В парикмахерской
Недавно и я подзалетел, когда в парикмахерскую пришел, чтобы постричься. Крайнего спросил и на стул сел.
Плакат, который висел напротив входа, заметил не я, а мужчина, пожилой и грузный, который вошел в залу вслед за мной.
- Как это понимать, - спросил он. - «Арендный трудовой коллектив работает по договорным ценам»?
Мастера этот вопрос проигнорировали. Откликнулся кто-то из очереди:
- Вот подстригут вас, и будете вы, значит, с мастером договариваться, во сколько свою стрижку цените. Как на базаре.
- Какая ерунда! - в сердцах сказал мужчина и ушел.
Впрочем, минут через пять он вернулся, здраво рассудив, что другой парикмахерской поблизости нет, а если б и была, то в ней будет та же петрушка.
Как ветерана войны его пропустили без очереди.
Усаживаясь в кресло, он снова поинтересовался, что это за цены такие - договорные? А на него - р-р-р-раз! - простынку накинули, и мастер осведомился:
- Как будем стричься?
Ну, человека старой закалки не сбить с панталыку даже вежливым обращением. Тем более, что оно наверняка войдет в счет. Рукой показав - как, ветеран в третий раз спросил, во что это ему обойдется стрижка. От названной суммы лицо его раскраснелось. Почему так дорого? Что, ножницы подорожали? Или одеколон?.. А мне до лампочки, что вы всем трудовым коллективом перешли на аренду! Я вас не заставлял! Нет, вы объясните, чем обоснована такая цена!..
- Послушайте, - сказал мастер, начиная терять терпение. - Вы сюда стричься пришли или разговаривать? Посмотрите, сколько людей ждет!
Ветеран насупился и замолчал.
Когда его голову оболванили в достаточной степени, он расплатился и ушел, высказав напоследок желание, чтоб воскрес товарищ Сталин и посмотрел, во что превратили страну всякие там демократы-реформаторы.
А вскоре и меня обскубали. Обошлось мне это в шесть рубликов. Спасибо, что хоть в шесть, а не в двадцать шесть или сто двадцать шесть.
В трудное и интересное время мы живем. Если выживу, будет что внукам рассказывать. Боюсь только, что все мои росказни о том, что раньше за два рублика можно было подстричься и приобрести килограмм сахара, покажутся им плодом старческого маразма.
И я на них не обижусь. Всего шесть лет прошло с апрельского пленума, а я и сам уже начинаю сомневаться: неужели когда-то в магазинах лежал сахар, и его никто не брал? А во всех хозяйственных магазинах красовались коробки стирального порошка? И можно было за шесть копеек выпить кружку кваса? Не верю!
1992
Свидетельство о публикации №201020100105