Последний день молодой жизни

               
    Большие перламутровые капли стекали с крыш домов, как будто радовались тому, что больше на них никто никогда не посмотрит, не увидит их радужного сияния в первых лучах весеннего солнца…
    Я иду, наступая каблуками новых сапог в глубокие лужи, которые с удовольствием поглощают их своей мутной серо-фиолетовой жидкостью. Как странно, что в этот весенний день, когда на сонных уставших деревьях вот-вот начнут распускаться листья, а первые перелетные птицы вернутся в свои прежние гнезда, где выросли они и их предки, где вся земля пропитана радостной жизнью, где каждое существо думает о будущем, я знаю, что это все вижу в последний раз. Что это не я буду завтра бродить по зеленой аллее в парке, не я буду смеяться, бегая летом в грозу на закате под проливным дождем без одежды, скрытая от осуждающего взгляда случайно забредших лиц…Не я буду целоваться с любимым в ночном море под бирюзовым сияньем звезд. Не я…
     Я пытаюсь понять, что будет потом, - тогда, когда месяц взойдет над городом, кто-то включит разноцветные огни и тьма опустит на него свое покрывало. Будет ночь. Наверное такая же, как была всегда, какою была вчера… И так хочется сказать, что такою будет завтра. Да, наверное, она ничем не будет отличаться от тех предыдущих ночей, которые все время сопровождали меня до сегодня, до сейчас… И никто не заметит, что что-то изменилось, что угас тот костер, который еще совсем недавно пылал жарким пламенем в молодой груди. И для всех это будет таким же вечером, какие были до него и будет после. Для кого-то -  чуть веселыми, для кого-то – более грустными, но в общем для всех одинаковыми. И только я уже не смогу узнать, каким он был… Будет…
      Двенадцатый час дня. Я поднимаю голову и вижу над собой ярко-синее небо, в котором безмятежно плывут белые облака. Легкий ветер треплет мои волосы, играя с ними и заплетая в свои косы. Ветер теплый. Он ласкает мое лицо нежными прикосновениями, от чего хочется бежать и смеяться, обнимать встречных прохожих и дарить им ромашки… Только все не так. Он обжигает меня своим теплом, на зло перебрасывая волосы из стороны в сторону. Я иду медленно, и вечно спешащие куда-то люди толкают меня, наступают на ноги и, не извиняясь, не оборачиваясь, устремляются дальше, - туда, где их ждут дела, никому, в общем-то, и не нужные, потому что это -  ИХ дела. Такие же, как мои сейчас. Но меня они уже не волнуют. И я понимаю это только теперь, когда осталось всего несколько часов…
    Передо мной упала с грохотом сосулька, расколовшись на тысячи маленьких хрусталиков, отражающих солнечные лучи в своих отшлифованных природой гранях. И сразу невольно появляется мысль о том, что вот так же колются сердца, судьбы, жизни…
    Из-за угла какой-то подворотни вышел маленький черный котенок. Он поднял на меня свои большие серые глаза  и я увидела в них столько боли и грусти, словно все самое страшное в этом жестоком мире, что случается изо дня в день со всеми вместе, он пережил один. С первого взгляда мы поняли друг друга. Он сделал неуверенный шаг ко мне. Я подняла его и прижала к себе. Он еще раз взглянул на меня и жалобно пискнул. На большее, по-видимому, у него просто не было сил. Да и зачем? Ведь мы уже знали, что будущее у нас одно… Он долго дрожал в моих руках, пытаясь иногда принять позу поудобнее. Но силы были на исходе. Он просто прильнул носом к моей перчатке и уснул. Чуть позже уснул навсегда…
     Я иду вперед и думаю о нем. Почему он подошел ко мне?  Почему не… Ведь он боялся людей, он не любил их. И не любил потому, что они не любили его. Ведь он был черным. Черным котом. Предубеждением, которое приносит несчастье, магической силой, что оттолкнет от них удачу… как же глупо это, как смешно! Взрослые люди, умные, воспитанные, образованные, верят в то, что маленькое, беззащитное, никому не сделавшее зла существо нашлет на них беду…
    Время перешло на послеполуденное, ветер усилился, небо потемнело и стал брызгать мелкий дождь. Веселая толпа студентов с пивом и чипсами побежала в первое попавшееся кафе, что было в полуподвальном помещении реставрирующегося здания постройки примерно ХV111. Противные холодные капли прыгают на голову, пальто, перескакивают на лицо и руки. Как все-таки хорошо, что я еще чувствую это, что каждая клетка моего тела еще дышит, еще живет… Лужи потекли  быстрее, снег стал таять на глазах. В подъезде дома, мимо которого я шла, играла гитара. Песня о несчастной любви и несбывшихся мечтах. В воздухе пахнет свежестью и выхлопными газами автомобилей. Захотелось курить. Много. В кармане только одна бумажка. Не хватает даже на пачку. Всегда всем не хватает. Многим – денег. Никогда…
     Шуршание разноцветных бумажек иногда дороже любви, счастья. Для некоторых это смысл жизни, в чем редко кто из них признается мне в этом. Да и кому бы то ни было другому. Фальшь, грязь и больше ничего. И не хочется дальше думать об этом, потому что оно того не стоит…
    …Бабулька долгим проницательным взглядом посмотрела на меня. Я не услышала, что она спросила, и теперь молча жду, что она мне скажет. Она взяла деньги и что-то буркнула себе под нос, поправляя очки и вытирая рукой сопли одновременно. Потом подняла на меня глаза и сказала: «Такая молодая, красивая. Зачем куришь-то? Родители небось не знают! Вот доживешь до моих лет…». Я не стала слушать, что она могла и хотела мне сказать. Ведь не доживу, ведь мне уже все равно, а ей этого не понять.
    Вкус ментола на губах напомнил о прошлом. Легкие наполнились дымом и развернулись. Дышать стало легче и приятнее.
    Солнце вышло давно и уже садилось где-то там, вдали за домами, бросая последние блики на постепенно тонущий в сумерках город.
     Странная усталость в теле вдруг обернулась непонятной головной болью. Это первый крик души, которая ждет своей свободы, которая мечтает вырваться из плена под названием тело. Я начинаю понимать, что нужно где-то сесть. Где? Дорогу я не перейду, потому что машины слились в нескончаемый поток, который мне остановить не под силу; с другой стороны – река, от одного взгляда на которую становится жутко. Я все чаще хватаюсь за перила и продолжаю идти вперед. Звон церковных колоколов в ушах и полная пустота в голове постепенно отнимают силы. Я чувствую, что руки слабеют и с каждым  шагом пальто становится тяжелее. Асфальтовая гладь манит к себе, приближается, постепенно раскачивая меня. Держаться не за что, и я вынуждена держаться за черное полотно под ногами…
   
     Она умерла через полчаса после потери сознания в районе таганской набережной. Никто так и не узнал, почему так случилось…
    
    А я сижу на белом облаке, размахиваю ногами и крыльями, играю на арфе и плюю на тех, кто продает, читая морали, сигареты и пинает бездомных котят. И последний день моей жизни придет нескоро, потому что я знаю все, что будет со мной, на тысячи лет вперед, и все это время я проведу здесь…