Бумажное сердце

- Кандулайнис убит на месте, ты - руки за голову!
Я схватился за карман в поисках пугача, но было уже поздно - Серёга выкручивал мне запястья. Кандулайнис сидел на земле, держась за живот и корчась от воображаемой боли.
Их было четверо: Серёга - не в меру упитанный, пухлощёкий пацан, насколько добродушный в жизни, настолько беспощадный в игре; Провод - тонкий, с острыми локтями и коленками, прыщавый сорванец, всегда обгонявший всех по росту на целую голову; Айбек - чёрный как смоль от щедрого загара, казачонок, игрового имени которого я не знал и Шпик, видимо командир этого небольшого отряда.  У каждого на груди белела эмблема со следом чёрной звериной лапы и надписью «вольф» под ней.
- Вот и встретились Кандулайнис, - Шпик язвительно улыбнулся и вытащил у Петра, игровым псевдонимом которого была приятная латышская (или литовская?) фамилия из нагрудного кармана сердце - сложенную вдвое красную картонку. «Так... так... Кандулайнис... ого - сержант! Что ж... прощайся с жизнью» - рядовой Шпик быстро порвал бумагу и бросил её под ноги Кандулайнису. «Мы вас с самой границы секли, субчики, - говорил Провод, смакуя слова, одновременно выворачивая мои карманы, - а тебя мы с собой возьмём. Ты теперь «язык».
«Рядовой Гржимек... - читал моё сердце Шпик, - номер 1759 хм...  Ну, что Гржимек, пошли?..»
Провод с Айбеком стянули мне руки тюковой верёвкой за спиной, завязали глаза, поперёк рта сунули свежую кленовую палку, подкрепив её жгутом. После чего, по жёсткому толчку в спину, я понял, что надо идти. Последнее, что я видел, был Петька-Кандулайнис, печально смотрящий в пустоту. Разведку мы провалили...
Шпик и его «волки» долго таскали меня по дворам и переулкам, сбивая ориентацию, что им вскоре и удалось. Сделав ещё несколько замороченных финтов, Шпик раскрутил меня сначала в одну сторону, затем в другую, после чего мы уже шли постоянно прямо, видимо к месту. Повязка давила на глаза. Ныло ушибленное колено. Настроение было что ни есть дерьмовое, а день ещё только начинался. Я подумал о Кандулайнисе. Сейчас, по правилам игры, он посидит ещё пятнадцать минут там, у старых сараев, после чего пойдёт потихоньку домой... Война для него уже кончилась, для меня же всё только начиналось.
«Пригнись» - Серёга ударил меня своей толстой ладонью по плечу, заставляя согнуться, после чего, переступив через невидимый порог, я попал в какое-то помещение. Меня провели вперёд ещё немного и посадили на стул. Шпик снял повязку, а сам встал позади. Как я и предполагал - это был чердак. Только не как у типового дома - просторный, с цементным полом, а небольшой, с множеством деревянных перекрытий. Напротив, важно подбоченясь, сидел за ученической партой Ян. Увидев его, я не то чтобы испугался... хотя сердце предательски сжалось.  В общем, я сразу почувствовал себя не в своей тарелке. В его позе, взгляде светлых, словно выцветших под палящим казахским солнцем глаз, в тонких, плотно сжатых губах, читалась беспощадность палача. На его груди белела всё та же эмблема, только рядом была ещё синяя нашивка. Сержант...
- Сержант Берг, - представился Ян, - вы были пойманы на подчинённой волкам территории... Вопросы здесь буду задавать я... Итак, цель операции... - как незрелый горох посыпались слова и целые фразы, заимствованные из кинолент о войне.
- Труха мота ком, - издеваясь, ответил я.
- Гржимек... ваше имя Гржимек?..
- Нон тора кет.
- Прекратите дурью маяться, Гржимек. Либо вы будете говорить, либо мы вас расстреляем, - и он извлёк откуда-то из под себя массивный пугач.
Я молчал. Дулю с маслом вам, а не цель операции. Ну, Ян-Берг, мы ещё поговорим... на нейтральной территории!
- Значит, будете молчать?
- Си торк.
- Уведите рядового Гржимека... в погреб!
