Сухари

Он оторвал взгляд от земли и увидел, что вокруг Него было пусто: не было ни деревьев, ни строений, ни людей. Были только одни развалины и вечное море, которое продолжало громко гладить берег своими белыми от пены волнами, не обращая внимания на дела людей. "Эта чёртова война смела все с лица земли всего лишь за пять месяцев! Пять месяцев назад здесь бегали дети, чем-то увлечённо занимались, купа-лись в море, шалили, за ними присматривали вожатые; это был детский лагерь "Орлёнок" А сейчас что? Ничего! Ничего! Ничего... О, треклятая война!", - так думал Он, когда шел по берегу, раз от раза подпихивая трупы выброшенных на сушу рыбёшек.
Это был простой солдат, отставший от своего отряда. Теперь Он шёл, чтобы найти что-нибудь съестное. Рыбу, валявшуюся на берегу, есть было нельзя – протухла.
Этот человек выглядел довольно жалко: изодранный грязный камуфляж, с отваливающейся подошвой армейские сапоги, длинные грязные волосы, исцарапанное и измазанное непонятно чем лицо. Единственное, что у Него было в порядке - это Его оружие на  протяжении всех пяти месяцев войны оно защищало и кормило Его. Сейчас же оно не могло помочь Ему - не было ничего, что Он мог бы убить, чтобы набить до отказа свой пустой желудок. "Если здесь раньше был лагерь, значит, была и столовая, а если была столовая, то была и пища, - при этом слове у Него заурчало в животе, - следовательно, надо искать развалины корпуса", - размышлял Он, поднимаясь по ещё уцелевшим ступенькам, ведших от берега на набережную. Эта набережная когда-то была выложена каменными плитами. Теперь же она быта изрыта большими воронками - следами от недавних бомбёжек. Но что это? Шаркнув очередной раз отошедшей подошвой по уцелевшей плите, Он случайно смахнул тонкий слой земли и пыли и увидел, что на плите что-то было написано разноцветными мелками. Он пригляделся и разобрал полустёртые слова: "Поколение XXI века за мир!" и значок пацифик под ними. Невольно, совершенно случайно, из Его правого глаза выкатилась слеза. "Ради чего эта война? Причём тут дети? Разве они виноваты в том, что кто-то не поделил чью-то нефть7 -спрашивал Он сам себя, - Они не хотели войны, они хотели дружбы, любви, мира!.. За что они погибли?""
Но резкая боль в желудке моментально высушила Его глаза и направила ход мыслей совершенно в дру-гую сторону: "Сейчас бы съесть хотя бы маленькую корочку хлеба, и я бы мог спокойно заснуть, а завтра…" Что будет завтра Он не знал. Он жил только этим днём, этим часом, этой минутой. Зa те пять месяцев пока Он воевал, Его сознание уже привыкло, что в любой момент, обстановка вокруг могла измениться до неуз-наваемости
Наконец Он дошёл до остатков корпуса. Здесь, среди железобетонных развалин, были видны обломки кроватей, тумбочек столов, осколки стекла, а главное, здесь, стоял невыносимый трупный запах - из этой разнородной кучи хлама проглядывались разлагающиеся детские тела. Ему уже не раз приходилось видеть подобные картины и вдыхать тленный запах, поэтому это не вызвало отвращения, Он лишь подумал: "Они даже, наверное, не успели узнать, в чём дело - ведь они погибли ночью, когда спали". И Он вспомнил ту ночь, когда начался весь этот ад.
Тогда, пять месяцев и шесть дней назад (эта дата врезалась в Его память навсегда), Он с любимой де-вушкой приехал на автомобиле к прекрасному лесному озеру, в тихий укромный уголок, где их никто не мог видеть. Это было поздно вечером. Вода приятно освежила их обнажённые тела, которые слились на тихой лунной дорожке. Он поцеловал Её холодные от долгого купания губы. Она стала обнимать его, ласкать и... и вдруг раздался страшный свист, а за ним незамедлительно последовал оглушительный взрыв. Их чудом спасло то, что Они находились в воде, и осколки от бомбы Их не достали. Когда Они оправились от взрыва, то увидели на месте своей машины огромную воронку К утру Они были на месте, где раньше стоял город. Небольшие кучки людей, здоровых и раненых, ходили по когда-то красивым улицам в надежде найти жи-вых. Он и Она примкнули к одной из кучек
Позже, когда формировались отряды добровольцев, Они расстались. Она пошла в госпиталь, а, Он, по-лучив оружие, отправился со своим отрядом на самолёте на побережье Чёрного моря. С тех пор Они ничего не знали друг о друге.
Он очнулся. Уже темнело, а Он всё ещё не нашёл того, что искал. Он начал взбираться на груды облом-ков, переворачивая камни и всматриваясь в то, что под ними лежало. Так Он рыскал приблизительно пол-часа. Совсем стемнело. Он достал фонарик и стал продолжать поиски. Было очень жаль тратить батарей-ки, но есть хотелось так, что Он обо всём забыл. Вот Он ищет ещё сорок минут... Свет от фонаря уже не такой сильный, как прежде. Мысль о том, что придётся засыпать голодным, начала вытеснять из головы надежду на еду. Он уже искал только для успокоения совести, как вдруг... О, чудо! В одной еле уцелевшей тумбочке Он обнаружил мыло, зубную пасту со щёткой и... пакет с сухарями! Его руки судорожно начали развязывать узел, но он не поддавался. Тогда Он стал рвать пакет зубами, и вот он, сладостный запах ва-нильных сухарей! Он с остервенением начал грызть первый сухарь, второй, третий, пятый, десятый… Вдруг Он опомнился. Надо же было ещё и на завтра оставить. Наконец первый раз за трос суток Он поел.
Теперь надо было устроить ночлег. Единственное место, где можно было это сделать по всем правилам, был пляж. Поэтому Он направился туда, взяв с собой какой-то помятый, но широкий лист железа, очевидно, когда-то лежавший на крыше. Придя на место, Он вырыл яму в песке, в которую могло бы поместиться Его тело с оружием. Затем лёг в неё и накрылся сверху железом. Последняя Его мысль перед сном была тако-ва. «Завтра утром, если всё будет хорошо, пойду к морю и помоюсь, а потом почищу зубы». Он не чистил зубы уже вторую неделю, а не мылся целый месяц...