Шаг в Бесконечность. Этюд в серых тонах

     Ты идешь все выше, в глазах твоих темень.
              Tвои ноги покоряют ступень за ступенью.
     Твоя Жизнь, твоя Смерть тебя под руки ведут.
     Ты превращаешься в птицу на несколько секунд.
     Последний твой крик, последний солнца блик,
              Последний твой миг и мамин нервный тик.
     ..тик, тик, тик....
       Dolphin

Наступало утро, первое осеннее утро. Медленно светлело. Он сидел на кухне один, задумчиво курил, равнодушным взглядом обводя заблеванные стены, пустые бутылки, окурки, засыпанные пеплом опрокинутых пепельниц. Он был далек от этой грязи, яв-ляющей собой неизменный атрибут человеческого мира. Ему не хо-телось абсолютно ничего; всё было безразлично, опротивело и вызывало лишь тупую боль в висках. Его раздражали малейший звук, движение перед глазами и не было сил шевелить ни единой клеткой своего тела. Веки опускались и поднимались с трудом. Мысли вяло текли, напоминая собой застывающую реку помоев, а все чувства слились в одно — чувство усталости от мира вооб-ще...
Он встал и подошел к окну, открыл его. Свежий утренний ветер и слепящий свет восходящего солнца ворвались в комнату, захлестнув Его волной, смывающей затхлый пепел чувств и мыс-лей, толстым пыльным слоем покрывавший постепенно атрофирующие клетки мозга. Все надоевшее необратимо исчезало, оставляя  в душе лишь бессознательное желание чего-то нового, непознанного и, в общем-то, недоступного. Ему захотелось ощутить себя па-дающей звездой в безграничной пустоте Космоса; забыть всю грязь и пошлость этого мира, в котором Он никогда и не хотел жить, не понимая этого...
Он стоял у открытого окна, наслаждаясь пронизывающим воз-дух ветром и завидуя его Свободе. Из  Его окна 9 этажа весь мир внизу был неправдоподобно игрушечным, напоминая собой большую пластамассовую конструкцию, куда запустили множестово заводных фигурок-человечков, изображая людей. Игрушечные лю-ди... В это первое утро сентября больше всего было радостно-волнующихся первоклассников, крепко держащих за руку своих мам-пап. Он не видел их лиц, но знал, что выражение их — ожи-дание чуда. Одеты во все новое, с новенькими портфелями, они готовились войти в новую для них жизнь, открыть дверь и без права вернуться назад переступить порог школы, с которого на-чинается жизнь, заканчивающаяся неизвестно где...
Он думал об  этом, вспоминая, как лет 20 назад в такое же солнечное утро за руку с мамой вошел в еще пахнущие краской и деревом двери новенькой школы. Как это было давно Не забыва-лось только отчетливое воспоминание о тяжело открывающейся двери, ведущей в коридор жизни, приведший Его в итоге к  этому открытому окну. Он вспомнил, как, с трудом открывая дверь, мечтал о мире, светлом и чистом, полном радости, и беззаботно верил в то, что человек лучшее создание. Но блуждая по темным улицам существования, Он все больше убеждался, что в этом че-ловеческом мире есть только грязь...
Единственное, что никогда не разочаровывало Его, — это Небо. В детстве, теплыми летними ночами, Он часто, не в силах заснуть, выходил на балкон и ложился на стоящий там диван. Он всматривался в небо, вернее в его усыпанный звездами клочок, отгороженный глухими стенами многоэтажек. Купаясь в бледном свете звезд и погружаясь в черную пустоту космоса, Он хотел попасть туда, летать и возвращался в земную реальность только с первыми лучами солнца, с наступлением утра, такого же сол-нечно-голубого, как сейчас. Небо радовало Его всегда. Почти. Он не выносил его, затянутое серой мрачностью туч, льющее скорбящим дождем, бесплодно пытающимся смыть намертво въевшую-ся грязь человечества, а потому просто покрывая мир слоями слез...
Но сейчас было солнце, хотя всё было не таким, как в дет-стве. Когда, слившись воедино, свет и ветер обновили все Его инстинкты, сняв пласт ненужного мусора, являющегося останками тысячей прожитых жизней, всё вдруг показалось таким простым, ясным и чистым. Словно Он был где-то в другой реальности. И в это вселенной Ему оставался только один выход, шаг только в одну сторону Только он мог принести Ему ту свободу, которая была необходима. Давно разочаровавшись в смысле бытия, убедив-шись, что его просто нет, Он вдруг осознал, что весь смысл бессмысленного существования заключается в том, чтобы достичь того пика, за которым уже не нужно ничего материального, ре-ально существующего; там и нет никакой реальности. Только взлетев с этого пика можно, хоть на миг, ощутить абсолютную Свободу
Он встал на карниз. Раскинул руки и сделал шаг. Послед-ний. Он взлетел, как хотел уже давно. Мысли, чувства — всё прекратило Его беспокоить. Он был в пустоте, в вакууме, стре-мился в Космос. Каждая клетка его тела чувствовала Свободу, полную свободу от всего земного. И она захлестывала Его на-столько, что Он не испытывал даже чувства потребности в ней. Просто летел...
Но вместо голубого солнечного неба к Нему стремительными рывками приближалась грязная серость асфальта...


Хотя возможно, безграничная Свобода, открывающая неизведанные просторы бытия и преломляющая всё прошедшее, делающая  человека лишь частицей Космоса, пусть всего несколько мгновений этой Независимости от всего, стоили жизни, придавая ей смысл...