Дорога в Изумрудный Город

- О, бл…! - Спотыкаясь в темноте подвала и матерясь, Студент, пробирался  лабиринтами труб парового отопления. Он шел в Изумрудный Город. Он шел на запах, который становился все сильнее и сильнее. «Марихуана! Везет же людям». Сам Студент был на мели почти неделю. Они с Веркой кое-как перебивались на эфедроне. Эта дрянь хоть и стоила всего полтинник за дозу, но изъедала и кромсала организм покруче любого СПИДа. Случайных заработков на «Товарной» для шмали двоим, не хватало. И жрать иногда тоже надо. «Нужно определяться». Выбор был небогатый. Прибиться к какой-нибудь бригаде для «серьезных» дел: «бомбить хаты», потрошить таксеров.  Или в одиночку выходить на гоп стоп. Шапки, цепочки, отмытые от крови сережки, барыги в центре рвут с руками. Можно сдавать сразу Урфину. Девчонкам чуть проще, без криминала: утром доза, вечером отсос и пара минут на спине с раздвинутыми ногами. Многие становились «котами» и жили за счет своих баб. При мысли о Верке, Студент до боли сжал зубы.
Верка – Лешкина одноклассница и «первая любовь». Из-за нее, точнее, вслед за ней, он и «подсел». Сначала на «колеса» и «траву», а потом уж на «винт». То, что Студенту удалось выпросить в долг у Урфина, закончилось еще позавчера. Сегодня ночью у Верки была ломка. Её трясло в жутком ознобе, а судороги скручивали так, что Студент решил вынести ее во двор и вызвать скорую. Выручил длинный угловатый паренек, с погонялом Шплинт, подкинул дозу «лошадки».
- Под «натуру», если вечером не вернешь, - с усмешкой сказал Шплинт и отвалил в свой угол.
- Перекумаришься до обеда? Обещаю, я достану. Потерпи.
- Я потерплю, возвращайся скорее...
«Не достал. Не смог. Урод», - так погано на душе не было никогда. А может и было… Студент уже не помнил.

Леша остановился перед металлической дверью, из-за которой доносились блатные причитания то ли Шуфутинского, то ли Круга. В ответ на условные пинки, скрежетнул замок. Девица с обнаженной грудью, в рваных на коленях джинсах,  впустила Студента внутрь. Просторное помещение освещала грязная стоваттка, подвешенная к какой-то балке. На грязных матрасах валялись полуголые пацаны и девчонки, всего человек сорок. Несмотря на открытые люки, в подвале было нестерпимо жарко. «Ночью кто-нибудь из жителей обязательно копыта откинет», - подумал Студент. «А жмурик, это всегда общение с мусорами и новые неприятности».

- А, Студент! Поди-ка сюда! – Урфин – Властелин и Мэр этого подвального города, как обычно, сидел в своем кожаном, продавленном кресле с высокой спинкой, и раскладывал пасьянс на компьютере. Возле него на старом кухонном столе стоял самый настоящий телефон, подключенный к линии пустующей квартиры. - Опять пустой?
Урфину едва исполнилось восемнадцать, но за спиной у него была «малолетка» и покровители из «синих», и от того власть в Изумрудном Городе он имел безграничную.
- Ты чем за «ханку» рассчитываться думаешь? Жопой? Или как эта, твоя? – Урфин с усмешкой кивнул бритой головой в дальний полутемный угол.

«Верка! Не выдержала…». Светло-русые волосы, заплетенные по бокам в две тоненькие косички. Почти детская фигурка. Сейчас, она абсолютно голая, сидя в неудобной позе – на корточках, делала минет Шплинту. А тот, вытянув длинные, худые, волосатые ноги, полулежал, навалившись на вентиляционную трубу.

