Несчастный случай или Записки Балдахинова. Часть 22

Глава 22. Двойной Клондайк.

Весь следующий день я пребывал в прекрасном расположении духа, мысленно поздравляя себя с избавлением от Крюковского наваждения. Я с удивлением обнаружил, что жизнь, несмотря ни на что, прекрасна, а корейцы - нормальные, веселые ребята, которым не чужды простые человеческие чувства. После обеда Сэр, выбивший из Здановича причитавшуюся сумму, засобирался домой, но перед этим, как и подобает добросовестному туристу, отправился фотографироваться у входа в клуб. Я долго щелкал его в объятиях охранника, потом с Кимом, потом одного. Потом ту же процедуру повторил Ким. Толстый, важный Сэр экспансивно жал мне руку на прощание и, вообще, радовался как школьник, сбежавший с уроков в луна-парк. Я искренне пожелал ему удачи в нелегком деле насаждения кегельбанов по всему миру. Узнать настоящее имя Сэра так и не довелось.
Чтобы закончить подвеску креплений мониторов, пришлось задержаться допоздна (спешить мне теперь было некуда и всю накопленную страсть я отдавал работе). После того, как часть подвесного потолка была разобрана и восьмидесятикилограммовые рамы с большим трудом и самоотдачей техобеспечения закреплены, я замыслил перед уходом домой промочить горло стаканчиком спрайта или чего покрепче и с этой целью осел на стойке бара.
Незнакомый бармен с достойным уважения усердием ронял бутылку на ковролин перед барной стойкой, пытаясь воспроизвести непринужденный жест "владельца бара", когда бутылка, совершая каскад подъем-переворотов, подлетает до потолка, а через мгновение спокойный - с полузакрытыми глазами - бармен уже наливает содержимое бутылки в мерную посуду.
Обычно курс обучения молодого бармена составлял от одного до двух месяцев в зависимости от способностей. За это время бармены запоминали составы многочисленных коктейлей и способы надувания клиентов и, либо уходили в другие заведения в поисках более жирного куска хлеба, либо изгонялись за махинации.
Я взглянул на юного бармена и поморщился. Судя по бутылке, ударявшейся об пол с назойливостью метронома, дежурный бармен находился на начальной стадии обучения и вести с ним задушевные беседы с целью раскрутить на пару другую стаканов дармовой выпивки - бесполезно.
- Эй, бармен! - позвал я.
Юный хранитель стойки от неожиданности поймал бутылку.
- Сделай мне двойной Клондайк!
- А как это? - бармен зашел за стойку и вопросительно уставился на меня.
Двойной Клондайк я изобрел давно, на заре работы клуба, когда по субботам мы в ожидании зарплаты оседали на баре и к паре сотен уже существовавших коктейлей добавляли свои рецепты. Больше всех усердствовал Влад. За восемь присестов он спустил месячную зарплату, но тогда еще об этом не догадывался. Меня подвела страсть к девушкам, по простоте своей души я думал, что наши счета тонут в море бухгалтерии и потому поил всех знакомых танцовщиц и официанток, не взирая на лица. Сотрудникам все отпускалось в полцены и к тому же не за наличку, а под запись. Недели шли, мы исправно получали зарплату без каких либо вычетов и потому пропускать дармовую выпивку считали глупым. Но однажды, жарким июльским вечером подозрительно веселый Бухырин застал нас на баре в момент причастия и, улыбаясь, объявил, что за эту неделю зарплаты не будет, после чего, похлопав меня по плечу, добавил, что два ближайших месяца я зарплату не увижу, так как уже получил ее натурпродуктами. Такого удара я не испытывал со дня падения нивелира. С тех пор зарплату нам стали платить раз в месяц, а стоимость употребленных продуктов взыскивать по-полной. В силу этих обстоятельств из всего разнообразия изобретенных коктейлей выжил только двойной Клондайк, из-за простоты приготовления и максимально возможной дешевизны продуктов, входивших в состав смеси.
- Очень просто! - объяснил я. - Полстакана воды, полстакана льда и соломинка.
- Артур Семенович сказал сотрудникам соломинки не давать.
- Черт с тобой! Давай без соломинки… и пепельницу не забудь! - я закурил в ожидании коктейля.
Да-а, когда за этой стойкой дежурил Серега - прямой потомок Диониса и достойный продолжатель начинаний предка, все было по-другому! Он мог управляться сразу с двумя бутылками и продержался на скользкой тропе бармена дольше всех, за год и два месяца постигнув все премудрости барменского дела. Серега был славным парнем и частенько угощал нас хорошим коньяком, выдержанным французским вином, текилой, напоминавшей кубинский самогон, или, в крайнем случае, водкой, но водкой качественной, тройной перегонки. Все это были остатки роскоши после не в меру веселых и щедрых клиентов. Иногда Серега предлагал нам испробовать очередной изобретенный им коктейль. Э-эх, славно было прийти утром на работу и, пока нет начальства, посидеть на баре и послушать Серегины байки о странных клиентах в сопровождении коктейля "Ночь самоубийцы", а еще…
- Вы не подскажете, где мне найти мужа?! - рассеяла туман воспоминаний симпатичная девочка лет двадцати-тридцати.
