Ритуал кулуку

1.

РЕХНУЛИСЬ, – мысленно повторял я много раз, как волшебное заклинание. Как будто это слово могло как-то изменить происходящее.

2.

Я терпеть не могу возиться с грязью. Да и вообще, любая физическая работа для меня каторга. Но пентаграмма, вычерченная нами на земле, все-таки удалась на славу, что очень меня порадовало, и я не стал возникать по пустякам. Руки можно вымыть и позже. Десять минут мы с Иреком потратили на установку ритуального столба в центре готовой пентаграммы. Яна торопила нас, говоря, что скоро начнется дождь, и вода размоет наши «рисунки». Мы старались, как могли…
У меня было время отказать «сладкой парочке» еще тогда, в школе, когда впервые прозвучала просьба помочь им – Иреку и Яне – в осуществлении магического обряда на Чертовом Вале. У меня было много аргументов, чтобы не идти в это проклятое место. Но я согласился. Хотя знал, что из этого не выйдет ничего хорошего. К такому выводу я пришел, когда с Иреком водружал бревно с непонятными фресками на середине ритуального круга. Было уже поздно что-либо менять. Начатое дело надо было довести до конца, и я снова прошептал про себя: «Рехнулись!».

В принципе, «сладкая парочка» сошла с ума еще год назад, в восьмом классе. Два взрывных характера повстречались на узкой дорожке. К этому добавился сильный катализатор – любовь. И все: процесс пошел.
В том, что они психи, сейчас не сомневался никто в нашей школе, но тогда они были похожи на обычную влюбленную парочку. Подчеркну, что они только были похожи, но не более того. Все нормальные влюбленные – люди как люди: целуются в подъездах, ходят на дискотеки, в кино, а эти… Генетическое отклонение человечества. Ирек и Яна были помешаны на экстремальных видах спорта. Благо в нашем городке к формулировке «экстремальный вид» подходил лишь дворовый хоккей. Но «сладкая парочка» пошла дальше…
Честно говоря, я сейчас и не помню, как с ними сдружился. И об их приключениях я знал не понаслышке. И во всех подробностях. Вплоть до мелочей. Например, местные журналисты до сих пор озадачены, кто умудрился водрузить огромный плакат «Спасите нашу речку от стоков мебельной фабрики» на пике сорокаметровой телебашни. А я даже видел фотографии, которые сделала «сладкая парочка» с «высоты птичьего полета». Вот тогда-то, пересматривая кодаковские фотки, у меня в голове затеплилась призрачная мысль: «Психопаты?» А однажды, поздней осенью, на скотобойне, что расположена была на окраине нашего городка случился переполох. Загон был пуст. Тридцать пять голов крупнорогатого скота искали в близлежайшем лесу два отделения милиции. Они искали три дня. Хулиганов объявили в розыск, но так и не нашли. После этого, Ирек с Яной решили обзавестись средствами связи, чтобы знать, какие мероприятия организует милиция. Да-да, когда они сообщили мне об этой задумке, я попрощался с ними как минимум на 25 лет. Думаю, за такие дела, суд меньше и не дает. И на следующей неделе весь город был взбудоражен сообщением о том, что из милицейского «бобика» стащили рацию. Дело закончилось на следующий день, когда пенсионер нашел рацию в мусорном баке, где искал пустые бутылки. Как я узнал позже у «сладкой парочки», они решили обойтись своими средствами. Не лишним будет сообщить, что они заказали у Димона из 10 «А» радиостанцию с «милицейским диапазоном». Димон, монстр в микро радиоэлектронике, за символическую плату (четыре динамика по 8 ватт каждый) соорудил им смешную по дизайну, но вполне функциональную, суррогатную радиостанцию. У этой аппаратуры был лишь один минус – ее нельзя было носить с собой, потому что весила она полмашины.
Что уж говорить про смертельный номер, который они исполнили зимой, прямо перед новогодними праздниками. «Сладкая парочка» собралась победить на конкурсе «Слабо», что идет в программе «Сам себе режиссер» на канале РТР. Как вы думаете, кого они взяли оператором, запечатлеть их безумство? Согласен, я дал слабинку. Они купили меня бытовой видеокамерой «Панасоник», которую мне дала Яна, сказав, что я могу ею пользоваться безвозмездно целую неделю, НО ТОЛЬКО после того, как сниму кое-что. Сразу скажу, что камеру я вернул в тот же час, после съемок этого кое-чего. И, надо признаться, за те три минуты, когда я держал эту треклятую камеру в своих обмерзлых руках, наверняка, треть моей жизни испарилось в никуда.