Верка, это последнее, что держало Лешу Климова. Держало не в обжитом наркоманами подвале, известном как Изумрудный Город, а вообще, держало. «Когда уходит Любовь…», - даже в мыслях не хотел Леша произносить это слово здесь, будто боялся запачкать его. Он точно знал, что значит любить. Если любишь, то хорошо, даже если очень плохо. Если любишь, то можно стоять под дождем, и часами смотреть на ее окна. Если любишь, то засыпаешь с мыслью, что завтрашний день будет самым лучшим в твоей жизни, потому что завтра снова увидишь Её. Раньше была надежда, что так будет всегда, что они будут вместе. Всегда, всегда… «Ну, что ж, мечта сбылась», - горько усмехнулся Студент. Только вот любовь превратилась в маленькую занозу, которая постоянно саднит, где-то возле сердца. И только иногда причиняет боль. Как сейчас... Но, во время ломки боль затухает или исчезает.
 
 - Эй, Студент! Уснул?! Короче, завтра край, - прервал его размышления голос Урфина. – Не принесешь - отдам твою соску азерам на рынок.
Хмуро кивнув в знак согласия, ссутулившись, Студент поплелся к своему лежаку. Леха мог, конечно, эту лысую сволочь и на хрен послать, однако, не в его нынешнем положении ссориться с Урфином. К тому же велика вероятность, что после этого найдут тело Алексея Климова, бывшего студента "Универа", на пустыре или в канализационном колодце. Или не найдут… Как же тогда Верка?

Возле мэрского стола, прямо из загаженного воздуха материализовался Муравьед. Пушер из центровых. До невозможности худой, словно высушенный на солнце. И кликуха еще та…

...Муравьед и предложил Леше с Верой перебраться в Изумрудный Город: «Там всегда перекантоваться можно, в случае чего».
Месяц назад Студент забежал к нему за дозой.
- Привет, Студент! Чо, ломает? – Спросил Муравьед участливо, определив состояние Лехи по одному рукопожатию.
- Малость.
Муравьед хмыкнул и напомнил об Изумрудном Городе. Подумав немного и решив, что одним уже не продержаться, Студент согласился.
Развалившись в кресле, Урфин разглядывал Верку:
- Живите, не жалко.
Он оттопырил резинку давно не стираных трусов и всей пятерней почесал лобок.
В ту первую ночь в Изумрудном Городе, сквозь храп и наркотический бред жителей, из-за дощатой перегородки, за которой стояла металлическая кровать Урфина, слышалась громкая возня и стоны Веры.
- Все! Пошла нах…

В лексиконе Урфина, слов «привет» и «здравствуй», не было – он лениво оторвался от монитора и процедил сквозь черные, прогнившие зубы:
- Ну?
- Гну!
- Принес?
- Естественно!
- Что?
- Полный набор. Колеса, травка, винт, марфа… Правда, коки только четыре порошка.
- Какого х…?! – Почти взревел Урфин. - Я просил десять!
Муравьед невразумительно пожал своими костистыми плечами, на которых не хватало, для законченности образа, той самой косы, которую таскала на себе известная старушка, закутанная в черную накидку.
- Сказали, что на этой неделе больше ничего не будет. А будешь выебываться, тебе вообще оставят только «русский героин».
- Чего-о-о? – Взвился со своего продавленного, вонючего кресла Урфин. - Они чего, совсем, что ли охуели?

...После того как азеры захватили большинство рынков в городе, появилась еще одна дешевая дурь: «русский героин». А если по-простому, то ацетилированный опий, который гонят в домашних условиях, обрабатывая сухую измельченную маковую соломку растворителем или уксусным ангидридом. Паскудней дряни Студент на своем веку не пробовал. Но что самое страшное в нем –  это жесткая зависимость после первых же уколов.

