Одиночество чёрных букв

Вечером, придя поздно с работы, она, как обычно, была одна. Включив в  комнате свет, тусклый и едва заметный, она сняла с себя клетчатый пиджак и надела скромный, домашний халатик, подаренный лет пять назад лучшей подругой на день рождения. Он был тёпло-серого цвета, с какими-то непонятными рисунками, из очень мягкой шерсти, мягкой даже на взгляд. В нём она чувствовала себя уютно, защищённой от всех неприятностей, такой новой, уставшей, и будто рождённой заново. Над халатиком казалась особенно выразительна её длинная, гибкая шея, полузакрытая тёмно-каштановыми кудрявыми волосами, грустно свисавшими до плеч.
Она сняла очки за потрескавшуюся душку, на которой можно было прочесть надпись фирмы VOGUE, потёрла переносицу, затем помассировала виски – жутко болела голова -, сделала пару упражнений, чтобы привести в порядок засидевшуюся спину и искривлённый позвоночник, и прошла на кухню, включив только небольшую лампочку над чистой электрической плитой.
Там, на задней камфорке, стоял в кастрюле вчерашний или позавчерашний суп – зачем она его сделала, для кого? Вот уже несколько лет она питается в дорогих ресторанах, в престижных кафе; в холодильнике уныло стояли только шоколадные йогурты, оливки, картофель фри и бутылочка вина – так, на печальное настроение.
…Есть не хотелось…
Был ужасный день, наихудшая неделя, даже пятница казалась не пятницей, а ещё одним долгим и тяжёлым понедельником. Кофе – лучшее лекарство после работы, да и на работе тоже.
Она приготовила крепкий чёрный кофе и налила его в небольшую чашку, затем положила ложечку сливок, взбитых миксером. Добавила чуть сахарной пудры и полила ванилью. Для более эффектного вида посыпала сверху сливки мелкими крошками чёрного шоколада и, поджав под себя ноги, села в полутьме на холодный стул, заполнив царившее молчанье.
Maxim’s - кофе из Парижа – уже заканчивался. Рядом с подоконником стояла бронзовая Tour Eiffel. Такие башенки были везде в Париже, - в основном в местах, посещаемых туристами, - дешёвые, разных размеров и цветов, от 5 фраков и выше. Каждый турист считал своим долгом купить “La Dame qui a la tete dans les nuages et le sante de fer…”  Казалось, что если собрать их все - все эти бронзовые башенки, то можно запросто построить вторую Эйфелевую башню  - такую же высокую, стройную и ещё более привлекательную, зазывающую туристов…
Подойдя к окну она посмотрела на улицу – зима, настоящая зима. Огромные хлопья снега падали в ночи. Они будто усмехались над ней – такие чистые, нежные, а главное, всегда вместе: вместе образовываются там, где-то наверху, а затем снова вместе проделывают долгий путь, вытанцовывая, до земли, затем медленно и красиво опускаются, заполняя улицы, крыши домов и магазинов, ложась на шляпы прохожих. Они нужны миру, ими восхищаются, они радуют сердца, вызывая добрую улыбку, - а она – что значит во Вселенной? Ни-че-го… Она одна. Может, и была когда-то другой, но создана для одиночества.
Погода давала понять, что не сегодня, так в следующий раз, может быть скоро, судьба разразится окончательным взрывом. Казалось, что достаточно всего одной капли, ещё одной упрекающей снежинки, вызывающей растерянность и страдание, и чаша переполнится, а одиночество возьмёт верх…
Возмутившись, она отошла на другой конец кухни и выдернула из розетки шнур надоевшего телефона.
«…А ведь они в чём-то даже правы…» - решила она.
Хороший сегодня денёк,
Прекрасная утром погода.
Мой плеер давно уж умолк
Под утро нового года.
         Солнышко светит так ярко,
        Лучи его землю палят
       А белые хлопья так метко,
      Так медленно сонно летят.
