Удивительная история

Много есть чудес на свете.
Человек – их всех чудесней.
Софокл «Антигона»


Ограбление века.

     Не успел ещё сосед Толяна проснуться, а сосед Митрича опохмелиться, как Толян и Митрич с обрезами в руках и колготками Levante на головах ворвались в отделение сбер-банка на Энной улице. Для пущей конспирации Толян надел поверх колготок солнцеза-щитные очки, а Митрич – детскую маску доктора Айболита из папье-маше. Толян разма-хивал обрезом ржавой незарегистрированной и давно не стреляющей одностволки, а Мит-рич потрясал укороченной пневматической винтовкой. Собственно говоря, если бы в этот день среди кассиров был хоть бы один мужчина, а охранник, сидящий перед монитором телекамеры, не спал бы крепким сном после ночной смены, угрозы Толяна и Митрича вряд ли возымели бы должного действия. Но все три кассира были слабонервными жен-щинами, охранник спал, и угрозы должное действие возымели.
      - Деньги! Быстро! – вскричал Толян, швыряя через стекло  хозяйственную сумку.
     На сумке были вышиты инициалы жены Толяна, работавшей на овощной базе, но, ис-полненная страха, кассирша даже не обратила на них внимание.
     -В…все ? – дрожащим голосом спросила кассирша и зажмурилась в ужасе, ожидая длинной очереди, прошивающей бронированное стекло.
     -Все! Быстро! – Толян говорил короткими фразами, чтобы кассиры не смогли запом-нить его голос. Впрочем, никто особенно и не старался.
     -Все не поместятся… - с чувством глубокого сожаления в голосе извинилась кассирша, покрываясь холодным потом.
     Толян растерялся и перестал размахивать огрызком ружья. Если бы он немного повер-нул руку вбок, кассирши смогли бы увидеть татуировку «НЕ ЗАБУДУ МАТЬ РОДНУЮ 1983 ТОЛЯ».
     Толян в нерешительности посмотрел на Митрича, Митрич в нерешительности посмот-рел на Толяна.
     -Тогда – сколько поместятся. – разрешил Митрич. У него был хриплый, запоминаю-щийся голос, как у Высоцкого, но от волнения Митрич лишь неуверенно пропищал свою реплику.
     -Быстро! – рявкнул Толян, чтобы придать словам друга большую убедительность.
     Кассирша молниеносно перебросала содержимое своего сейфа в сумку и передала её коллеге. Та, добавив содержимое своего сейфа, передала эстафету третьей. Выложив поч-ти всё содержимое своего сейфа, третья кассирша срывающимся голосом сообщила, что сумка полна.
     Подняв двумя руками потяжелевшую торбу, женщина передала её через стекло Митри-чу.
     И тут нагрянула милиция.
     Вошедший первым старший лейтенант мог просто толкнуть дверь плечом, но открыл её за ручку, стерев тем самым оставшиеся на ней отпечатки пальцев Толяна. Следом вва-лился сержант. Оба застыли, изумлённо воззрившись на грабителей. Никто из них не за-метил шрама на щиколотке Митрича, которому были коротки брюки.
     У Толяна затряслись колени от страха, когда он увидел милиционеров. Ещё больше за-тряслись они у Митрича, когда в окно он увидел две милицейские машины и собаку с ки-нологами.
     -Облава.—пересохшими губами прошептал Толян и они с Митричем зажмурились, больше всего на свете желая исчезнуть отсюда.
     И исчезли.
     -Где они!—вскричал старший лейтенант.—Кто-нибудь запомнил их приметы?
     -Нет.—замотала головой первая кассирша и, внезапно вспомнив про кнопку сигнала тревоги, нажала на неё, разбудив охранника банка и дежурного ближайшего отделения милиции.
     А дематерелизовавшиеся Толян и Митрич матерелизовались в странном помещении. Оглядевшись по сторонам и осознав всю странность помещения, они перепугались ещё больше.
    И послышался голос, подобный вою иерихонских труб:
    -Это они?
     Толян хотел было ответить, но вовремя понял, что вопрос был адресован не им, а кому-то другому. Итак:
     -Это они?—спросил голос, подобный вою иерихонских труб.
     -Кажется, они.—ответил ему голос, подобный раскатам грома в сильную  майскую гро-зу.—Конечно они. Негр в чёрных очках и благолепный старец. Да, это они.
     И голос, подобный вою иерихонских труб, обратился к ним:
     -Вы должны действовать по плану кью-кью-дабл-ю-гамма-семь-восемь-два-зет-зет-альфа питое. Вам всё понятно?
     Толян и Митрич закивали.
     И снова исчезли.
     Оказавшись на новом месте, Толян и Митрич первым делом огляделись. Они стояли на загородном шоссе у тридцать третьего километрового столба.
     -Вот чёрт!—воскликнул Толян, увертываясь от проносящегося автомобиля и срывая с лица чёрные колготки Levante и чёрные очки.
     -А ты что, недоволен?—спросил его Митрич, срывая с лица колготки Levante телесного цвета вместе с маской доброго доктора Айболита, и встряхивая хозяйственную сумку с деньгами.


