Несчастный случай или Записки Балдахинова. Часть 20

Часть 20. "Ну где же вы?!"

Таня не стала ничего говорить, просто пришла в Надину спальню под утро, обнажилась и затеяла какой-то чрезвычайно чувственный танец, поводя грудями перед моим носом и соблазнительно виляя бедрами. Но только я, забыв о предосторожности, протянул руку к вожделенному телу, как чертов дракон, до этого хитро маскировавшийся под ягодицы, наскочил на меня как петух и расквасил нос велосипедной педалью. Я обиделся и демонстративно отвернулся к стенке, у меня тоже есть гордость и нечего мне тыкать в лицо моими слабостями. Таню это, видать, задело, она начала каким-то твердым предметом, по звуку напоминающим голову, лупить в дверь и стенать:

- Денис! Денис, вставай!

- Не встану.

- Почему?!

Я молчал, ожидая от Тани более решительных действий.

- Денис!!! Не гони беса, вставай! Хватит спать!!!

- А?.. Что? - я вздрогнул, с трудом приоткрыл левый глаз и осмотрел уютный коробок спальни. Тани в комнате не было. Я закрыл глаз и откинулся на подушку.

- Ты на работу идешь сегодня? - требовательный голос Тани не дал мне снова окунуться в сон.

- Да, конечно, а что случилось?

- Ничего не случилось. Я вчера хватила лишнего.

- Я заметил.

- Вот, хочу загладить вину.

- Что ж давай, - я погладил опухший нос и, закрыв глаза, представил, как именно это будет выглядеть.

И когда Таня, откидывая голову назад и распахивая халат, упала, наконец, в мои объятия, я вздрогнул от неожиданного вскрика:

- Денис!!! Ты что опять спишь?!!

- Я? - открыв глаза, я с неудовольствием обозрел пустую спальню. Таня по-прежнему стояла за дверью.

- Ну не я же! - в ее голосе начали появляться раздраженные нотки.

- Что - не ты?

- Тебе к скольки на работу? - Таня решила поменять тактику.

- К восьми.

- Сейчас без двадцати восемь.

Я сфокусировал взгляд на часах и на этот раз проснулся окончательно. От Таниного дома до клуба 37 минут ходу при самых благоприятных обстоятельствах - если повезет сразу вскочить в маршрутку (такси мне уже не по карману). А если нет, то задержусь на час, а сегодня корейское начальство приезжает, да и от своих опять достанется. Э-эх, осрамлюсь перед державами.

Со словами: "Тогда я опоздал!" я отбросил простыню и, развив редкую для такого возраста и времени суток скорость, понесся в ванную, слева по борту мелькнул силуэт Тани. Окропив лицо, я критически осмотрел припухший нос и разбросанные по лицу кочки трехдневной щетины, никаких ассоциаций кроме "опахала" не вызывавшие, и помчался в спальню за одеждой. В дверном проеме зала я наскочил на Таню. Она уже была одета и загримирована по последнему слову техники: летнее платье с ромашками и разрезами в самых неожиданных местах, косынка под стать платью и солнцезащитные очки-бабочки. На мне был только черный волосяной покров и зеленые, плохо сдерживающие мужскую суть трусы. Ни первое, ни второе, ни третье не произвело на Таню впечатления.

- Ты чего без тапок? - спокойно спросила она.

- Какие тапки! Я на работу опаздываю! - я затравленно оглянулся по сторонам и похлопал по дрожащей от нетерпения ноге.

- Не опоздаешь - я тебя подвезу.

Я застыл, переваривая эту новость.

- Ты… сейчас… отвезешь… меня… на работу?!

- Да, одевайся, а то, точно, опоздаешь.

- Сейчас!

Я забежал в спальню, вскочил в штаны, как лихой кавалерист в седло, сунул носки в карман и, одевая на ходу рубашку, побежал к Тане, отстукивавшей на ручке входной двери неуставной код проверки счетчика. Заметив меня, Таня прекратила передачу и, приподняв очки, сказала:

- О какая рубашка!.. Тебе идет!

- Сам знаю, - ответил я, хотя мне так не казалось.

Пока мы ехали в клуб я, в основном, молчал, размышляя о том, кто тронулся - лед или моя крыша. Что-то все-таки произошло в понедельник вечером. Таня изменилась - невооруженным глазом видно - даже гаишники ее не возбуждали. Поющие в приемнике тоже были озабочены, их очень удивляло отсутствие девчонок в коротеньких юбчонках. Не знаю, по каким дорогам катался поэт-песенник в поисках вдохновения, но вдоль посадки, которую я когда-то принял за лес, девчонки попадались чаще, чем столбы, и все, как на подбор, в коротеньких юбчонках (а одна даже без оной). Завидев машину, девчонки улыбались и призывно махали загорелыми руками, а потом, рассмотрев женщину за рулем, опускали руки и отворачивались от дороги. Таня иногда переключала FM-станции, но "Руки вверх" не сдавались и продолжали вопрошать о девчонках с каждой второй волны. Въехав на мост, триумфальной аркой венчающий начало Проспекта Свободы, Таня выключила приемник и, не глядя на меня, спросила:

- Ты чего молчишь?

