Странно все это

После ночи открываешь глаза.
Ты жив - тебе опять повезло.
О. Карамазов

Вот я и дождался того, к чему шел всю сознательную жизнь. Еще ночью проснулся от того, что обычный цветной и широкоэкранный сон оборвался испорченной кинопленкой. Взору предстала статичная черно-белая «рамка» с непонятным узором. Голос за кадром стал вещать с особой интонацией. И пока я понял, что говорит-то он по нашему, речь подошла к концу. Но последние слова: «… твой конец света.» После всего этого заиграли трубы судного дня и я проснулся.
С эхом трубного зова в ушах я уставился на темный потолок. Полежал тихонько, стараясь не дышать, но пульс перепуганного сердца заглушал слабые звуки ночи. Полежав минуту-другую я понял, что ничего сверхъестественного не происходит. Извержений вулканов не было, Луна не падала на Землю. Не было никаких признаков апокалипсиса, если н считать комара, который воспользовавшись моим задеревенением, прозвенел около уха, сел на щеку около самого глаза и начал со вкусом сосать кровь. Это меня и вывело из каталепсии. Возмутившись его поведением я резко ударил по нему ладонью. По кровососу я видимо не попал, а вот в глаз заехал пальцем, выбив из головы сноп искр, который никак не канал за начало конца. Постепенно адреналин выветрился из крови и я уснул до утра.
Любое событие нужно встречать с должным уважением. Конец света у меня будет один, решил я и поэтому с самого рання решил побриться. Глядя в зеркало на типа с мыльной бородой, я с особой тщательностью брился тупым, до горя, лезвием.
- Конечно, - размышлял я,- Хорошо, что не купил новые, только деньги зря бы потратил. Но и шкрябать тупым по физиономии - мало удовольствия. А удовольствий мне уже не видать. Это, как два пальца обос.…
Тип из-за той стороны стекла сменил мыльную бороду но бисеринки крови. Он напоследок моргнул правым глазом. Но почему правым, я ведь тоже правым, следовательно, он должен - левым.
Ну, в лучшее царство я точно не попаду, из-за мелких недочетов, которых насобиралась уйма за прожитую жизнь. Я думаю, что любой задумается о своих грехах больших и маленьких. И конечно же любой начнет сам себя выговаривать, чтобы выглядеть получше в ЕГО глазах. Но, кто сознается во всех совершенных гадостях? Наверное никто, хотя бы потому что их просто невозможно запомнить. Так вот, я начал думать, вычищая в последний раз зубы.
Все, ну почти все грешки мои так или иначе связаны с любовью. То полюбил не того, кого надо, а то и наоборот… А из-за этого приходилось и врать и делать другие, не слишком благовидные поступки. Иногда правду сказать очень непросто, иногда вообще невозможно, потому что может пойти ужасная цепная реакция с туманным окончанием. Согласитесь, бывают такие моменты, что никак… А как часто, не досказав всего, ходишь с каменюкой внутри. Пусть даже это слова о любви, но все равно. Невысказанные слова, они перемалывают душу, круша и без того непрочные крепления, там, внутри. В общем - дурак. И слишком сложен для инфузории с прямолинейным мышлением.
Одно хорошо, задумавшись я так отполировал зубы, что запросто можно идти в рекламе сниматься, улыбаться, неестественно поблескивая эмалью.
Трудности подстерегают нас всегда и везде. Начиная от элементарного случая с окончанием туалетной бумаги в самый необходимый момент, до кирпича, летящего в темя. Как его остановить? Может пойти другой дорожкой. Но кто знает, где притаился кирпич? И сейчас, абсолютно тоже самое. Неизвестность в том, когда начнется этот самый мой конец света. Ожидание, по пятибалльной шкале неприятностей можно втиснуть где-то на троечку. Но можно же было и избежать этой вытягивающей нервы и сматывающей их в комок в горле. Может я смогу еще доделать все, что не успел? А может и нет. Но уж шнурки я завязать точно успею.
