Обратная сила

ОБРАТНАЯ  СИЛА


Жаркая переполненная электричка. Поезд, покачиваясь, вяло тащится по бесконечным рельсам. Я стоял почти посередине вагона и от нечего делать наблюдал за пассажирами. Невеселое, скажу вам, занятие. Невеселое прежде всего потому, что лица у всех были какие-то угрюмые, посеревшие от постоянного ношения непомерного груза не решаемых забот. Прошел уже целый час, как разгоряченная летним солнцем толпа штурмом взяла на узловой станции вагон, а гнетущее настроение словно заклинило. В воздухе накрепко повисло уныние.
Вдруг где-то раздался смех, нелепый и даже оскорбительный в такой обстановке. На несдержанного читателя анекдотов посмотрели как на сумасшедшего, и тот мгновенно сник. Но его неуместный смех пустил круги на ровной до этого болотной глади зеленой тоски. Первыми встрепенулась картежная, но совсем неазартная компания в купе прямо около меня. Игроки начали рассказывать друг другу свои житейские истории. Благодаря непосредственной близости к одному из рассказчиков я смог услышать вот такую историю.
... Из небольшой уютной киевской забегаловки, где мы с сокурсниками отмечали окончание очередной зимней сессии, “автопилот” благополучно доставил нас на железнодорожный вокзал. Благодаря умеренным, только пивным возлияниям, я благополучно попал в вагон, минута в минуту, и как только сел на свою полку, поезд сразу тронулся. Мы с приятелями вяло помахали на прощание друг другу. Вялость объяснялась выпитым пивом, которое уже порядком начинало “давить на клапан” и не располагало к долгим прощаниям. Сейчас заботило совсем другое...
Уже пятнадцать минут я стоял в “предбаннике” закрытого вагонного туалета, вдыхая ядовитый дым сигарет, которые отчаянно смалили в опущенное окно два наглых пацана. Они, видите ли, заняли удобные места, а меня бросает на ухабах от стены к стене, трясет, как на катере в шторм. Я даже ноги широко расставить не могу, потому что... ну, сами понимаете - на первом же рельсовом скачке... Так и стоял: ноги зажаты в мертвом замке в третьей позиции, руки судорожно упираются в дрожащие стены вагона, на лице бледная маска конфуза и страдания. Ох, и натерпелся же я тогда! А эти “курцы” вдобавок ко всему не только не уходят, но, поняв причину моего состояния, слышь, прикуривают по второй сигарете и хихикают! От этого мои “спазмы” еще более усилились. В голове среди паров солода и хмеля начинала зарождаться паника и метаться обрывочные мысли: “Все, больше не могу... Нужно пробираться в межвагонье... Да когда же эти типы уберутся!... Проклятая санитарная зона, кончится она когда-нибудь?!... Где проводни-и-ца-а-а!!”
Вот она! Словно добрая фея, она наконец выплывает из служебного купе и направляется к нашей газовой камере пыток. И в руке у нее золотой ключик! Ой, ну греби быстрее!
ВСЕ, Я ТУТ. Если кто-то хочет испытать подобное блаженство, пусть выпьет зимой побольше холодного пивка и постоит часок в дергающемся дымном тамбуре перед закрытой дверью в каком-нибудь метре от заветной цели. Не знаю, как это будет  с вами, но когда все мои «страдания» нажатие педали канули вниз, я испытал такое облегчение, что ноги подкосились, в голове приятно помутилось, а в глазах все поплыло (опять же приятно). Блаженно-расслабленными движениями я вымыл руки, взялся за ручку двери, нажал, толкнул…толкнул…сильнее нажал, сильнее толкнул…
Так, не понял. Ну-ка, еще раз…Нажал, толкнул…
Нет, дверь словно приварена. Что-то я делаю явно не то.
По мере того, как я постепенно приходил в себя, все четче осознавалась нелепость моего положения. Нелепость и комичность. Не могу выйти из вагонного туалета! Я впервые осознанно посмотрел на себя в зеркало. Ну и рожа у тебя, Шарапов! Приводя себя  в порядок, пятерней расчесал себе волосы, одернул сдвинутый набок свитер, заправил внутрь выбившийся воротник рубашки и, вспомнив свою заклиненную позу в тамбуре со скрещенными ножонками и распятыми ручонками, улыбнулся. Во, теперь порядок, теперь в зеркале было мое настоящее отражение, а не карикатура.
С облегчением, улыбкой и легким сердцем я нажал на ручку и толкнул дверь…
Улыбка сперва застыла гримасой, а потом начала медленно сползать с лица. За дверью послышались голоса и противный ехидненький смешок. Ах да! Я совсем забыл, что за дверью стоят курилки-хохмачи. Ну, ребята, а вот это уже зря. Это уже не смешно.