Берг грузно поднялся из-за стола и вплотную подошёл ко мне. Его мальчишеское лицо исказилось совсем недетской злобой: «Ты всё нам расскажешь, Гржимек. Ты расколешься, сука, даже сам не подозреваешь как быстро. Ты расскажешь и цель операции, и ключевые пароли, и местоположение штаба, и шифры... всё!»
Вот оно как. Значит у волков всё-таки своя должность палача и садиста есть. Естественно только из Яна можно было сделать такую гниду. Так вот вы какие - волки зубастые...
Погребом оказался тёмный, пахнущий плесенью сарай, в который Шпик втолкнул меня, тут же захлопнув дверь. Снаружи загремел засов.
Вот и всё. Теперь буду сидеть здесь неизвестно сколько. А там, за стеной - игра, война. Волки устраивают очередную диверсию. Наш командир (мой брат) Вадим отчаянно матерится, а убитый Кандулайнис разводит руками. 
Косясь на дверь, я растянулся на матраце в углу сарая. Интересно видят ли меня в какую-нибудь щель снаружи? А сарай хороший, крепкий, из цельных брёвен - не выберешься. И дверь добротная. Пол шлаком посыпан... Я вздрогнул, из тёмного угла на меня таращил пустые глазницы пластмассовый череп. Яновы штучки... на полу валялось ещё несколько звеньев от насквозь ржавой цепи и подкова.
Интересно, что придумает Вадим? Обменять меня не на кого... Самый младший в отряде, а знаю ой как много. Ведь все планы составлялись у нас дома, а секретные карты, коды и шифры, спрятаны в моей комнате, в заднем ящике стола. Ох, забыть бы все эти замысловатые цифры и буквы, но нет же! Втёрлось в память, ничем не выдолбишь. Хотя... волки выдолбят!
Шпик уже небось, строчит по морзе о том, что мол, рядовой Гржимек у нас, что раскололся, что всем вам крышка. Вадим же сразу усиливает наблюдение, формирует дополнительную группу...
Долго меня здесь держать не выгодно. День не резиновый, к вечеру война кончится, а за это время волкам меня надо использовать. Мы их давно уже прижимаем, но этот провал сегодня... Может быть, последний шанс для волков переломить ситуацию!
Значит, сейчас начнутся допросы. Самое отвратительное, что Ян может делать со мной всё что угодно. Золотое правило я нарушить не вправе - на войне как на войне. Да и спасать меня никто не станет - людей мало, волков много... Значит сегодня для меня уже всё кончено или... почти всё!
Закончив осматривать стены и, поняв, что пронаблюдать, что я делаю в сарае невозможно, я вскочил, отодвинул матрац и усидчиво начал разгребать шлак, надеясь наткнуться на землю, а не на цемент или ещё хуже - листовое железо. В это время прогремел засов и я, с бешено колотящимся сердцем, еле успел спрятать за матрасом, едва намечающуюся яму.
«Гржимек, на допрос!» Так я и знал...

На чердаке меня ожидала странная картина. У Яна был какой-то взбудораженный вид. Он яростно сверкал глазами, при этом избегал смотреть мне прямо в лицо, как раньше и постоянно шипел на здоровяка Серёгу, который загадочно ухмылялся. Я насторожился...
Вдруг Ян соскочил со стола и прошёл в центр чердака ближе ко мне. Тут-то, когда голова сержанта Берга попала в пробивающийся сквозь крышу луч света, я заметил распухшее алое яново ухо, к которому явно кто-то приложился. Сержант Берг быстро отступил во тьму и неожиданно спросил:
- Гржимек, а вы знаете рядового Дарелла?
Сердце сжалось. Нурик... неужели? Ещё сегодня мы разговаривали в штабе. Вадим не мог так быстро сколотить вторую группу... Или нас бросился спасать? Один? Что там интересно Кандулайнис наплёл?
- Знаю.
- Так... Значит, говорить мы умеем... уже хорошо.
Стоит признать - Яну чертовски шла эта роль.
- Введите Дарелла!
Шпик щёлкнул башмаками и вышел. Спустя секунду, на чердак, втащили почему-то полуголого, смуглого, мускулистого татарина Нурлана. Он был в такой же, как и я недавно повязке на глазах и с уродливой палкой поперёк рта. Шпик снял повязку с его лица и ловко вытащил палку. Раздалось крепкое ругательство, после чего рядовой Дарелл заметил меня, а я кровь у него под носом.
- Рядовой Дарелл, вы знаете рядового Гржимека?
