просто женщина. И то, что между нами происходит, не требует никаких объяснений." "Ты хочешь сказать, что если на моем месте был бы кто-то другой, было бы тоже самое?" - неожиданно нахмурился Он, разжимая объятия. "Ах! - девушка засмеялась. - Какой же ты..! Никого другого, кроме тебя я не могла бы здесь встретить..." Она прижалась к нему и коснулась губами его подбородка. Он отбросил глупые сомнения, снова обнял ее, целовал ее волосы, лоб, шею, плечи... "Я люблю тебя," - вдруг сорвалось с его языка. "Я тоже тебя люблю." Его поразило различие в этих двух одинаковых фразах - Он произнес это, задыхаясь от страсти; ее слова звучали как-то грустно, как мелодия свирели в чистом поле.
Он подхватил ее на руки, вынес на мелководье, опустил на темный, отполированный волнами песок...
Небо над их головами побледнело,  розовое солнце уже купалось в море, стыдливо прикрываясь перышками облаков. Девушка встала, подняла с земли свое платье и встряхнула его. Он заметил красные полосы на ее спине. "Боже мой! Какой же я дурак!  - Он подошел к ней, взял ее руки в свои. - Тебе больно?" "Больно?" - удивилась она. "Ну, на твоей спине..." "Я ничего не чувствую." У него отлегло от сердца.
Пора было возвращаться. Обратный путь показался вдвое короче.  Она захотела проводить его до машины: "Ты говорил, что у тебя есть бутылка воды. Я все еще хочу пить."
"Знаешь, - сказал Он на прощанье. - Я тебе позвоню. Вот блокнот, напиши мне свой телефон." В ее глазах мелькнул огонек надежды. Она быстро вывела на листе бумаги несколько цифр. "До свидания," - девушка встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Потом развернулась и исчезла в зарослях кустов.
Он мчался по шоссе, забыв про спидометр. "Я ей позвоню, и что дальше? - думал Он. - У нас нет будущего... Все - ложь, иллюзия. Я не хочу жить во лжи." Он вырвал из блокнота листок с телефоном, скомкал бумагу в кулаке, высунул руку в открытое окошко и разжал пальцы.
Июль - Август,1998