3.

Телефонный звонок застал меня в тот момент, когда мой кот Фродо прыгнул на объектив «Панасоника». Я собирался сделать целый фильм про жизнь своего домашнего питомца, но долгий и нудный звонок телефона вынудил меня выключить камеру и снять трубку.
- Мы ждем тебя возле десятиэтажки! – коротко сказала Яна.
- Это у магазина канцтоваров «Регина»? – спросил я.
- Да. И не забудь камеру, Валерка. Кассета, аккумулятор на месте?
- Конечно.
- Тогда собирайся быстрей. И, пожалуйста, не опаздывай! Пока!
- О’Кей! До встречи! – я бросил трубку и побежал одеваться.
Декабрьские морозы раздражали меня своей непомерной силой и крутизной. При каждом вдохе, мне чудилось, что моя носоглотка покрывается инеем. Лицо краснело и стекленело от ледяного ветра. Добрался я до многоэтажки (единственной в нашем городе) двадцать минут спустя. «Сладкая парочка» обругала меня за нерасторопность, наградила оплеухами и подзатыльниками, и, ничего не говоря больше, повела меня к лифту.
На крыше дома мы оказались за считанные секунды.
- О чем будет кино? – осведомился я, улыбаясь девушке всеми тридцатью двумя зубами.
- Слышал про камикадзе? – спросила Яна, обаятельно прищурившись.
- Это грузинский композитор, что ли? – пошутил я. Она засмеялась, дружески хлопнув меня по заднице: «Включай камеру!».
В это время Ирек снял с себя верхнюю одежду и скрылся за вентиляционными трубами. Яна последовала его примеру, и быстро скинула коричневую дубленку.
- О-о-о! – заискивающе протянул я.   Будем снимать «клубничку»?
- Тебе понравится! – пообещала Яна.
Вскоре появился Ирек с большим велосипедом «Урал» с шипованными покрышками. Зимний ветер завывал голодным волком на крыше десятиэтажки, в простонародье называемый Домом Культуры, метая крупу снега во все стороны. Мои пальцы на руках стали бессовестно мерзнуть, хоть и были облачены в кожаные перчатки. Я не совсем понимал, что происходит, но как-то в голову не приходило, что за абсурдным появлением на сцене велосипеда (как-никак декабрь на улице!) кроется что-то ужасное. Включив камеру, я, как настоящий профессионал-оператор, меняя ракурсы, начал снимать приготовления «сладкой парочки».
Замечу, что на крыше, кроме смертельного мороза и вентиляционных труб, не было никаких заграждений и перил, но меня тогда это ни капельки не волновало.
Наконец, Ирек развернул велосипед к торцу дома, на крыше которого мы и находились в тот момент. Здесь как раз шла длинная, но узкая, дорожка. Она тянулась у самого края крыши. Яна взобралась на раму «Урала», лицом к водителю.
- Не пропусти ничего! – напоследок крикнула Ирек. Он опустил ногу на педаль, и они покатились. В тот момент, я чувствовал себя на седьмом небе от счастливой мысли, что мне доверили самое, по-моему, важное – съемку трюка. Я без задней мысли наблюдал в видоискатель «Панасоника», как целующаяся парочка на большой скорости приближалась к краю торца здания. Велосипед вилял, балансируя на краю ужасающей пропасти. А я смотрел и думал: «Как хорошо видна панорама города. Как символична «сладкая парочка» на велосипеде на фоне этого великолепия – зимнего города». Я сделал шаг назад, чтобы не потерять из кадра каскадеров, и заметил, что крыша Дома Культуры покрыта коркой льда, предательски скрытой напорошенным колючим снегом.
Яркой вспышкой взорвалась в моей голове догадка развития последующих событий. Я внутренне похолодел. Темная жидкость страха омыла мой парализованный мозг. Помниться, подумалось мне, что собираются они на велике перелететь через Дубовую улицу, и приземлиться на крыше «Тови-банка», что как раз стоял напротив торца Дома Культуры. Я не видел, как они доехали до края крыши, где не было даже намека на преграду: я потерял сознание….
 Мне крупно повезло, что я прислонился к какой-то будке, – камера не разбилась. Волшебные слова: «А вам слабо?» произнести в камеру Иреку и Яне пришлось чуть погодя, когда они «откачали» меня.
День спустя «сладкая парочка» упрекнула меня, что я не посоветовал сразу совершить этот более крутой трюк с перелетом с крыши на крышу. Я дал себе зарок больше никогда не принимать участия в мероприятиях сумасшедшей парочки.
Но пасмурным майским днем я нарушил его…

4.