- Да.
- Рядовой Гржимек тоже утверждает, что он знаком с вами. А мне известно, что вы... оба... знаете расположение штаба и... ключевых объектов соколов, а также пароли и... шифры. Вы будете говорить?! - Ян задыхался и нетерпеливо мял куртку, сжимая кулаки так, что белели костяшки.
- Иди к чёрту!
- В таком случае мы вынуждены будем принять крайние меры. Я даю вам пятнадцать минут, чтобы подумать, после чего вас будут... пытать! Шпик уведите арестованных!
Шпик прислужнически стал проталкивать нас к выходу...

* * *
- Ну а дальше?! - я не мог сдержать своего восторга, слушая хлёсткие нурлановы реплики.
- Дальше? После того как я замочил ему в ухо?! Он аж вскипел весь. Ещё бы - ни Серёга, ни, тем более, хиляк Провод меня удержать не смогли. Я бросился, как угорелый скакать по чердаку. А там темно, ни хрена не видно, вот я и хряпнулся мордой об опору. Ну, волки позорные меня, конечно, повязали. В дестяром-то! Футболку, суки, порвали...
- А взяли как тебя?
- Сцапали вообще позорно! Я, как нам Шпик по морзе стукнул, что вас взяли в плен, бросился по горячим следам, разведать, куда волки вас дели. Перешёл границу, всё чин-чинарём... Продвигаюсь по их территории, мимо старого склада вдруг вижу - Кандулайнис выписывает!..
- Стой! Что там Кандулайнис так поздно делал?! Он уже давно должен был бы быть в штабе. Его же кокнули!
- Чё-ёрт!!! Значит Кандулайнис дохлый?!
- Ну, да...
- Вот это меня с толку и сбило. Шпик-то стукнул, что вас обоих в плен взяли. Ну, я  решил, что Кандулайнис смылся и к своим чешет. Значит, придержали его падлу как приманку, а потом выпустили... А тут ещё я... Так вот только я к Кандулайнису рванул... Помнишь, у склада одна из стен поросла такой поганой жидой?
- Ну...
- Так вот из этой самой жиды вываливает на меня целая орава волков.
- А Кандулайнис?
- А что Кандулайнис? Только руками развёл...
Пока Нурлан живописно расписывал мне свои приключения, я успел знаками показать ему яму под матрасом и мы уже несколько минут с энтузиазмом раскидывали по сараю чёрную землю. Нурлан специально говорил очень громко. Но тут грохнул засов и синхронно отозвалось вздрогнувшее сердце.
«Рядовой Дарелл, на допрос!»
Нурлана увели, а я ещё несколько минут сидел замерев на яме, подмяв под себя матрас. Затем начал медленно возвращаться к благородному делу побега, как вдруг, за той самой стеной, которую мы так упорно подкапывали, раздался громкий возмущённый голос Айбека: «Ай! Ты! Грж... Гжир... Сейчас рука атарву!!! Щищин цгын...»
Нурлан отсутствовал около часа. Хотя может быть целым часом, мне показались десять минут бездейственного сидения в сарае.
Потом его привели - связанного, обессиленного, бледного.
- Горчичник... - тихо ответил он на мой испуганный вопросительный взгляд.
Я бросился осматривать его смуглую спину, но Нурлан вяло оттолкнул меня.
- Не мне... - процедил он.
-?
- Максу.
- Макс у волков?!!
Я не мог поверить своим ушам. Макс - наш дозорный, забавный, лопоухий, заикающийся рядовой Кросс. И на его щуплом, худом теле Ян сразу же попробовал самую страшную по правилам игры пытку.  И, чёрт возьми, не на сильном Нурлане, а на Максе! И, скотина, заставлял на всё это смотреть Нурика. Сердце заныло...
Я не успел ничего толком расспросить у Нурлана, потому что скрипнул засов и на этот раз строгий голос вызвал меня.

* * *
Ян стоял у всё той же парты. Он видел меня насквозь, видел мой полустрах-полуненависть и мне казалось, даже чувствовал, как предательски дрожит моё сердце, а вместе с ним и непослушные пальцы.
- Рядовой Гржимек, - мягко и грустно сказал он, - вот именно ря-до-вой! А ведь могли бы быть сержантом. Что вас братец не жалует?
- Не твоё дело.