…На «Русский героин» и посадили Верку на одной из вечеринок, затянувшейся на двое суток. Бухали они тогда своей компанией на даче у Грушиной Ленки по поводу окончания школы. Водки было - залейся. В самый разгар пьянки откуда-то появился шприц - один на всех, и еще бордовый резиновый жгут. Белый порошок в ложке над свечей, кровь... А потом... Потом безумное, космическое веселье и возбуждение. В маленькой дальней комнатушке с запахом свежеструганных досок и столярного клея, на скрипучей раскладушке, Леша сделал Веру женщиной.
Он стал суперменом, бэтмэном и универсальным солдатом... Он вошел в нее весь, влетел в неё через её застывший, нереально расширенный зрачок. Он растворился в каждой клеточке её тела. Он летал в её маленькой, очаровательной головке и смотрел её мысли. Он вышел из неё через кожу. А когда ласковая теплая волна подняла его к потолку, он сверху созерцал свое обнаженное тело и блаженно вытянувшуюся рядом девочку-женщину с разметавшимися светло русыми волосами. Она хотела еще любви. Но он не мог спуститься к ней - волна не отпускала. Наверное, поэтому в полутемной комнате появились люди-тени. Они склонялись над Верой, они накрывали её своими полупрозрачными светящимися телами и смеялись знакомыми голосами. Она тоже смеялась... Когда Леша вырвался из забытья, Верка лежала на полу и широко раскрытыми глазами смотрела в потолок. Тогда он еще не знал, что так можно спать…

 - Показывай товар, - бросил Урфин.
Муравьед вытащил из-за пояса небольшой целлофановый пакет и на всякий случай спросил:
- Как башлять будешь? Здесь товара на семьсот баксов.
Урфин смял свою бульдожью морду в некоем подобии улыбки:
- Как всегда рыжевьем.
Он потянулся к штанам, которые валялись рядом с креслом, и вытащил из кармана горсть золотых колец, цепочек и сережек – улов жителей Изумрудного Города за последние два дня:
- Отмерь сколько положено. Надеюсь, цена рыжевью та же?
Что-то, бубня, Муравьед рассматривал золотые побрякушки, прикидывая их стоимость.
- Ствол нужен? – Между прочим, спросил Муравьед, передавая остатки золотых украшений Урфину. - Задешево отдам. «Макаров».
- У меня своих два, - лениво откликнулся Урфин и уже стал, было, разворачивать пакет со шмалью, как вдруг вскинул свою массивную бритую голову, и почти заискивающе посмотрел на Муравьеда. - Слушай, Муравьед, ты пушер авторитетный… Просьба у меня…
- Ну? – Насторожился Муравьед, пораженный столь неожиданным переходом.
- Понимаешь, кальян хочу, - сморщился Урфин. – Настоящий! Чтобы не просто эту дрянь курить, а чтобы как султан восточный! Понимаешь? И чтобы вокруг телки танцевали. Голые!
- Эти, что ль? – Кивнул Муравьед своей остроконечной головой на полуобнаженных девчонок, валявшихся на рваных, замызганных матрасах.
- Ну! – Утвердительно кивнул Урфин, сгоняя с рожи улыбку. - А что?
- Да ничего, - пожал плечами Муравьед. – Сделаем.
Удовлетворенный ответом, Урфин откинулся на спинку кресла.  В знак благодарности, а заодно, чтобы показать свою беспредельную власть, спросил:
- Может, девочку хочешь? Свеженькие есть. Малолетки!
- А, давай! – Махнул рукой Муравьед.
         
- Лешь…
Студент вздрогнул. Он не заметил, как подошла и опустилась на матрас рядом с ним Вера.
- Сегодня я думала, что умру… Передо мной вот такая спираль шла, шла... И я поняла - когда спираль пойдет в обратную сторону, то сойдется в одну точку, и я просто сдохну.
Вера, не глядя, вложила ему в ладонь малюсенький целлофановый сверточек и отвернулась. Плечи её вздрагивали.
Она не оправдывалась.
- Мне кажется, я похожа на скелет, обтянутый кожей. Еще все время хочу есть. Все время хочу спать. На улице все смотрят…
- Это глюки. Чисто винтовая подсадка. Отвинченного видит только тот, кто сам шмыгался этим делом.
- Я не могу больше! Не хочу! Ничего не хочу! Жить не хочу…
Леша тяжело вздохнул:
- Мы выберемся. Обязательно выберемся. Мы уйдем отсюда. Вместе. Обещаю.
В этот раз он говорил правду.
Они сами выбрали себе эту жизнь. По собственной воле пришли в этот Изумрудный Город.
Найти его было легко, сюда вело много дорог, а из него только одна.

30/01/2001
04/12/2001- Последняя редакция