С миру по букве из моих тетрадок

                *    *    *    *    *
  У одного человека был очень хороший нюх. Как у собаки. Ну и намучился же он!

                *    *    *    *    *
                "Из  рыцарской  жизни"
 - Ваше отрешение меня поражает, милорд.
 - Ничего удивительного, ваше величество: если бы вам отрезали обе ноги, вы бы ещё и не так отрешились.
 - А вы мечтатель, милорд. Но вам не повезло - мечтали вы, а отрезал я.
 - Прискорбное расхождение.

                *    *    *    *    *
  ... Он бесстрашно шёл через толпу поклонниц. Он прорывался через кордоны. Он протыкал насквозь безумие урагана и оставался невредим. Он не ведал сомнений и шёл к своей цели. Цель близилась. Он набрал в лёгкие побольше воздуха и сказал: "Дорогая... ты... пусти меня, пожалуйста, домой... Умоляю".

                *    *    *    *    *
                "Пальцы"
 - Сколько можно, Вася, пальцы загибать? Надоело уже: отгибай назад - а то скоро кончатся, что делать-то будешь?
 - А ноги на что?
 - Ноги тоже не бесконечные...
 - Ну тогда буду у тебя загибать.
 - Не надо, я щекотки боюсь.
 - А что так?
 - Не знаю. Само как-то получается.
 - Вот видишь? Нечего на мои пальцы давить - со своими проблемами разберись сначала.
 - Так нечестно.
 - Честно. А пальцы я разогну клещами.

                *    *    *    *    *
   Жизнь важнее интереса. Йон Буб убедился в этом на собственной шкуре.
  Уроки кончились и, выйдя из школы, он пошёл домой. Но не достаточно быстро: к Йону подбежал верзила с длинными руками и собирался было уже ударить Йона по голове, но Йон подавил этот порыв интеллектом: "Ты зачем это делаешь?" - "Да вон, девушка стоит и..." - "Ага, значит, перед девушкой самоутверждаешься? Выращиваешь себя в её глазах. Ты, правда, и без того длинный... - продолжал давить Йон. - А стоит ли она того?" - "Ну-у..." - попытался было вставить слово верзила, но ему это не удалось: "Приведи её сюда, я хоть посмотрю, ради кого меня бьют. А ну!" - И верзила убежал.
  Йон не стал дожидаться его возвращения. Мало вероятно, чтобы вид девушки, даже самой красивой, стоил того, чтобы быть избитым. Как-нибудь в другой раз - посчитал Йон и оторвался.
  Пока Йон отрывался, с ним случилась ещё одна штука: какой-то весельчак пнул в него мячом, но Йон ловко извернулся, подставил портфель, и мяч отрикошетил в третье лицо с большими мускулами рук. "Это всё он!" - крикнул Йон мускулистому, показывая пальцем на весельчака (тот как-то разом погрустнел), но не стал дожидаться правосудия, прибавил ходу и вырвался из объятий школы. ...
         
                *    *    *    *    *
                "Ницше"
 - Как вы находите Ницше?
 - Никак не нахожу. И давно уже. Запихал куда-то, и теперь не могу найти. Ума не приложу... Э, а я вам его не отдавал?
 - Ну... может лучше о чём другом поговорим?
 - Нет уж, начали о Ницше, Ницше и закончим. Так где мой Ницше?
 - Хорошо-хорошо, у меня. Принесу. Завтра. И дёрнул же меня чёрт...
 - А нечего было задаваться. А то всё: Ницше, Ницше...

                *    *    *    *    *
                "Соль"
  На столе стоит солонка, согласно названия наполненная солью.
  Люди садятся за стол, поглощают свои блюда: закуски, первые, вторые. Но никто не протягивает руки к солонке. Никто не берёт из неё соль: игнорируют.
  Наконец подсажывается шумный тип с толстыми руками; он машет ими, кричит и, домахнувшись до солонки, щедро отмеряет из неё соль и сыплет в суп. Зачёрпывает ложкой содержимое и отправляет его внутрь; после чего затихает, замирает, мякнет и сползает на пол:
  Он умер.
  Соль - это яд.

                *    *    *    *    *
                "Дорогая"
 - Дорогая, можно?
 - Нельзя.
 - А?..
 - Нет.
 - Ну тогда?..
 - Тоже нет.
 - Да какая же ты "дорогая" после этого?
 - А вот такая: деньги плати, тогда всё будет.
 - Дорого...

                *    *    *    *    *
 Когда Остолоп хмурился, у него из глаз непроизвольно текли слёзы. Он ничего с этим не мог поделать. Ничто не помогало. Он даже выколол себе глаза, но слёзы продолжали течь и из пустых глазниц - только видеть стал хуже. Остолоп мучился, страдал; оттого - всё больше хмурился и - усугубив своё положение - плакал всё больше.
 Наконец, когда он стал совсем плох, и самоубийство не казалось уже ужасной ошибкой, в голову ему пришла счастливая мысль - перестать хмуриться. И, обрадованный своей придумкой, - перестал. Сразу же всё встало на свои места; кроме глаз. Ну, с этим уже ничего не поделаешь. Глаза такие - их не спрячешь, а если и спрячешь, то не найдёшь.
 И началась у Остолопа новая жизнь.

                *    *    *    *    *
                "Ночная встреча"
  Ночь. Улица. Двое.
  "Ну и повезло же вам, девушка", - поигрывая ножом.
  "Да, я уже вижу, что повезло", - боязливо, но с толком.
  "Ну что - будем?.."
  "Конечно-конечно. Только не надо этих ножей. Я сама. Разденусь только, и всё в лучшем виде... Где бы тут место почище найти".
  "Нет, что вы. Мне этого не надо. За кого вы меня принимаете? Я не такой. Не такой. Вы меня обижаете..."
  "А что же вам надо, простите?"
  "Деньги, конечно. Деньги давать будем говорю?"
  "Вот, берите всё".
  "Спасибо".
  "Ну и странный же вы. Может всё-таки хотите?"
  "Нет, прошу извинить. Дела..."
  "До свидания. И всё же странный..."
  "На том стоим".
  "Ну и стойте. А я пойду".
  И ушла. 

                *    *    *    *    *
                "Серьёзность"
  Бросьте эту вредную серьёзность на съедение цепным псам слов.
  Грызите, псы, кости, жрите мясо - пусть и тощая, но плоть. Есть в ней всё - витамины, аминокислоты, вода... Особенно - вода. Но вода ведь основа жизни? Наслаждайтесь ею.   Очень, очень приятно. Благодарю за услугу. Милые пёсики; а я поищу чего-нибудь получше, чего-нибудь помоему, помоево.
  Вот, например, грусть. Но это - слишком старо, слишком серьёзно.
  - Псам.