Человек, который собирался

Родился он, как это в последнее время принято, нечаянно. Кто он? Да его все знали! Впрочем, поначалу казалось, что он ничем не отличается от своих сверстников. И все же наблюдательный глаз мог бы заметить его недюжинную целеустремленность, умение ставить себе конкретные задачи, даже во время самых глупейших, детских забав. К тому моменту, как он стал первоклассником, взрослые про него уже поговаривали: "Далеко пойдет!"
А он понимал, что все преходяще - и школа с ее уроками, и кружки, и секции - все это лишь преддействия к его будущему прыжку в настоящую жизнь. Вот когда он построит трамплин, когда взберется, раскатится, оттолкнется, посильнее и полетит, воспарит птицей над унылым склоном будней, и не опустится тогда, а если и опустится, то где-то там за горизонтом, в неведомом чудесном мире.
Он смотрел на суетящихся людей и кривился в снисходительной улыбке: "Как они могут воспринимать все это всерьез, страдать из-за мелочей, рисковать жизнью на пустом месте - ради баловства одного? Муравейник, да и только! Неужели они не понимают, что следует всегда готовиться, чтобы затем..." - и он, не додумывая, продолжал прерванные подготовительные занятия.
В институт его приняли с распростертыми объятиями и без экзаменов, конечно. Закончил он его в три года и остался в аспирантуре. Профессией избрал - а впрочем, какая разница! - главное, что к двадцати восьми годам стал он академиком. Где-то между защитой докторской и принятием в академики, его, кажется, женили - он точно не помнил - и теперь какая-то женщина постоянно вертелась перед глазами и не одна, а с ребенком. Но все это было второстепенно и не очень занимало его ум. Он чувствовал в себе силы необыкновенные, понимал, что трамплин выстроен, и сам он катиться все быстрее, аж дух захватывает. Пора готовиться к решающему толчку, чтобы воспарить и ... Здесь он задумался - а что же должно послужить толчком? И все больше склонялся к мысли, что это должна быть Нобелевская премия.
Прошли годы, он поседел немного, и долгожданная Нобелевская премия была присвоена. Некоторое время ему казалось, что он воспарил, но вскоре понял - это не совсем то, что он ожидал. Он, по-прежнему, находится в гуще будней, а не над ними и по-прежнему испытывает ощущение, что подготовительный этап не преодолен. А значит, он не оттолкнулся, или хуже того - оттолкнулся и не воспарил. И он не то, чтобы старел - нет! - он просто сходил на нет, незаметно и совершенно безболезненно. Уже несколько "бессмертных" десятилетий его волновало только одно - как бы не выдать терзавший его неразрешенный вопрос: "А что же, в конце концов, он свершить собирался? Проклятый склероз!" Он абсолютно точно помнил, что в молодости у него была цель! Но какая... Неужели он не достиг ее? Ведь он, вроде, всего достиг - даже президентом мог стать, но не пожелал. Так откуда же эта сосущая неудовлетворенность?! Нет, ему надо только вспомнить, и все встанет на свои места - он обретет покой и вкусит подлинное счастье жизни.
И вскоре ему повезло - он вспомнил!
Когда глаза его открылись в последний раз, а впалая грудь с неохотой впитала последнюю каплю воздуха, он отчетливо понял, что все время собирался и все время забывал жить, просто жить...
Счастливая улыбка разгладила угрюмые морщины и оживила мертвое лицо человека - он "оттолкнулся".