- Не моё. А жаль. А ведь вы рядовой Гржимек очень сильный солдат, настоящий разведчик и многие среди волков не хотели бы встретиться с вами на нейтралке.
«Куда это он гнёт?» - зашевелились в моей голове недобрые мысли.
- Так вот. Рядовой Гржимек... Хотя мне даже как-то неудобно называть рядовым такого славного воина. Уж давайте поговорим на равных - сержант Гржимек! Вам известны пароли, соколы уже в проигрышной позиции. Я не буду тратить лишних слов. Вы даёте нам шифры и волки... Все волки! Начинают называть вас сержантом. Кроме того, вы становитесь частью сильной, настоящей армии. А не то... Вы же уже знаете наши методы.
Я задыхался от стыда. Надо было меня ни во что не ставить. Надо было считать меня последней шавкой, чтобы предлагать такое - предательство.
Я чуть вжал голову в плечи и, улучшив момент, когда Ян-Берг был ближе всего ко мне, сподобился харнуть ему прямо на чёрный воротник...
«Изверги!» - подумал я, когда поперёк челюстей Шпик опять вставил мне толстую кленовую палку.

* * *
На чердаке было темнее обычного. Видимо погода испортилась. Ян продолжал сидеть за своей партой, только вид у него стал какой-то более озабоченный и рассеянный...
Меня и Нурлана посадили на стулья. Позади Яна маячил встревоженный Серёга с верёвкой в руках. Ян кивнул головой и в дверь втолкнули Максима, со связанными руками и завязанными глазами. Шпик сдёрнул повязку. Несколько секунд Максим оторопело озирался, затем улыбнулся одними глазами, заметив нас, и даже не взглянул в сторону Яна. При виде Макса сердце моё трогательно сжалось. Какой он всё-таки молодчина! И плевать ему и на Яна, и на его горчичники...
- Рядовой Кросс, именем военного трибунала и отряда воинской доблести, чёрных волков, вы приговариваетесь, - Ян тактично выждал паузу, - к смертной казни. Ваши товарищи - рядовые Дарелл и Гржимек могут сохранить вам жизнь, если скажут нужную нам информацию.
Мы молчали. Максим сочувственно кивал головой, продолжая улыбаться.
- Рядовой Шпик! Привести приговор в исполнение.
- Слушаюсь.
Шпик вынул из кармана пугач и направил его на Максима. Я аж вспотел - так реально всё это смотрелось.
Шпик, ещё раз, подкрепившись утвердительным кивком Яна, грохнул пугачом. Максим согнулся пополам, упал, заёрзал по полу и замер. Самое отвратительное правило - обязательно проигрывать свою смерть. Ян подошёл к Максу, мягко тпнул «труп» ногой, развернул лицом к себе, вытащил из нагрудного кармана клетчатой рубашки красную картонку... Быстро порвал её и бросил куски бумаги рядом.
Шпик и Серёга взяли Максима за руки и потащили к выходу. Он ухмылялся одними глазами - несите мол, сволочи, теперь я мёртвый. Рот ему так и не развязали...
- Ну, что, - Ян нахмурился, - теперь говорить будем?
Я глядел на маленькое утлое окошко в крыше. Ужасно захотелось вдруг бросить всё и махнуть туда - на поверхность. Нурик умудрился сложить завязанными руками дулю, и демонстрировал теперь её Яну.
- Шпик, - Ян блеснул глазами, - привязать рядового Дарелла.
Шпик робко подошёл к Нурлану и попытался поднять его с места, но Нурик упирался и рвался как бешеный. С помощью Серёги им удалось таки оторвать строптивого рядового Дарелла от стула и подтащить к деревянной опоре в тёмном углу чердака. Серёга ловкими движениями обмотал Нурика несколько раз верёвкой и тот оказался прочно привязан к толстому столбу.
Ян поднялся, подошёл к Нурлану и, взглядывая то на меня, то на него, осведомился: «Вы ещё отказываетесь говорить?»
Я смотрел на Яна с чудовищным безразличием и, кажется, переигрывал... Нурлан пытался незаметно освободиться от пут.
Шпик похлопал Нурлана небрежно по щеке, а потом влепил звонкую пощечину.
Я рванулся со стула. В плечи впились руки стоящего позади Айбека. Лицо рядового Дарелла медленно заливало краской, особенно выделялось насыщенное пятно на щеке. Он молчал, плотно сжав челюсти.