- Думаю.

- О девчонках?!

- О тебе.

- А что обо мне думать, у меня все нормально.

- Я вижу. Просто странно.

- Что странно?

- Да все странно! Ну… например, почему ты сегодня так рано встала?

- А-а. Так у меня дел куча. Сегодня ж год, как мужа убили. Надо могилку в порядок привести.

- Ах да… ты рассказывала.

- Когда?! - удивилась Таня.

Я удивился не меньше:

- В понедельник, когда тебе кума звонила.

- А-а, ну да! - Таня подозрительно посмотрела на меня, но спрашивать ничего не стала.

- Может тебе помочь надо? Ну там… оградку поправить или еще чего.

- Нет, зачем?! Я охранника позвала.

"Вот так всегда! - подумал я, - как ремонт в квартире делать - так Балдахинов, а как девке под юбку заглядывать где-нибудь на кладбище - так охранник!", но вслух спросил только имя:

- А кого позвала - Морошку?

- Почему - Морошку?

- Так… большой, сильный.

- Нет, не Морошку - Витю Клименко. Да ты его знаешь!

- Знаю… Ты мне лучше расскажи - какой педалью ты мне вчера в нос заехала?

- А-а, это… - Таня нахмурилась. - Да поехали вчера на водохранилище покупаться, позагорать. Взяли скутер на троих. Все катаются, а мы что, хуже что ли?! Скутерщик на вид - нормальный пацан, говорит: "одна минута - пять гривен, но вам, девочки, разрешаю три минуты покататься, потом разберемся". Ну, класс! Мы и катаемся. Мужики от зависти пузыри пускают, один придурок трусы снял, машет - познакомиться хочет, мы вокруг него покрутились, Светка хотела трусы у него выхватить, у нее вообще шутки странные, не получилось - ляпнулась ему на голову. Одним словом весело - бензину валом, часов нет, а этот придурок…

- Без трусов который?

- Да нет скутерщик, все бегал по берегу да орал: "Вы что делаете! Я сегодня на педали! Возвращайтесь!". Весь кайф испортил. Да еще приставать начал, когда мы ему лайбу вернули. Ненавижу! Так и не дал нормально отдохнуть. Сел и сидит, рожей своей прыщавой солнце заслоняет. Я ему говорю: "выпей и отстань!", а он: "не могу-у - я сегодня на педа-али" и все норовит за бок ущипнуть. Я ему говорю: "ты перед тем как в трусы лезть, хоть бы для приличия баночку сока предложил выпить", а он все: "педа-аль, да педа-аль"… достал, гад, своей педалью!

- Действительно, достал, даже у меня нос болит.

- Не говори, - Таня улыбнулась. -А ты куда сгущенку дел? Съел что ли?!

- Да, типа того… а тебе что - жалко?!

- Нет, не жалко, ешь на здоровье. Просто интересно, ты ж говорил, что сгущенку не любишь.

- Мало ли чего я говорил. Ты что - мужчинам веришь?!

- Иногда.

- Ну… это был один из очень редких случаев, когда я сказал неправду. Точнее, сказал не всю правду. Я действительно не люблю коктейли. А отдельно кофе и сгущенку могу употреблять в немерянных количествах. Однажды я в целях экономии два месяца питался только кукурузными палочками, сгущенкой и чаем.

- И что?

- Ничего. Вернулась жена от родственников и натушила целую кастрюлю плова.

- Это намек?!

- Какой намек?

- Ты хочешь сказать, что я тебя плохо кормлю.

- Я хочу сказать, что бывают такие моменты в жизни, когда желания становятся сильнее нас. Вечер был такой!.. Сама помнишь, - я внимательно посмотрел на Таню. - Попалась мне под руку сгущенка, захотелось молодость вспомнить.

- Хорошо, я сегодня куплю банок пять, чтоб запас был.

На лице Тани было написано приблизительно то же самое, (а если очень хорошо присмотреться, то можно было различить и шестую банку), о событиях таинственной вечери там не было ни слова. Я отвел взгляд и переключился на мысли о работе.

Мы подъехали к клубу в три минуты девятого. Так рано я еще никогда в клуб не приходил, можно сказать - личный рекорд. Весьма обрадованный этим обстоятельством, я поблагодарил Таню:

- Спасибо тебе, добрая девочка!

