Одна, одна, пусто

Я налила в кружку молока (терпеть не могу молоко: меня от него всегда тошнит) и забралась в кресло. С ногами. Как нельзя.

За окном пролетел самолет. Я скосила на него глаза, но не успела:  остался только шрам на синем-синем небе. Ветер тут же принялся раздирать белую полосу, размазывать ее, зашлифовывать.

Одна, одна, пусто.

Я гадаю на вишневых косточках. Если попадется ягода с двумя, то сегодня вечером подойду к мальчику с серыми глазами и скажу, что он высосал всю мою душу. Скажу, что это больно — ходить с черной воронкой в груди. Скажу, чтобы вернул.

Одна, одна, одна.

Молоко отдам кошке. Соседской. Когда забежит на мой балкон, чтобы в очередной раз убедиться, что я не сушу рыбу на веревке, протянутой от стены до стены сквозь жабры.

Одна, пусто, одна.

Кто придумал растить вишни без косточек? Наверное, для варенья хорошо. А мне — плохо. Мне с двумя надо. Чтобы подойти к нему, заглянуть в глаза и сказать. Что сказать?

Одна, одна, одна.

Кошки нет. Наверное, уехала на дачу. Ловит себе мышей в подполе, таскает их испуганной хозяйке в постель. Добытчицей себя считает. И не знает, что вот тут я сижу, как дура, и жду ее. С молоком.

Одна, одна, одна.

Чуть с червяком не съела. Ффу… А все из-за него. И не пойти никуда. Сижу, как проклятая, и ем эту несносную вишню. Сладкую, до боли в горле. Сочную, до неприличия.

Одна, одна, пусто.

Да не бывает вишни без косточек! или с двумя косточками не бывает? Не помню. Помню только глаза, теплые, как серое солнце, искрящиеся, как серое море, далекие, как серые горы.

Если попадется с двумя, подойду.

Одна.

Одна.

Пусто.