Я посмотрел на часы. Часы показывали двадцать пять минут девятого. Построение и смотр боеготовности официантов совершались в девять. Проститутки подходили к половине десятого, чтобы занять места повыгоднее. Клиентов пускали в десять. Я с любопытством осмотрел многообещающий торс незнакомки в голубом, отдельно отметив симпатичную мордашку. Кто бы она ни была - вид у нее серьезный. Судьба явно давала мне знак.
- Вы обратились именно туда, куда следует, - ответил я. - И хотя я не сторонник столь скоропалительных решений, но не стану отказывать симпатичной девушке! Правда, необходимо соблюсти некоторые формальности…
- А нельзя ли побыстрее?! - занервничала прекрасная незнакомка. - А то он три дня дома не ночевал. Я уж не знаю что и думать!
- А почему вы решили искать его именно здесь?
- Он здесь работает. Его фамилия - Клименко.
- Так бы сразу и сказали!.. Если он сегодня заступил, то найти его не сложно. Поднимитесь вот по этой лестнице, - я указал на замученные Романом ступеньки с подсветкой, работавшей в особом, не предусмотренном инструкцией режиме. - Будьте осторожнее - первая ступенька не горит! На втором этаже в конце увидите дверь с надписью "Офис". За дверью - пост охраны, он обычно там сидит.
Но в этот вечер Клименко не сиделось. На втором этаже открылась дверь и строгий голос произнес:
- Бармен!! Два кофе в кабинет Семеновичу! Быстро!!
- Подожди, не улетай! - я встал из-за стойки и вышел из-под навеса второго этажа на открытое пространство.
- О! Денис! Ты еще здесь?! А я сказал, что ты ушел.
- Танька звонила?
- Да.
- Ну как погуляли?! - я скосил глаза на жену, набиравшую обороты.
- Не знаю, я в машине отрубился, - Клименко открыл дверь с надписью "Офис".
- Подожди, не уходи! - я протянул вверх руку с согнутым указательным пальцем. - Сейчас начнется программа "От всей души". К тебе тут жена пришла.
- Где?! - удивился Клименко.
- Сейчас увидишь!
Я вернулся к стойке, где юный бармен тихо паниковал, рокируя шашки пепельниц в поисках сахара.
- За кофеваркой посмотри, - посоветовал я и попробовал раскурить размокшую в пепельнице сигарету. - Вот, е… тетя!!!
Я достал новую сигарету и жадно закурил.
- Слушай, друг! Посмотри тут, а?! - бармен дрожащими руками поставил чашки на поднос и приготовился стартовать.
- Давай - беги! Как-нибудь сочтемся.
Сверху доносились оживленные голоса. Что там Витя жене наплел, не знаю, я - не голубятник и в этом ворковании ни хрена не смыслю, но жена ушла довольная, еще мне спасибо сказала за то, что помог ей найти мужа.
Как так люди устраиваются?! Ни х… не пойму!! Сходил разок на кладбище, выпил водки и пожалуста, мечта поэта сама тянет тебя в постель! Ладно б жена была уродина. Так ведь нет же! Небось десяток перебрал, пока выбрал. И все мало. Принцессу ночи ему подавай!..
- Привет Денис! - к бару подошла Оля - администратор "number one". Самым большим ее достижением была упругая задница, смущавшая дерзких клиентов своим величием и непоколебимостью. Свою трудовую деятельность в клубе Оля начала за два месяца до открытия, будучи единственной девушкой в цвету, и выгодно выделяясь среди квадратных штукатурщиц норковым полушубком и нейлоновыми чулками под неизменно черной короткой юбкой. Тогда я Олю и заприметил. На первых порах работы клуба Оля не пользовалась косметикой по той простой причине, что от хронического недосыпания ее веки и так были темны сверх всякой меры, губки - пухлы и капризны, а по щекам растекался нездоровый румянец.
- Оля, солнышко! Да ты опять неплохо выглядишь! - ответил я фразой, ставшей за два с половиной года стандартной.
- Спасибо! - улыбнулась Оля. - Ты все такой же.
- А что мне сделается! Разве что когда-нибудь не выдержу и подкачу к тебе основательно.
Лицо Оли омрачилось, она стала серьезной и непоколебимой как собственная задница. Достав из-за стойки салфетку и ручку, Оля нацарапала номер домашнего телефона и сказала:
- С тобой Роман хотел поговорить, позвони ему.
- Погоди! - осенило меня. - Так это он у тебя теперь живет?!
- Ну да. Позвонишь?
- Хорошо… будет вам столик под телевизор. Обещал - сделаю.
Оставив меня у стойки, Оля протрубила начало построения официантам. Зрелище поверки формы одежды и внешнего вида никогда не вызывало у меня положительных эмоций, я попрощался с барменом и отправился домой, жалея и проклиная Крюкову. Только теперь мне стало ясно, в какое безнадежное дерьмо я вляпался. У Крюковой странное, не встречавшееся мне ранее отклонение, какая-то особая девиация - молодые, высокие, красивые и несвободные мужчины сводят ее с ума. Ни одним из этих качеств я уже, или еще, или никогда не обладал, разве что с большой натяжкой меня можно было назвать мужчиной.