Наш человек

Развернувшись на кольце, трамвай шестнадцатого маршрута остановился. Началась посадка.
Ростовчанину не надо объяснять, что такое посадка. Знаем. По несколько раз на дню принимаем участие в этом увеселительном мероприятии. Для иностранцев и отцов города поясню: посадка - это когда двадцать человек пытаются одновременно втиснуться в одни двери. Причем для достижения цели разрешается все. Нельзя только убивать насмерть.
Когда пассажиры наполнили трамвай и я подумал, что сейчас поедем, в дверях показался старичок. У него была грязная бороденка, впалые щеки и серая, словно неживая, кожа. Одет он был в облезлое пальтишко, подпоясанное бечевой. Мертвяка в фильме ужасов он мог бы играть без грима.
- Куда идет трамвай? - прошамкал старичок.
- Это шестнадцатый маршрут, - объяснили ему. - Идет в поселок Чкалова.
- Куда? В парк?
Вот же, прости Господи!..
- Давай, дед, залезай быстрее! - заорала, наверное, половина вагона. - А то без тебя уедем!
Старичок поднялся в салон. Выглядел он так, что ему сразу же уступили сидячее место. Трамвай, с лязгом и скрежетом, отправился в путь.
Немного позже, разглядывая бело-грязный забор центральной городской больницы, я думал о том, что данный пассажир весьма типичен для нашей страны. Десятилетиями у людей вырабатывалось инстинктивное недоверие, ожидание чего-то еще более худшего, чем есть в настоящий момент. Поэтому если на остановке стоит трамвай, не торопитесь влезть в него. Убедитесь сперва, что он следует именно по тому маршруту, кото@Аый указан на табличке. Если в магазине ни с того, ни с сего появилась колбаса, то узнайте - много ли ее, хватит ли на всех. Обязательно задайтесь так же вопросом, почему очередь не очень большая. Может, колбаса какаянибудь не такая - с опарышами, например, или вообще - не дай Бог! - чернобыльская? А если все кругом говорят, что белое - это черное, а черное - это белое, то перед тем как возразить, прикиньте, что за это может быть.
На фоне нашей жизни донельзя наивным выглядит известный афоризм Конфуция: "Трудно поймать в темной комнате черную кошку. Особенно, если ее там нет". Я уверен, что если человеку, родившемся в Совдепии, предложить пару килограммов колбасы, то он поймает в темной комнате столько черных, рыжих или белых кошек, сколько потребуется...
- Граждане пассажиры! - вдруг проревел динамик у меня над головой. - Трамвай дальше не идет. Прошу освободить салон.
Я не удержался и глянул на пророка. Старичок сидел, свесив голову на грудь, и казалось - спал.
- Ну хоть до Нариманова довезите! Как мы отсюда уедем?
- Трамвай сломался! - надрывался динамик. - Идет в парк! Освободите салон!
- Не выйдем! - заорали пассажиры, на умонастроении которых явно сказались шесть перестроечных лет. - Вези в парк! Поговорим с твоим начальником! Что, в самом деле, за частная лавочка: хочу - везу, хочу - не везу!
Пока в салоне возмущались, старичок медленно поднялся и вышел. Уж он-то знал, что если трамвай идет в парк, то он действительно идет в парк, и ничто на свете не в состоянии повлиять на решение вагоновожатой.
Не знаю, чем все закончилось. Я  вышел следом.
1991