Таня улыбнулась и ответила:

- Не за что!

Корейское начальство, о приезде которого никто официально не предупреждал, но все прекрасно знали, оказалось не таким уж большим и состояло из двух человек. Высокого и подвижного звали Ким, плотного и степенного - "Сэр", что, впрочем, абсолютно не сказывалось на количестве и качестве отпускаемых ими улыбок. Сэр был директором компании, а Ким - одним из менеджеров. Причин отъезда переводчика Ли я так и не понял. Ни Ким, ни Сэр по-русски не говорили. Правда, оба знали английский, точнее, его корейскую версию, отличавшуюся от применяемой мной русской очень четким произнесением звука "r". Особенно усердствовал Сэр, произнося слова, он напирал на "r" как трактор.

В присутствии начальства Чонг и компания показали класс: работали быстро, красиво и главное - молча, на удивление молча. Тут и мне нашлось дело. Оказалось, что по пути из Кореи затерялись какие-то нужные железяки, приблизительное назначение которых я не берусь описать даже по-русски. До обеда я принимал активное участие в поисках, проходивших по следующей схеме:
1. Сначала Чонг с механиками перебирал залежи оставшихся деталей конструктора "Сам себе кегельбан". Заготовки, надо сказать, за неимением складских помещений размещались в самых разнообразных местах, включая офис клуба.
2. Обойдя их все и не найдя нужных деталей, Чонг сообщал о недостаче Сэру.
3. Сэр находил меня, объяснял, что пропало, держа в руках образец размером с пачку сигарет и мудро называя его "missing detail".
4. Сунув образец в карман, я отправлялся на поиски, и, задаваясь прилипшим к языку вопросом: "ну где же вы, девчонки, девчонки - короткие юбчонки?!", ковырялся в потрепанных картонных ящиках с красными иероглифами на боках.
5. Не найдя ни запчастей, ни девочек, я возвращался доложить о результатах Сэру.
6. Сэр цокал языком, говорил: "good", и уходил искать Чонга.
7. Процедура повторялась.


Подкрепившись в обед шаурмой, я преисполнился сил для новых поисков. Было в этом бесцельном занятии нечто ритуально-волнующее, напоминающее поиск загадочных сокровищ. Когда зарываешься в разноцветные ожерелья проводов; запускаешь руку в коробку, доверху наполненную жемчужинами пенопласта, и извлекаешь из нее непонятный прибор, дугой шкалы напоминающий астролябию; перебираешь болтики, винтики, диковинные крепления и зажимы, по форме мало отличающиеся от драгоценных украшений - начинаешь постигать прелести редкой ныне профессии искателя кладов. И такой досадный факт, как неверное место поисков (скорее всего затерявшиеся детали следовало бы искать на Корейском полуострове), кажется не таким уж важным. В сущности, чем-то подобным я занимаюсь уже лет двадцать - ищу любовь там, где ее нет и быть не может; и ничего, даже нахожу в этом определенное удовольствие.


Без десяти час, на двадцать минут позже обычного, в бытовку вкатился Чонг.

- Ну где же вы, девчонги - короткие юбчонги лазите?! - поинтересовался я.

- Пощель на хуль! - ласково ответил Чонг и достал из кармана пачку корейских сигарет, кивком головы приглашая меня и Толика угоститься. Такого приступа щедрости никто не ожидал.

- Вот это да! Что, брат с севера приехал?! - спросил Териков, вытаскивая из пачки длинную белую палочку.

Чонг вопросительно посмотрел на Толика.

- Чего щуришься, не понял что ли? -Толик закурил сигарету и выпустил дым тонкой струйкой. - Не расстраивайся, потом поймешь. А за угощение спасибо.

- Спасибо! - повторил Чонг, улыбнулся и, не выкурив привычной сигареты, убежал по своим корейским делам.

- Да! Понаехали намбаваны. Покурить Чонгу спокойно не дадут. - Толик откинулся на спинку кресла и раскинул руки для более тщательного переваривания обеда.

- А вы знаете, что за курение в подсобных помещениях штраф - пятьдесят долларов?! - раздался из темного коридора голос Здановича и через мгновение в проеме двери застыла его фигура. Несмотря на рост выше среднего и редкие визиты в бытовку, Зданович всегда заходил бесшумно и об балку почему-то не бился.

Я бросил на пол едва раскуренную сигарету и, затушив ее ногой, попытался выкрутиться:

- Как?! Артур Семенович! Ведь вон в гримерке объявление висит - пятьдесят гривен, да и зарплату мы в гривнах получаем.

- Не беспокойтесь, бухгалтерия пересчитает.