- Вставайте у столба! – приказал Ирек. Мы с Яной подошли к деревянному идолу и повернулись лицами к внешней стороне пентаграммы. Ирек же, невысокий смуглый пацан с высоким лбом и большой родинкой у левого уха, подошел к желобку, проложенному мной по всему периметру пентаграммы. Около пяти минут назад я залил туда бензин, и сейчас Ирек пальцем проверил, не испарился ли он или не впитался ли в землю. Затем он достал спички, поджег одну, и бросил в узкую канавку. Синие язычки пламени подпрыгнули ввысь, станцевали джигу, и разбежались в неповторимом синхронном движении в разные стороны.
- Яна, начинай читать заклинание, - сказал Ирек, присоединяясь к нам, под столб.
Я взглядом проследил, как две огненные дорожки столкнулись друг с другом. Над головой послышался отдаленный раскат грома. Небо скрывали серые тучи, наползающие друг на друга. Несмотря на то, что время было семь вечера, было темно, как в общественном сортире, где вечно самый умный клиент откручивал лампочки. С реки Клевань, что протекала возле Чертового Вала, дул прохладный ветер…
Я снова купился на обещание «сладкой парочки». Даже вернее будет сказать, виною моего нарушения зарока стала оккультная книжка, которую показали мне Ирек с Яной на большой перемене, в столовой. Старая книга, без типографских данных, содержала в себе кучу всяких магических обрядов. «Сладкая парочка» откапала в ней ритуал Кулуку, который обещал исполнителю выполнение заветного желания. Я сказал им, что это попахивает золотой рыбкой и джинном из лампы Алладина, то есть похоже больше на сказку, чем на что-то конкретное. Не помню, как, но им удалось все-таки меня уговорить пойти вместе с ними на Чертов Вал. В конце-то концов, «попытка – не пытка»! И я…