Цветами радуги зимней
Блестят и садятся на снег,
Смеются и кружатся с ветром…
Не Надо Включать Яркий Свет!
Так обычно – в делах, в жизни, на работе, - начало, может, и ничего, а конец всегда один и тот же, не вписывающийся во всё целое… Она уже давно погрязла в этой трясине строптивой ярости от невыносимой действительности и безутешной бессмыслицы однообразной жизни. Глупые ответы на безумные вопросы жизни, где у неё всего лишь одно место…
Где утешение искать? В делах, на работе. Карьера уже прочно вошла в её жизнь. Но и на работе бывают свои конфликты и неприятности, и бывают они очень часто. Тогда как же отвлечься от назойливого мира, как просто расслабиться, выкинув из головы льстивых партнёров?
Она – член boiling  club, неплохой игрок. Боулинг это часть её самой, больше, чем часть её жизни: хорошая игра – приятные собеседники, достойные противники, услужливые бармены, но и ломающиеся длинные ногти и уставшие нежные руки. Тяжёлые чугунные шары – подчас её единственные лучшие друзья…
Она одинока… Может, когда-то и хотела прочную семью, но потом поняла, что для такого счастья не создана. Никакой романтики, никакой любви и нежности, как жестоко. Но из-за чего? Почему именно так оно вышло?
У неё романтическое имя – Кристина. Крис-ти-на, многие его бессвязанно  повторяли, не понимая, счастлива она или нет…
Кристина – business woman -, которая может купить часть этого одинокого мира, если захочет; которая может себе позволить на Луну слетать, если захочет…если захочет… Она, узнавшая только сейчас, что деньги не являются замечательной жизнью, могла бы отдать их той старушке-нищенке, стоящей в метро, той несчастной женщине в ободранном пальто с ребёнком на руках, только бы не быть одной…
Кристина задумалась: в детстве со своей подругой она мечтала о роскошном доме, а теперь в роскошном доме мечтает о лучшей подруге. Жизнь как-то странно для неё повернулась. Она много достигла, даже больше, чем могла бы, но у неё нет самого главного, самого важного в столь нелёгкой жизни. Нет маленького тёплого огонька в её огромном пустом доме. Жизнь скучная и однообразная без него. Кристина, не смотря на чрезмерную обеспеченность, одиноко шла по жизни, делая огромные успехи, отказывая себе в свободном времени, а теперь, готова всё отдать за время, заполненное приятной компанией. 
Когда она в последний раз была по-настоящему счастлива? Когда весело улыбалась этому жестокому миру, где чувствовала себя неудачной хозяйкой? Когда в последний раз искренне радовалась хотя бы за себя?
Мгновенно её сознание перенеслось на несколько лет назад: перед глазами шикарный стол, люди в дорогих костюмах и со льстивыми улыбками, одинаковые лица и однообразные слова… Но приём в её честь! Тогда Кристина по-другому на них смотрела – как на идеалов, на воплощение мечты, как на светлое, ясное будущее, которым именно им и обязана. Это был день защиты нового, удачного проекта, день повышения в должности. Она на высоте, чувствует себя королевой бала – единственная настоящая героиня, пока ещё с живыми, непотухшими глазами и очаровательной улыбкой. Она действительно рада… рада за собственный успех, за тех людей, что сидят радом с ней, пока ещё считаясь самыми лучшими друзьями. Много дорогих цветов и огромных букетов, ручки Parker, ноутбуки, электронные записные книжки, мужчины в длинных смокингах и женщины в деловых костюмах… Всё мешается в голове… Какие же они всё-таки одинаковые, как похожи друг на друга!…Одинаковые…
STOP! Так не должно быть! Неужели счастье на протяжении уже стольких лет Кристина находила в такой работе? Каждый день встречая «Доброе утро… Отлично выглядите», каждый вечер провожая «Сегодня Вы лучше всех». Как обыденно, как похоже, но как больно осознавать, что всё это – правда, её правда!