Ужас обитает в подвалах.

     Витёк снял телефонную трубку.
     -Алло! Пожарные! Скорее приезжайте, здесь сильный пожар, уже две квартиры объяты огнём! Это ужасно! Ужасно! Что? Да, это очень страшно! Ужасно! Что? Ах, адрес! Житая улица, дом эм, квартира эн! Скорее!
     Витёк повесил телефонную трубку.
     По Итой улице, мимо телефонной будки, за которой спрятались Витёк и Петенька, с громким воем пронеслась пожарная машина. Дети залились счастливым хохотом. С мину-ту они катались по земле, вытирая слёзы, давясь от смеха и вываливая в грязи свои курт-ки. Отсмеявшись, они придумали новую шалость.
     Витёк снял телефонную трубку.
     -Алло! Скорая помощь? Человеку плохо! Кажется, он умирает, я не знаю что делать! Скорее приезжайте! Скорее! Что? Да, чем быстрее вы приедете, тем лучше! Быстрее! Что? Ах, адрес! Катая улица, дом и, квартира жи!
     Витёк повесил телефонную трубку.
     Мимо, надсадно воя и сверкая огнями, пролетела машина скорой помощи. На этот раз Витёк и Петенька смеялись две минуты.
     -Дай и мне попробовать! – потребовал Петенька.
     Уже начиная про себя смеяться, Петенька снял телефонную трубку :
     -Алло! Милиция! В отделении сбербанка на Энной улице заложена бомба!
     Петенька резко повесил телефонную трубку и спрятался за будку.
     Мимо с сиренами пронеслись две патрульные милицейские машины и машина киноло-гов. Дети намеревались посмеяться минуты три, но их спугнул чей-то грозный окрик :
     -Хулиганы! А ну марш по домам, а то милицию вызову! – кричавший явно не знал, что милицию Витёк и Петенька уже вызвали.
     Пробежав в страхе быть пойманными полквартала, дети спрятались за гаражами. От-дышавшись и убедившись, что строгие дяди с собаками не преследуют их по пятам, Витёк и Петенька посмотрели на длинную линию гаражей, затем друг на друга.
     -Ты думаешь о том же, о чём и я? – спросил Петенька.
     -Не знаю, о чём думаешь ты, но я думаю именно об этом, – ответил Витёк.
     И они прыгали с гаражей, наслаждаясь долями секунды свободного полёта и чувством риска свернуть себе шею. Приземлившись, они снова прыгали, и снова, и снова. И каза-лось, детскому счастью не будет конца, но жизнь внесла свои жёсткие коррективы.
      -Эй, вы! Что за безобразие! Ну-ка марш отсюда, а то милицию вызову!
     Кубарем скатившись с крыши гаража, Витёк и Петенька дали стрекоча. Они уходили дворами, петляя и путая следы, чтобы затруднить поиск милицейским ищейкам. Прыгая по лужам, чтобы сбить со следа собак и топчась вокруг мусорных баков, чтобы перебить свой запах более сильным, они добрались наконец до дома номер эн на итой улице, в под-вале которого они решили скрыться.
     Прекрасны телефонные будки, великолепны крыши гаражей, восхитительны деревья и заборы, но, когда вам десять, ничто не манит вас с такой силой, как чердаки и подвалы. Тёмные дверные проёмы подвалов, их низкие потолки и мрачные бетонные стены, осве-щённые тусклыми лучами из узких окон. Там, снаружи, людская суета, голоса, лай собак и рокот моторов, но здесь – мрачная тишина, нарушаемая отдаленными звуками улицы и капаньем воды, дающая волю воображению. Если в подвал спускается взрослый человек, он не видит ничего кроме серых стен, водопроводных труб и распределительных щитов. Если в подвал спускается ребёнок, ему открываются лабиринт Минотавра, подземелья замка Ив, революционное подполье большевиков в Петрограде, железнодорожные тонне-ли Лагеря Дождевого Червя, неисследованные дворцы под поверхностью Марса, да пожа-луй, всё, что угодно, кроме того, что представляет собой подвал на самом деле. Вот и Ви-тёк с Петенькой, попав в подвал, сразу забыли, где они находятся. Темнота дохнула на них неизвестностью, и дети насторожились. Где-то что-то щёлкнуло, и мальчики вздрог-нули.
        -Пойдём отсюда.—струхнул Петенька,—Я слышал, что в подвалах обитают чудови-ща.
     Не успел Петенька придумать этот аргумент, как тут же в него поверил и испугался ещё сильнее.
     -А я слышал,- сказал Витёк,- что один мужик нашёл в подвале сундук с золотом.
     Не успел Витёк это придумать, как жажда открытий и удивительных находок обуяла его с удвоенной силой.
     Шаг за шагом ребята углублялись в тёмное чрево подвала. Один за другим, они мино-вали два отделения, по стене которых тянулись водопроводные трубы. Витёк осматривал каждый сантиметр пола в поисках клада, а Петенька боязливо озирался по сторонам.
     И вот, в третьем подвальном отделении, им загородила путь куча гнилого тряпья. Пе-тенька осторожно приблизился к ней, опасаясь чудовища, могущего в ней притаиться.
      -Нашёл! – приглушённый шёпот Витька заставил Петеньку вздрогнуть.
     Витёк держал в руках какой-то тяжёлый брусок цилиндрической формы.
     -Золото… -- прошептал Петенька и сделал шаг от кучи тряпья.
     Как вдруг куча ожила. Медленно поднималась она перед застывшими в ужасе детьми, блеснули два кроваво-красных глаза.
     -ЭТО МОЁ!!!—рёв чудовища напоминал медвежий рык.
     -А-а-а-а-а!—в один голос завопили дети и бегом бросились из подвала.
     Пулей вылетев из подъезда, ребята понеслись прочь от ужасного дома. Когда страх по-утих, Витёк осмотрел свою находку на свету. Это был кусок обычного свинцового прутка, неровно отрезанный ножовкой. С меткостью баскетболиста Витёк зашвырнул брусок в мусорный бак и продолжил свой бег от подвального чудовища.