…прислонился к столбу спиной, который мы с Иреком приволокли от самого гаража, где алкаш-слесарь сделал его два дня назад, по эскизам, скопированным из книги Обрядов.
- Держи! – Ирек протянул мне перочинный нож. – Режь палец.
- Зачем? – испугался я.
- Нам нужна кровь девственника.
Я густо покраснел. Притих на секунду. Но тут же взорвался водородной бомбой:
- Кто вам сказал, что я девственник?! Да я!.. Да мы!.. Юлька из 8 «Д»…
- Заткнись и делай то, что тебе сказали! – прекратив чтение заклинания, Яна негодующе зыркнула глазами. – У нас мало времени!
Я порезался. Вскрикнул, и чуть было не потерял сознание от вида своей крови. Мне приказали обмазать выпирающие части резного столба своей кровью, и я это сделал, посадив четыре занозы подряд. «Что только не сделаешь для госпожи Халявы! - подумал я, - Ведь мне нужно-то совсем ничего – какой-то «Пентиум III» с всякими наворотами, да и только».
- Все! Тишина! – гаркнул Ирек. – Яна, читай заключительную песнь. Валера, когда я покажу вот так, – громко произнесешь «Ку-лу-ку», понял?
- Проще пареных чипсов, - невесело произнес я. «Пятница тринадцатого, семь вечера, пентаграмма с огненным ободом, обрядный столб, кровь, молитвы и заклинания, - поскуливая от боли в пальце, злобно думал я. – Пусть только не сработает этот плешивый карнавал. Клянусь, семью жизнями моего котенка Фродо, что реаниматологи БСМП будут шокированы от вида двух новых пациентов. Дай бог им разобрать, кто девушка, а кто из них парень!»
Тучи над нашими головами сгустились. Я никак не мог припомнить, когда погода успела испортиться. С утра ведь было ясно. Где-то в отдалении прокатился утробный раскат грома. Горизонт со всех сторон мелькал сполохами ярких молний. Мы, как и на репетиции, развернулись лицами к столбу и приложили к нему ладони. Меня пробрал животный страх: «Что я делаю на этом Чертовом Вале?» Самое страшное (после, конечно, склепа Адаскиных) место в городе спровоцировало мое воображение на создание ужасающих картин. Звонкий голос Яны ровно вещал в темноту что-то на непонятном языке, придавая происходящему более пугающую атмосферу. Мне сразу вспомнился рассказ Игорька, рыжего парнишки из параллельного класса. Брызжа слюной, все время поправляя сползающие очки в роговой оправе, он убеждал нас, что однажды видел на Чертовом Вале сатанистов. Да уж, в тот день мы нахохотались вдосталь. Игорька выводило из себя наше самодурство, но он продолжал рассказывать:
- У меня окна детской выходят прямо на эту проклятую гору. Недавно отец принес военный перископ с десятикратным увеличением. И вот, вижу однажды группу людей, поднимающихся по косогору. Время-то одиннадцать вечера, и я подумал тогда, что кому-то действительно не спиться, раз они целой бригадой отправились погулять. Я наблюдал за ними до трех ночи. Чего только там не происходило в тот вечер! На следующее утро от папы я узнал, что в тот день было полнолуние. Сатанисты танцевали перед костром. Потом обнажили торсы и долго молились. Затем я увидел, как они достали из большой коробки собаку.
- Собаку?1 – Ринат заржал так, аж слезы из глаз брызнули.
- Да собаку! – разъярился Игорь. – Они привязали ее к длинному шесту, как жаркое из оленя. Я-то думал, что собака мертвая, но когда ее вознесли над огнем и языки пламени охватили шерсть животного, я понял, что она живая. Собака дергалась, извивалась, а страшный визг до сих пор стоит в моих ушах…
В одном с Игорем я был согласен на все сто: Чертов Вал – проклятое место. Я осматривал пятачок земли, на которой мы нарисовали свою пентаграмму. Здесь не росла ни одна травинка, ни одна букашка не ползала на земле.

Ирек махнул свободной рукой.
- КУ-ЛУ-КУ! – заорал я во всю глотку. Голова закружилась, а в глазах появились белые мухи, но я не потерял сознание.
Полыхнула такая яркая молния, осветившая весь Вал, что я уже было подумал, что ослеп. Раздался оглушительный гром. Вторая молния попала в столб. Мощный электрический заряд швырнул меня и я забылся. Закапал дождь, потушив огненный круг пентаграммы.
В этот вечер Игорек не наблюдал за Чертовым Валом, хотя перископ мертвыми глазницами и следил за происходящим на горе. Игорек смотрел футбол, и даже не подозревал, что троим девятиклассникам удалось-таки воплотить ритуал Кулуку в жизнь.