Однажды Кристина проснётся посреди ночи и не поймёт, где находится, не услышит за окном ни шёпота листьев, ни бурные порывы ветра. Ей захочется поговорить, рассказать кому-то о собственных чувствах и глубоких переживаниях, но не с кем будет ими поделиться. Она попробует набрать номер телефона старой школьной подруги, но голос в трубке будет в сотый раз повторять, что такого номера более не существует. Тогда она призадумается над смыслом этих страшных слов и поймёт, что для близких ранее людей её тоже не существует.
Кристине в который раз снятся одни и те же сны, смысл которых она боится понять. И в эту ночь, и в следующую она будет видеть одно и тоже…
Она вставит в замочную скважину серебряный ключ, медленно повернёт его - и дверь распахнётся, приветствуя её пугающей темнотой по ту сторону. Всё, казалось бы, в порядке: дверь открыта, а она стоит на пороге и не решается вступить навстречу пустоте.
Тут она задумается - её это квартира, тот ли ключ? Нет! Не её, хотя ключ подходит. Заходить или нет? Она уже менее решительна на пороге чужого дома... Правильно ли это? Так ли она поступает? Но поздно! Она уже переступила все грани, все стены, все пороги - этот дом - такой красивый,  манит к себе, он спасение Кристины. Она потерялась сама и по дороге потеряла всё ради странного здания, ради таинственного света, который он излучает. Ради него она потеряла многое, а что теперь осталось? – ничего, и снова ничего
Нет-нет! Так нельзя. Что-то ведь должно было остаться. Ведь так сразу жизнь не исчезает. Всё самое замечательно, что есть у неё, всё, что было, не могло провалиться в глубокую дыру, в чёрную яму, проникнуть через эту пугающую дверь, наконец, просто исчезнуть сквозь невидимые минуты времени! Тогда что же осталось? Что принадлежит ей самой… только ей одной?
Красные заплаканные глаза, нестерпимая головная боль и чересчур выраженная совесть. Как всё болит, просто колит маленькими иголочками и режет тонкими шёлковыми швами, потому что немного проясняется, а уложиться в голове никак не может, да и не хочет, наверное
...Шум, грохот, всё трясётся, раскачивается.
«Землетрясение? –мелькнёт у неё в голове. - У нас же не бывает землетрясений!»
Нет, тряска  сильнее. Ужасное предчувствие. Надо скорее уйти куда-нибудь, только бы снова не оказаться перед этой проклятой дверью, но путь к выходу оказывается вдруг удивительно длинным. Грохот и сияние всё нарастают. Нарастает и зарождающийся в глубине сознания ужас...
Проснувшись и облегченно вздохнув, почувствовав, что всё же трясёт нервная дрожь, она подойдёт к зеркалу: покрасневшие глаза, окружённые синевой, обычно живые и подвижные, чуть лукавые и азартные, сейчас блеклые и стылые. Там, пред ней, будет стоять другое, незнакомое, изменившееся  отражение с потухшим взглядом. И где же тот блеск и заманчивый огонёк в карих клазах, где забавные ямочки на уголках щёк?
Вот оно - самое главное, что было и что внезапно исчезло...
… Снег шёл всё чаще и чаще, кофе постепенно остывал, в доме становилось прохладно. Ещё раз за окно – город готовится к новому году, затем её любимое Рождество. Город в гирляндах и разноцветных фонариках, город, наполненный детским смехом, город счастлив…
Жизнь, настоящая жизнь была здесь: вот эта улица за окном и огромные хлопья снега, город и беззаботные дети, его наполняющие, такая тишь, которой она прежде никогда не замечала. В голове у неё не осталось места ни для планов на будущее, ни для памяти о прошлом, о том, что было её жизнью раньше, причём почти ненаполненной на протяжении десяти лет, и что есть сейчас. Та жизнь кончилась там, в строгом костюме и Parker в руке, среди похожих лиц и пустых слов, во рве привычной занятости при дневном освещении длинных ламп и закрывающих спасительные лучи солнца жалюзи…