На грани катастрофы.

     Двери института международных отношений имени Патриса Лумумбы распахнулись, и из него на свет Божий вышли двое.
     Справа стоял лысый негр. Лысого негра звали Анбопа. Вернее, это мы будем называть его Анбопа, а сокурсники называли его по-другому. Они называли его Анбопа-голова-попа. Если бы сокурсники знали, кто Анбопа на самом деле, они вряд ли стали бы так над ним подшучивать. Анбопа сощурился от яркого солнца и надел чёрные солнцезащитные очки.
     Слева от негра стоял седой профессор. Лицо его, обрамлённое снизу седой бородой, лучилось добротой и сочувствием. Всякий раз, ставя студенту двойку, он смотрел на него своими добрыми глазами, говорил: «Мне очень жаль, молодой человек, не переживайте» и, вытерев слёзы сожаления, принимался с одержимостью беспощадности валить сле-дующего студента. Профессора звали Моисеем Яковлевичем Фельдманом. И, если бы студенты узнали его настоящее имя, они вообще перестали бы посещать его лекции.
     Анбопа и Фельдман вдохнули полные груди смеси азота, кислорода, углекислого газа, сероводорода, паров бензина и небольшой доли элемента сто сорок, ещё не открытого землянами, смертельно ядовитого для всех форм жизни в чистом виде и оказывающего лёгкое бодрящее действие в смеси с углекислым газом.
     -Сегодня?—спросил Анбопа.
     -Сегодня.—подтвердил Фельдман.—вчера было ещё рано, завтра может оказаться поздно. Значит, сегодня.
     Лысый негр и седой профессор зашагали по улице. Дойдя до станции метро, они сели в поезд и отправились в нужном им направлении. Вернее, поезд отправился в направлении, нужном ему, а Анбопа и Фельдман просто сели в нужный им поезд.
     Вскоре диктор объявил:
     -Станция Энная. Переход на Итую линию и Житую линию. Осторожно, двери закры-ваются, следующая станция – Катая.
     Анбопа и Фельдман вышли из метро и пошли – куда бы вы думали? – прямо на Итую улицу. Им нужен был телефон. Отогнав от будки двух малолетних хулиганов, Анбопа снял трубку и набрал номер. Мы можем на этих страницах привести этот номер, но не старайтесь по нему позвонить – он, как и все названия, имена и номера изменён.
     Так вот, Анбопа набрал номер 131-603-100-506-153-0 и, дождавшись гудка – 041-618-012-410-11.
     -Пароль!—произнёс на другом конце провода голос, подобный вою иерихонских труб.
     -Здесь продаётся славянский шкаф?—поинтересовался Анбопа.
     -Шкаф продан. Могу предложить никелированную кровать. С тумбочкой.
     Анбопа кивнул – отзыв был верен. Если бы голос, подобный вою иерихонских труб мог кивать, он бы тоже кивнул, потому что пароль тоже был верен.
     Пароль и отзыв были заданы путём случайного подбора совершенно случайных слов компьютером галатранского флагмана, после напряжённой пятиминутной работы его восьмисот террагерцевого процессора. Компьютер рассчитал, что вероятность отгадыва-ния этого пароля непосвящённым – один к пяти на десять в двадцать шестой степени, от-зыва – один к шести на десять в двадцать шестой.
     --Почему вы не вызываете нас на связь?—спросил Анбопа.—По какому плану нам дей-ствовать?
     -Тихо! Это – не телефонный разговор.—произнёс голос, подобный вою иерихонских труб.
