Чужая боль

- Алло, мама? Вернулась? Ну, слава богу, - я улыбнулась в трубку, пряча беспокойство. Забавно. И сама уж, кажется, взрослый человек, а уж мама-то и подавно не ребенок, но привычка опекать ее все неискоренимее. Всего-то - поездка к школьной подруге. Всего-то - три дня. Всего-то - три часа на электричке. А опять как на иголках…
- Да, дорогая. Уже час как приехала.
- Мама?!
- Да все в порядке.
- Мама?!! - прижав трубку плечом, я торопливо прикуривала. Руки уже заплясали, ломая спичку за спичкой. - Я же слышу. Давай, выкладывай. Что случилось? Ты чем так расстроена?
- Успокойся и перестань курить! - прикрикнула она. Затем недовольно добавила: - Опять, наверное, ментоловые.
- Мамулик, я спокоен, и успокоюсь совершенно, как только ты расскажешь, в чем дело, - выдыхая дым в сторону, я старательно прикрывала рукой микрофон.
- Да как-то у Зои жизнь не складывается. Вот и расстроилась. Ну, сама посуди…
…Мамина речь изредка дополнялась моими угрюмо-сочувственными "угу" и "да уж".
Собственно, я ее и знать не знала, эту безвестную и разве что не безымянную Зою. Но обстоятельства для нее и вправду складывались не лучшим образом. Дочь родила, ребенок болеет, живет с каким-то мужиком, который (вот неожиданность) жениться на ней не хочет, в средствах стеснены, работы нет…
- Ох, Ирочка. Она так переживает. Сердце кровью обливается, и помочь-то не знаешь чем, - мама вздохнула.
- Погоди, погоди… - уфф… Дрожь унялась. С ней все в порядке, большего не надо. - Мамулик, ну сколько раз я тебя просила - не надо все принимать так близко к сердцу. Ну ладно, это твоя подруга. Согласна, она переживает. Но это не повод сайгачить к инфаркту. Я не хочу расставаться с тобой раньше времени, - я криво улыбнулась своему растроенному в трельяже отражению.
- Ира! - взвилась она. - Это же ребенок, а для матери…
- Мама, мама, я все знаю, - урезонивала я.
- Вот если бы у тебя что-то было плохо, - пауза, в трубке звучало невнятное тьфу-тьфу-тьфу, - я бы, наверное, с ума сходила! Ой, - она осеклась и как-то сразу успокоилась. - Я даже не спросила, как ты. Все в порядке? - в голосе смущение и почти раскаяние. - Как Дима, как Ярик, здоровы? На работе как?
- Ну а я зачем звоню? - как легко смеяться в трубку, сообщая, что все хорошо. - Порядок. Дима в командировке опять, все здоровы.
- Денег хватает?
- Конечно, мамочка, не волнуйся. И за Зою не переживай, все у них наладится. Отдыхай, позвоню завтра.
Прикуривая следующую сигарету, я думала о непутевой дочери чужой мамы. И плакала. Счастливыми слезами, как говаривала с невеселой усмешкой моя подруга. И странное это было счастье, сотканное из телефонной лжи и маминого неведения.
- Мама, ну где ты там?! Иди смотреть как я пью таблетку! - голос сына вывел из оцепенения.
Любимого сына, который опять болел. Золотого моего мальчика, отец которого не захотел жениться на его матери, а потом и вовсе ушел от нее. От нее, который месяц хватающейся за любую подвернувшуюся работу.