Ромка в больнице

  Один знакомый моей подружки поехал кататься на горных лыжах. На Кавказ поехал, не куда-нибудь. Мне почему-то сразу еще тогда показалось, что что-нибудь, да с ним уж обязательно случится, ну да не об этом сейчас речь. Ну, сломал он там себе ногу и попал в местную больницу. Вот как он сам про то время рассказывал.
  Лежу я в палате рассчитанной на двух человек, но само собой лежит в ней человек восемь. И все горцы, народ странный, если не сказать специфический. Разговоры все про горы, да про вино, про кинжалы, да про родственников, у кого, сколько баранов, да какого цвета "Волга" - черного или белого, если она есть, конечно. Я уж думал с ума сойду от этого местного колорита.
  Но вот однажды, кладут к нам новенького, учителя по литературе одного из горных кишлаков. Сразу значит, темы другие появились. Все к нему с уважением, Вы себе даже не представляете. А он ничего так, скромно себя держит, но с достоинством - уж будьте любезны. Короче через пару дней он уже работал бесплатной справочной службой для всей больницы; где находится Желтое море, верно ли, что в Одессе купаться на море нельзя, столько заразы из канализации вышло, почему баран лучше овцы, да мало ли что еще в голову взбредет больному человеку, так вот все прямиком к нам в палату и к этому почтенному человеку.
 Я сначала думал, что он шутит, когда такие ответы выдает, что хоть ложись и помирай, а пригляделся, накось выкуси, шутит, так и считает. Ну, вот представь, приходит к нему целая делегация из соседнего отделения, стариков пять-шесть, спорят они значит - почему это железная дорога из Москвы в Питер ровненькая такая, а в одном месте искривленье небольшое имеется? Одни кричат там озеро какое-то на пути, другие возражают, мол, не озеро, а скала, ее вот и обогнули. Ну, тут, наш дед и выдает им свое решение. Это говорит, товарищ Сталин, проводил линию на плане строительства железной дороги по линейке, чтобы она ровная была, а один пальчик вождя то и высунься за край линеечки, вот так и образовался этот изгибчик, а Вы, де, совсем не то говорите, скала, мол, или озеро какое-то. Да где, Вы, говорит, видели такую скалу или такое озеро, чтобы наш совейский человек,  не смог эту скалу преодолеть или это озеро покорить? Молчат все, а что тут скажешь, это ведь, я Вам доложу так же просто как арифметика Пупкина.
 Ну, это еще случай туда-сюда. Но когда кто-то пришел к нему с кроссвордом из газеты и спрашивает, мол, скажи, великий ум, кто убил на дуэли великого русского поэта Лермонтова? И эта наша ходячая энциклопедия выдала глубокомысленно - дескать, стыдно, джигиту, не знать таких важных вещей, но так и быть, скажу Вам. Этого гада, говорит, звали Дантес или Данзас. Большой сволочью был этот самый Данзас. Мало того, что он Лермонтова укокошил, так он еще и Пушкина зарубил своей шашкой, а шашка надо отдать ей должное, была ох как хороша.
 Ну, народ простой, тут, как говорится дети гор, я от греха подальше залез под одеяло и ржал там беззвучно с полчаса. Но уж побаиваться стал за свое психическое здоровье, поэтому на следующий день дал телеграмму мамаше, чтобы меня поскорее забирали отсюда, от этих Данзасов и зарубленных Пушкиных, а не то, ей богу, либо  рассмеешься где не надо смеяться по их разумению, так, и, прирежут, черти, чего, им, стоит, у, каждого, кинжал, под подушкой лежит, либо рассудком тронешься от речей этого умника, а я ведь сюда вообще-то на лыжах покататься приехал.  Нет уж, варитесь без меня в своем соку, и вот через неделю я уже и дома, здесь в Питере.