Шпик как-то незаметно развернулся и неожиданно врезал в пол силы Нурику в живот. Тот на мгновение обмяк на столбе и тут же напрягся, быстро ловя задыхающимся ртом воздух. И тут меня прорвало:
- Ян! - взревел я, - ты что падаль делаешь?! Это не по правилам! Я же тебя убью суку!.. Только выйдем отсюда...
- Штаб,  пароли, шифры - мягко сказал Ян, глядя в сторону.
Нурик стоял, как второй столб и я никак не мог уловить выражение его лица... Где-то сзади мялся Серёга, переводя изумлённый взгляд сверкающих глаз с Яна на Нурлана и обратно, и все, порываясь, что-то сказать, но в самый последний момент умалчивая. На его пухлых щёках во всю играл алый румянец. Айбек, не переставая судорожно сжимать мои плечи, смотрел вообще куда-то в сторону и вверх, на его лице застыла тупая улыбка, казалось он сейчас не здесь, а где-то далеко-далеко, и всё происходящее его абсолютно не касается.
А Шпик ударил ещё раз!
- Ян! Валера-Шпик, я тебе в морду дам! Вы что делаете?! Ян, это уже не шутки, а ну-ка развязали мне руки!
- Штаб, пароли, шифры...
- Ян, сволочь, фашист проклятый... - бешено колотилось сердце, я рвался со стула и Айбек держал меня уже вдвоём с Серёгой, всё-таки не выдержавшим и сорвавшимся с места, после того как Ян яростно матюгнулся в его адрес.
- Штаб, пароли, шифры.
Шпик замахнулся снова...
- Штаб, пароли, шифры, - отчётливо повторил Ян, - на войне как на войне...
Какая к чёрту война?
Кучка подростков оборванцев условно разделилась на «соколов» и «волков»... Выбрали «сержантов» и командиров отрядов, поделили дворы на территории, протянули кабель по крыше сарая, соорудили аппараты Морзе, заняли чердаки под штабы, придумали себе новые имена, позаимствовав даже фамилии двух известных натуралистов, договорились о правилах формальной смерти, о зонах, об оружии...
Это война?..
- Штаб, паро...
- Хватит! - крикнул я.  - Сержант Берг я всё скажу.
- Давно бы так...
Нурик стоял, опустив голову и нервно подёргиваясь.         - Я всё скажу, - повторил я, задыхаясь, - только руки развяжите, онемели... чёрт, ничего уже не чувствую.
Ян кивнул. Серёга снял стягивающие запястья путы и предостерегающе положил свои лапы мне на плечи, оттолкнув Айбека. Я помассировал ладони, потом сунул руку в карман, вытащил оттуда красную бумажку и, улыбаясь, демонстративно, яростно порвал её, швырнув клочки бумаги в лицо Яну.
- Всё. - тихо сказал я. - Рядового Гржимека больше нет. Рядовой Гржимек умер.
Я уже ничего не чувствовал. Где-то внутри безразлично молчало надорванное сердце. Мне было всё равно, абсолютно всё равно и, оттолкнув ошеломлённого Серёгу, я двинулся к выходу.
- Стоять!!! - заорал Ян, - На землю!!!
Я рухнул вниз от Серёгиной подножки, сверху на меня насел смуглый Айбек, на чердак ворвался, стоящий до сих пор за дверью Провод и тоже бросился ко мне. Тут подлетел Ян и, пиная меня по незащищённым бокам, начал орать как завёдённый: «Пароли!!! Пароли, сука!!!» Пока потный и красный Серёга не оттащил его от меня.
- Ты, что, ****ь!.. - орал я, со слезами на глазах - я же умер! Умер!!! Ты, дебил, я же порвал...
- Ладно, - хрипло прервал меня Ян, оттолкнув от себя Серёгу. - Свободен. Эй, отойдите от трупа. Провод за дверь. Айбек ко мне...
Я поднялся, отряхиваясь от птичьего помёта и, стараясь ни на кого не смотреть, быстро пошёл к двери, вслед за Проводом.
- Эй, ты! - надрывно заорал кто-то позади.
Я обернулся. Нурик, подняв голову, смотрел на меня красными, полными ненависти глазами.
- Я?
- Ты, я к тебе обращаюсь... ПРЕДАТЕЛЬ. - процедил он.