     И Анбопа и Фельдман оказались в странном помещении. Впрочем, для них оно не вы-глядело таким уж странным.
     -Всё бесполезно.—молвил голос, подобный вою иерихонских труб.—Земляне раскры-ли нас. Мы вызвали нас сюда, в штаб, но вместо вас проникли два земных агента, в скру-пулезной точности скопировав вашу внешность. И мы – о горе нам за нашу ошибку – со-общили им код.
     -Какой именно код?—с замиранием сердца спросил Фельдман.
     -Кью-кью-дабл-ю-гамма-семь-восемь-два-зет-зет-альфа питое.
     Этого Фельдман и боялся.
     -Всё кончено.—схватился он за лицо руками.
     На чёрном лице Анбопы выступил пот, из глаз потекли слёзы. Неужели всё потеряно? Десять лет упорных исследований и агентурной работы, и сейчас – когда победа близка – всё рушится! Воистину, ума и хитрости этим землянам не занимать!
     -Есть ещё шанс.—торжественно сообщил голос, подобный вою иерихонских труб.
     -Только не бета-концептуатор…- испуганно прошептал голос, подобный раскатам гро-ма в сильную майскую грозу.
     -Это – бета-концептуатор.—закончил голос, подобный вою иерихонских труб.—Друго-го шанса у нас нет. Земляне, прячущиеся за внешней слаборазвитостью, хитры, коварны и очень опасны. Вперёд, друзья. На вас смотрит вся галатранская империя.
     И, очутившись опять у телефонной будки, Анбопа и Фельдман приступили к выполне-нию ужасной даже по галактическим меркам миссии. Нельзя было терять ни минуты – ведь землянам теперь известно о плане кью-кью-дабл-ю-семь-восемь-два-зет-зет-альфа питое.
     Подойдя к дому номер эн, Анбопа указал на подвал:
     -Я спрятал бета-концептуатор здесь. Осталось забрать его, и… да поможет нам святой Галатрон.
     Они с Фельдманом спустились в подвал, и Анбопа уверенно повёл его к тому месту, где он оставил запаянный в свинец для конспирации бета-коцептуатор. Рядом с этим ме-стом, прислонившись к тёплой трубе, сидел грязный заросший бомж с красными от алко-голизма глазами, в старых лохмотьях.
     -Святой Галатрон!—вскричал Анбопа.—Его нет!
     -Как – нет?—Фельдмана пробил холодный пот.—Где он! Ты, пьяная рожа! Где он!
     Фельдман схватил за грудки бомжа и начал его трясти. Вся доброта и сожаление про-фессора куда-то исчезли.
     -Я-не-знаю! Отпустите меня! Я ничего не знаю!
     -Ты кого-нибудь видел?
     -Здесь были два человека – в темноте было плохо видно. Они забрали что-то из-за тру-бы. Я сказал им, что это – моё, надеясь, что они оставят находку, и я смогу выручить за неё немного хлебной. То есть, немного хлеба. Я…
     Фельдман опустил бомжа и оглянулся на Анбопу. Тот медленно съезжал вниз, присло-нившись спиной к бетонной стене:
     -Землянам всё известно. Теперь всё кончено. Земляне вдвое умнее нас, вчетверо хитрее и ввосьмеро проницательнее. Нам остаётся только бежать от Земли подальше и молить святого Галатрона, чтобы они до нас не добрались. Всё кончено.
     Тем же вечером, часов около восьми, громадный невидимый галатранский флот поки-нул солнечную орбиту и умчался в чёрную бесконечность.
     От себя я могу добавить вот что: конечно, земляне вдвое глупее, вчетверо наивнее и ввосьмеро недальновиднее галатранцев. Ну и что? Зато мы в шестнадцатеро удачливее.