Я резко нажал ручку и с силой толкнул дверь. Она не сдвинулась ни на миллиметр! Проверил защелку-замок. Открыто. Еще раз нажал ручку, но теперь двинул в дверь плечом. Мэртво!!
- Эй, там, кончайте хохмить, открывайте дверь!
Разговор стих... Ну, и?... Ноль, никаких действий! Ну, блин... Я начинал злиться.
- Слышьте, пацаны, я все прощу, только откройте дверь. Сейчас же!
После секундной тишины за проклятой дверью ...раздался взрыв хохота! Та-а-ак!!!
- Ладно, не хотим по-хорошему - значит будет вам по-плохому, шутники хреновы. Сейчас я выйду, и тогда вы мне поржёте!
Я истово забился о дверь. Рукой, ногой, плечом, задницей - все пошло в ход. Результат? Да, результат был, но он был нулевым. Глухо задраено, как в танке!!
А смех за дверью переходил в подвывания и всхлипывания. Кажется, к тем двоим хмырям присоединились новые шутники.
Я с багровым от злости лицом решил перевести дух. “Попробуем рассуждать логически, - подумал я. - Слабаком меня не назовешь, и если дверь до сих пор не поддалась, то может быть только два варианта: или те двое позвали мужиков из тамбура и все вместе напирают на дверь, или они между дверью и противоположной стенкой расперли какую-то палку. Точно. Ха, поржете вы сейчас. Сколько бы вас ни было и какие бы швабры вы ни распирали (не рельсу же они сюда приперли, это было бы уже слишком!), сейчас я все равно открою эту чертову дверь.”
Я включил свою инженерную мысль (даром, что ли, заканчиваю престижный технический ВУЗ?). Профессионально окинув взглядом вагонный туалет, я понял, куда и как буду прилагать рычаг для открывания двери. Мое собственное тело - вот самый доступный и достойный рычаг, нужно только правильно его применить: плечом упереться в дверь, а ногами - в край унитаза. Такая “распорка” не то что нескольких человек пересилит, но и любую палку как спичку сломает.
Так и поступил. Упершись в дверь, ногами начал постепенно подступаться к унитазу. И не учел (двойка мне, как инженеру) уменьшенной из-за разлитой по полу воды и грязи силы трения. Короче, скользко было, упал я. А когда встал, стало так мерзко и злобно, что я заматерился. Но со второй попытки “распорка” четко встала на место. Я чувствовал свою силу, чувствовал, что смогу не только дверь, но и стену передвинуть. Итак, все готово. Как там пел Высоцкий: “Держитесь, гады”?
Распорка пошла на разгиб. Мышцы стали камнем, вены вздулись, плечо со страшной силой давило на дверь. Надо было видеть меня в это время, туалетно-диагонального. Когда напряжение достигло апогея, в дверной лутке что-то хрустнуло, в унитазе что-то с лязгом деформировалось, в голове поплыли радужные круги, но дверь... ОНА СНОВА НЕ СДВИНУЛАСЬ НИ НА ЙОТУ!!!
Завал! Что за чертовщина?! Как такое может быть??!...
Кряхтя, я обессилено и осторожно принял вертикальное положение. В висках от перенапряжения стучала кровь, голова раскалывалась от нереальности происходящего, в груди сплелся ядовито-жгучий клубок обиды и ненависти на “шутников” за дверью. От бессилия, от дурацкого положения хотелось куда-нибудь деться. Но куда тут денешься? Как говорил Иван Васильевич: “Замуровали, демоны”. Кстати, что там еще говорилось? Про “крест животворящий”? Нате вам - я машинально перекрестил дверь. Так, кажись, совсем уже крыша того. Эх-ма! В порыве раздражения я схватился за ручку и дернул ее... на себя...
ДВЕРЬ РЕЗКО РАСПАХНУЛАСЬ!
От неожиданности и по инерции я сел на унитаз, а распахнутая дверь зафиксировалась в открытом положении...
Я вдруг ясно понял, что дверь, эта проклятая долбаная дверь открывалась вовнутрь! Причем открывалась совершенно без эмоций, молча и легко.
ЛЕГКО ОНА ОТКРЫВАЛАСЬ, НО ВОВНУТРЬ, ПОНЯЛИ ВЫ ?!!
Я-то понял, но слишком поздно.
Не помню как, с каким стыдом пробежал в свое купе мимо хохочущих до слез мужиков (им, похоже, от смеха туалет сейчас как раз кстати освободился), как схватил вещи, как обменял у проводницы билет на другой вагон и как доехал. Вот такая история.