* * *

Первым, что я подумал, когда открыл глаза и увидел звездное небо: «У нас украли палатку». Чуть погодя, когда рецепторы моего организма сообщили мозгу, что лежу я в луже, и весь промок до нитки, нахлынули, как цунами, воспоминания. Сделав нечеловеческое усилие, я поднялся на ноги. Отбросило меня метров на пять от обрядного столба. То, что осталось от деревянного идола, было похоже на сгоревшую спичку: черный столб сгорбился, как уставшая старушка.
Пахло озоном. Из-за этого запаха меня затошнило. В голове надсадно звенело. Теперь я представлял себе, что означало быть контуженным. В бледном свете звезд, я увидел грязную фигурку, нерешительно поднимающуюся на ноги. Тут я почувствовал за спиной что-то твердое. Ощупав предмет, я аккуратно снял его с себя. Это был лук. Спортивный, из дюралюминия, с тугой тетивой.
- Валера! – фигурка махнула мне рукой.
 - Ирек? Ты, что ли?
- Иди сюда, я тебе кое-что покажу!
Я пошел, а в моих туфлях захлюпала вода. Подул ветер, и меня пробрал озноб. Подойдя к Иреку, я разразился неудержным смехом. Он тоже засмеялся. Да, видок у Ирека был, мягко выражаясь, клоунский. У меня, скорее всего, такой же. Наконец мы отсмеялись, и Ирек протянул мне какой-то круглый прозрачный предмет. У меня глаза на лоб полезли:
- Аквариум? Никогда бы не подумал, что ты мечтал о рыбках! – усмехнулся я, вглядываясь в содержимое аквариума.
- Я и не мечтал! – Ирек поглядел на гупешек, рассекающих просторы своей тюрьмы, меж тоненьких лепестков водорослей. – Я вообще-то хотел мотоцикл «Харлей Девидсон».
Я показал ему лук:
- Я загадал компьютер.
Ирек посерьезнел. В его глазах я увидел искру догадки, и, следом за ним, испуг. Улыбка сошла и с моего лица.
- Где Яна? – спросил он, дрожащим голосом.
- А что? – удивился я, выжимая намокшие брюки прямо на себе. Отсутствие второй половины «сладкой парочки» меня ни грамма не беспокоило, потому что я мог найти этому логическую причину.
- Где она?! – Ирек выбросил аквариум в сторону. Тот не разбился, а покатился по косогору куда-то вниз, расплескивая свое содержимое. Ирек побежал к пентаграмме, оббежал скорченного идола, зовя девушку по имени. Я догнал его, схватил за рукав и развернул к себе лицом. Я сильно перепугался. У Ирека были ошалевшие глаза, лицо стало белым как бумага.
- Прекрати! – заорал я на него. Мой голос сорвался на фальцет. Я тряхнул его: - Говори, что случилось? Яна, наверное, убежала за помощью, когда увидела нас без сознания.
- Нет! Ты разве еще не понял, что произошло? – вопрос прозвучал так, как будто Ирек подозревал меня в полном кретинизме.
- У нас получился ритуал Кулуку? – осторожно предположил я.
- Боже мой! Конечно, он получился! Но мы – в прочем и не только мы – неправильно трактовали его!
- В смысле? – холодная рука страха крепко сжала мое сердце.
- Знак Зодиака! Понимаешь?! – Ирек орал как безумный. – Я по гороскопу Рыба, а ты – Стрелец!
- Не понял? - губами сказал я.
- Что ты еще не понял?! – негодующе воскликнул Ирек, и вырвался из моих рук. – Надо линять отсюда! Да побыстрей!
- Зачем?!
- Потому, что Яна родилась в августе! Врубился?! Она, по Зодиаку, лев!
- Лев, - прошептал я. Ноги мои стали ватными, во рту все пересохло, а в животе вспорхнули ледяные бабочки панического страха. – Не может такого быть!..
Над Чертовым Валом прокатился ужасный рык. Мы бросились наутек. Стрелою понеслись вниз по склону, спотыкаясь о кустики молодого можжевельника и большие камни. Ирек упал, но тут же вскочил и побежал дальше. Мы ворвались в темноту аллеи Двух Лун, которая отгораживала Чертов Вал от города. Мои легкие вспыхнули адским огнем. Ирек обогнал меня, но резко остановился, и я, чуть было, не столкнулся с ним.
- Мама, - пролепетал он, и сделал шаг назад.
Из тени (как странно, подумал я, ночью тоже бываю тени) ряда плакучих ив вышло оно. Такое огромное, с горящими глазами. Его королевская грива раскачивалась из стороны в сторону. Лев, казавшийся при лунном свете призраком, принюхивался. То, что он унюхал не было похоже на запах мяса. Ирек завонял, так что глаза резало. У меня же, до этого прыгавшее как бешеная мартышка, сердце, вдруг остановилось. И так замерло, без признаков жизни. Животное тихо урчало, медленно надвигаясь на нас. Краем мозга я отметил, что в хищнике что-то не так. Только секунду спустя, до меня дошло, что это футболка. Лев в футболке. Такая белая, с надписью «Against the wind» на груди. На груди Яны. Это ее футболка.
Меня посетила еще одна глупая мысль, что, несмотря на то, что Яна девушка, перед нами стоял самец. Но это уже не имело никакого значения.
Ирек споткнулся и упал на спину. А я развернулся на 180 градусов и побежал, крича как очумелый. Сзади я слышал непонятные звуки: то ли хруст ветвей, то ли костей. И я орал еще громче, чтобы только не слышать их.
Я бежал очень быстро.
Бежал, не помня себя.
Я бежал…