- Да мы не беспокоимся, просто обидно: со всех - по пятьдесят гривен, а с нас - так сразу пятьдесят долларов.

- Можете считать это знаком моего особого к вам расположения.

- Артур Семенович! А, может, поменьше, ну, там, долларов двадцать.

Зданович прекратил торги классическим приемом:

- Пятьдесят. И говорить о меньших суммах - все равно, что вырывать кусок хлеба изо рта моих детей.

Я не стал спорить и попросил прощения (люди, пресытившиеся материальными благами, со временем начинают ценить покорность больше, чем деньги):

- Больше не будем, Чонг попутал! Да мы и не знали, что это так дорого.

- За удовольствие надо платить. В следующий раз оштрафую. Ты, Денис, уже пообедал?

- Так, в общих чертах, - после сообщения о материальном вреде курения мне захотелось курить особенно сильно.

- Тогда пойди, спроси у корейцев, как они собираются устанавливать сортировочные машины.

Вопрос действительно был интересным. Полуторатонные механизмы стояли вдоль стены, где в скором времени должен был появиться бар, и своим грозным видом смущали не только Здановича. Каким-то образом их предстояло переместить через весь зал, не повредив пластикового покрытия, после чего приподнять на метр и установить на опоры. И если с транспортировкой можно было бы справиться, используя тележку, очень облегчившую разгрузку контейнеров, то как потом поднять сортировочные машины - было абсолютно непонятно. Никаких соответствующих механизмов для подъема подобных тяжестей в конструкции потолка предусмотрено не было.

Я нашел Сэра в зале клуба. Закончивший трапезу Сэр с большим интересом наблюдал за репетицией шоу-балета и при исполнении особо сложных пируэтов радостно ухал как сова. Мое появление мало обрадовало Сэра, но он внимательно выслушал меня и на актуальный вопрос "How?!" ответил коротко и ясно: "By hands!". Я не стал вдаваться в технические подробности предложенного Сэром способа и оставил корейца наедине с шоу-балетом.

- Ну что, - спросил Семенович, остановив меня у входа в кегельбан. - Как?!

- Руками.

- Да?! - удивился Семенович. - Ну хорошо.


Покинув Здановича, я спустился по заваленной деталями боулинга лестнице черного хода. На средней площадке стояли Бухырин и Ким. Бух горел желанием увидеть подвесные крепления для мониторов, Ким тыкал пальцем в чертеж и, не переставая улыбаться, отрицательно махал головой.

- Что - "no"?! Ну что - "no"?! Скажи честно: забыли! Forgot и все дела! - настаивал Бух, отводя руку Кима от чертежа.

Я не стал им мешать и занялся извлечением кроссовок из здоровенного ящика с черной надписью "shoes", выделявшейся среди иероглифов. Конечно, глупо искать металлические пластины среди обуви, но, во-первых, я с самого начала строительства кегельбана был не в силах проследить извилистый ход корейской мысли, а во-вторых, в ящиках с шарами, кеглями и креслами я уже искал.

Устав от бесполезного спора, Бухырин отпустил Кима и подошел узнать причину, заставившую меня углубиться в ящик с кроссовками.

- Да вот, помогаю искать запчасти, - я достал из кармана образец.

- Оставь. Надо придумать, как мониторы вешать. Они в офисе стоят, пошли -снимешь размеры.

- А с этим что делать? - я вопросительно посмотрел на пластину.

- Много не хватает?

- Штук двадцать.

- Отдай Давыдовичу, пусть поедет закажет где-нибудь.


До конца рабочего дня я разрабатывал конструкцию крепления мониторов применительно к потолку и имеющимся в наличии материалам и пропустил самое главное зрелище - установку сортировочных машин. Впрочем, пока мы переодевались, Валера восполнил этот пробел словесным описанием, без едких определений и эпитетов звучавшим приблизительно так:

По дорожкам машины катили на тележке, а при установке действительно поднимали вручную. Несмотря на обилие руководителей, имевших разные мнения о способе установки машин, и возникавшую в связи с этим несогласованность действий, пострадавших почти не было: одному механику прищемили ногу и Давыдович сорвал голос. Такую технологию корейцы недавно опробовали в Китае, в остальных странах они добросовестно разбирали механизмы сортировки и монтировали их по частям. Второй способ был плох тем, что требовал много времени на отладку собранного оборудования, иногда до двух недель.

- Да, ребята! Хотел бы я посмотреть, как вы это делаете! - мне было немного стыдно оттого, что я пропустил самый ответственный этап монтажа боулинга.

- А я хотел бы посмотреть, как корейцы будут монтировать машины в Кишиневе, - позволил себе помечтать Валера.