Битва элементов

        Я лежал спал. Все штуки вокруг меня были спокойны и молчаливы. Правда, в углу чем-то негромко хрустел будильник, но это не напрягало. В ухе у меня чесалось, однако, я не просыпался. Глупое ухо, казалось, не замечало, что в нем появились зоны чёса. Оно флегматично прослушивало какие-то космические звуки, равнодушное к потребностям организма в целом. Правая рука начала раздражённо шарить в поисках чешущихся мест и попыталась было удалить ухо целиком, но оно ампутацию не приветствовало и стало сопротивляться.

         Противостояние руки и уха вызвало в организме некое оживление. Сперва это был шёпот осуждения, затем разные части тела начали невольно принимать чью-то сторону. Почки уже вслух препирались с позвоночником. Когда ухо укусило правую руку за мизинец, нос не выдержал и с криком «наших бьют» бросился на ухо с кулаками. Верхняя челюсть попыталась было остановить нос, но нижняя вцепилась в неё мёртвой хваткой, и они до утра катались по полу, скрипя и клацая друг о друга зубами.

         Тем временем тазобедренный сустав отобрал у черепа его скальп и пустился бежать. Череп запустил ему вдогонку правым глазом, не попал и очень разозлился. От злости он почернел и треснул. Освободившиеся мозги хлынули на пол, в компанию пяти молчаливых бутылок из под спирта. Там-то их и обнюхала пробегавшая мимо белая мышь.

         Конфликт уха и руки принимал угрожающие формы. Валяющиеся на полу мозги, конечно, уже не контролировали никакую ситуацию, и органы окончательно распоясались. Нос создал антиуховую коалицию, в которую вошли обе руки, волосы и пуп. И не поздоровилось бы уху, если бы не язык, который заявил, что не допустит самосуда. Тогда пуп предложил судить ухо. Все согласились, а язык вызвался защищать интересы обвиняемого. Единственный из всех присутствующих обладавший маломальским красноречием, он в пух и прах разбил претензии носа, оправдал ухо, а правую руку заставил платить судебные издержки. Оскорблённая рука отвалилась, убежала в угол и начала там чесаться, бормоча что-то матерно-неразборчивое. Нос без мозгового контроля совсем опупел и вместе с уже давно опупевшим пупом начал бить язык. Почки впряглись за язык, волосы поспешили на помощь пупам, в общем, все потеряли лицо и повели себя по-жлобски.

         Под утро будильнику, видимо, надоело хрустеть и он начал звенеть, сначала так, а потом вот так. Я последовал его примеру и перестал спать. Органы к тому времени уже угомонились и только тихо побаливали. Первым, что меня насторожило, было отсутствие руки. Её я обнаружил довольно быстро, так как она нестерпимо чесалась в углу. Труднее было найти под креслом глаз, затем я долго по всей квартире искал тазобедренный сустав, чтобы отобрать у него скальп и отдать его черепу. Уже уходя на работу, на лестничной площадке, меня посетило ощущение, что чего-то не хватает. Попытавшись вспомнить, я не смог этого сделать. Хотел подумать, почему - тоже не вышло. Мозги - осенило меня, - их нет!

         А мозги под кроватью среди пустых бутылок из-под спирта читали белой мыши стихи Бродского.