Успел. И перед выходом в люди увидел за зеркальным стеклом растерянную физиономию. Что за жалкое зрелище… Со злости я плюнул в него. Тот, за стеклом, покрутил пальцем у виска, выключил свет и ушел куда-то. Пошел и я.
В детстве все знаменательные события воспринимаются ярко, сочно. Будь то день рожденья или просто тебя похвалили. С возрастом это теряется. Шкура становится дубленой разными неприятностями, непробиваемая для таких глупостей. Даже конец света, на что уж знаменательное событие, не смог вызвать у меня каких-нибудь эмоций.
Я шел по улице, разглядывая прохожих.. Некоторые поглядывали на меня. Но никто из них не знал, что скоро со мной случится. А что, собственно, случится? Я и сам толком не знаю. Но я не такой, как они. Я - иной. Ни у кого еще не было такого «праздника». Гордым ледоколом я разгребал льдины улиц и серую пыль людей. Я плыл вперед, а в голове, как назло крутился огрызок глупой песенки для дебилов:
«Купыла мама коныка,
А коник без ногы…»
Какая-то мошка, видимо перепутав мой глаз с тоннелем, влетела в него.  Она разбилась, как камикадзе, и начал тереть глаз, пытаясь убрать трупик, смыть его слезой. Второй глаз закрылся сам по себе. Когда я снова смог видеть белый свет,… то его не оказалось. Верней он был просто белым светом. Плотным мягким светом, который окружал меня, как туман. Вот тут мне и стало страшно. Я стал ждать как минимум ангела с огненным мечом. Ничего ожидаемого не появилось. Но понемногу, как на проявляемой фотографии стали проступать очертания домов с островерхими крышами. Сверху на них взгромоздились химеры. Они стерегли тишину. Стерегли и окаменели от ожидания. Появились замки, увитые плющом, шевелящимся от легкого прикосновения ветерка. Лазурное небо сшивали иглами огненнохвостые метеоры. Мудрые драконы неторопливо пролетали по своим делам. Здесь были рыцари и колдуны, эльфы и великаны. Здесь была ОНА. И я, естественно, бросился искать ЕЕ.
Это мой мир, придуманный, но реальный. Мир, в котором я жил, когда становилось плохо. Я бежал по тропинке, протоптанной через парк с многовековыми деревьями. Я увидел ЕЕ. Она улыбалась и махала мне рукой.
В этот момент появились серые кляксы. Они двигались как амебы и заглатывали, и переваривали в желудочках-вакуолях мой мир. Вот уже вокруг плавают лишь ошметки, остатки того цветного, сказочного, моего… Амебы уже добрались и до островка с НЕЙ. Мне хотелось кричать, но я молчал. Сцепил зубы и молчал. Только ногти своими траурными каемками впились в ладони. Ничего не изменить. Это мой конец света. Конец моего мира, в котором я жил. Слезы заполнили глаза, как вода заливает иллюминаторы тонущего корабля. Но из-за них все виденное мной дробилось на пятнистый калейдоскоп…
Когда я смог открыть глаза, вокруг был обычный мир, немного прокопченный, но еще вполне годный для проживания в нем. С ресницы сорвалась слеза, с запечатленным в ней концом радужного мира, и разбилась об асфальт. Разлетелась на маленькие осколки и пропала. Следом за ней с дерева слетел первый желтый лист.
Наступала осень.
Потом, по-моему я напился. Орал песни и вообще вел себя как ни в чем не бывало. Только по вечерам, мне очень одиноко и хочется выть на Луну.

Сегодня я увидел сон. Давненько я не видел снов. А сегодня - заставка из черно-белых клякс и голос за кадром, который то ли спрашивал, то ли утверждал, а может и советовал:
-Ты давно любил?!…


А ночью, закрывая глаза
Ты снова боишься, уж несколько лет,
Что в этот раз навсегда
Печальный господь вновь выключит свет.
О. Карамазов