Случай в метро

                Случай в метро.
                Якову Ивановичу Фитону посвящается.
   Один ничем ни примечательный молодой человек вошел в вагон метро на станции «Ленинский проспект», встал около резиновой двери, на которой значилась надпись «Не п ис о ться», облокотился на поручень, посмотрел направо, глянул налево, опустил взгляд вниз и, увидев собственную отраженную физиономию в начищенных и блистающих итальянских туфлях, самодовольно улыбнулся. Фамилия этого человека была – Владимир Владимирович Окнов. Владимир Владимирович Окнов был представителем, и в руках он держал чемодан цвета индиго в бирюзовую то-ли крапинку, то-ли горошек, то-ли даже полоску с медными застежками. На следующей станции метро «Автово» в вагон, где стоял как ни в чем не бывало Владимир Владимирович Окнов и беззвучно насвистывал мелодию Прокофьева, вошел нетрезвый безногий инвалид Сергей Александрович Корякин и, остановившись в проходе, негромко сказал стереотипную до неприличия фразу: «Люди добрые, помогите, кто чем может!».
   Сергей Александрович Корякин, потерявший в пьяном виде обе ноги под колесами скорого поезда «Ленинград-Душанбе», откуда он нечаянно выпал в 1977 году, был одет в солдатскую форму со значками «Гвардия», «Отличник боевой и политической подготовки 2-ой степени» и «30 лет в Вооруженных силах СССР» (несмотря на то, что он никогда и не служил в армии вовсе). Ловко продвигаясь на своих маленьких обрубках по вагону, Сергей Александрович довольно нагло постукивал палками по коленям спящих пассажиров и негромко, но настойчиво просил подать ему милостыню.
   Владимир Владимирович Оконов принципиально решил не подавать милостыню Сергею Александровичу Корякину, хотя никогда никому до этого и не подавал ничего вовсе. Но если в предыдущие разы Владимир Владимирович не подавал просто так, от нечего делать, то в этот раз он решил не подавать именно из принципа, оттого что инвалид Сергей Александрович Корякин, не будучи военным, изображал из себя солдата, лишенного ног на полях сражений. Чем ближе калека пододвигался к Окнову, тем больше Владимир Владимирович нервничал, злился и в негодовании слегка пристукивал каблуком, щелкал пальцами, подергивал щекой и подмигивал левым глазом. «Фигу тебе, – думал с ненавистью Владимир Владимирович, – ничего ты от меня не получишь. Если бы при мне был сейчас молоток, я непременно тюкнул бы самозванца по темечку, а будь при мне нож – зарезал бы мерзавца. Слава богу, что у меня нет пистолета».
   Едва поезд притормозил на станции «Кировский завод», инвалид Корякин остановил свое неторопливое движение по вагону около одной старушки в шерстяном платочке, которая, крестясь, охая и вздыхая, искала мелкую монету в кошельке, извлеченном из хозяйственной хлопчатобумажной сумки. Поискав, старушка не нашла в кошельке ничего, что могло бы подойти в качестве милостыни убогому, затем закрыла кошелек на защелку, вздохнула, и опустила его обратно в сумку. После этого старушенция достала из другой сумки – полиэтиленовой, еще один кошелек, расстегнула на нем замок, и стала искать в нем. Не найдя среди крупных купюр и там ничего, она извлекла из маленькой сумочки на груди портмоне с банкнотами различных иностранных государств, но, спохватившись, что это вовсе не то, что ей нынче требуется, закрыла его со словами: «Совсем из ума старая выжила», хихикнула, и положила портмоне на прежнее место. Затем вредная старуха раскрыла корзинку с котом, стоящую на коленях и вынула из корзинки кисет с монетами. Но, порывшись в кисете никак не менее минуты, она и в кисете не нашла ничего из того, что ей требовалось. После этого она положила кисет в корзинку и, закрыв глаза, откинулась на спинку сидения как ни в чем ни бывало, всем видом своим демонстрируя, что подавать калеке она не собирается.
   Инвалид железнодорожного транспорта Корякин смачно плюнул старухе под ноги, громко выругался и пополз дальше. Гнев душил его. Негодование клокотало в истерзанной душе безногого. Слезы стояли в несчастных глазах Сергея Александровича и он еще сильнее принялся колотить своими палочками по ногам пассажиров, словно таким образом хотел отомстить им за собственное увечье. Тут Сергей Александрович Корякин поравнялся с Владимиром Владимировичем Окновым и, пребольно ударив представителя по болячке на голени, говорит ему с ненавистью: «Подайте калеке, Христа ради». Представитель Окнов демонстративно отодвигает покалеченной ногой в начищенной туфле руку безногого, и между ними происходит следующий философский разговор:
   - Ты чего это, сволочь безногая, бесчинствуешь?
   - А твое какое дело, мурло ногатое?
   - А вот дам тебе по харе каблуком, будешь знать, какое мое дело.
   - А вот и не дашь.
   - А вот гляди, – говорит Владимир Владимирович и замахивается больной ногой.
   Тут Сергей Александрович Корякин подпрыгивает довольно высоко в воздух и ударом известного боксера Мохамеда Али бьет Владимира Владимировича кулаком в челюсть и разбивает ее вдребезги. Представитель Окнов охает и валиться бочком на перила, а оттуда – наземь, точнее на пол. Поезд между тем подъезжает к станции «Нарвская». Весь народ в вагоне метро не выдерживает, и с криком: «Доколе это можно терпеть? Бей его, гада!» бросается на безногого инвалида Сергея Александровича Корякина. И они избивают его лицо в кровь, и переворачивают калеку на спину, как черепаху, чтобы он не сопротивлялся, и больше всех старается Владимир Владимирович Окнов, поддерживающий одной рукой свою разбитую вдребезги челюсть.
   Часть пассажиров, которые хотят войти в вагон метро, видят, что в нем избивают безногого инвалида, пятятся обратно и заходить больше не хотят, оставаясь на станции, некоторые же  бегут в соседний вагон, чтобы оттуда рассмотреть как следует драку, но там все смотровые места уже облеплены любознательной публикой. Двери вагона метро меж тем закрываются и поезд трогается дальше. Следующая станция – «Балтийский вокзал».   
   Но Сергей Александрович Корякин оказывается физически очень сильным человеком,  и он отчаянно сопротивляется. Он отбивается кулаками, обрубками ног и кусается крепкими, неповрежденными кариесом зубами. И тогда пассажиры метро переворачивают инвалида на живот и не дают ему подняться, и в таком виде начинают одолевать его. Они душат его авоськами, колотят ногами, руками, зонтиками, портфелями, чемоданами, тележками и садовым инвентарем. И инвалид Сергей Александрович Корякин орет как белуга: «Люди! Помогите! Ветерана избивают!». 
   Тут поезд останавливается на станции «Балтийский вокзал», где в него небрежно заходят несколько военных матросов, пьющих бутылочное пиво «Степан Разин», и едущих из Ораниенбаума к девкам. Матросы, увидев такое дело, говорят «Ёклмн», зажимают в кулаках бутылки, наподобие кастетов, и набрасываются на пассажиров. Сергей Александрович Корякин, видя подмогу, утирает с лица кровь и начинает петь «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»!». Матросы, само собой, начинают понемногу одолевать пассажиров. Владимиру Владимировичу Окнову снова разбивают бутылкой челюсть и он валиться на поручень и на пол.
   На станции «Технологический институт» в вагон метро заходят студенты-боксеры, которые готовятся к экзаменам и совершенно не интересуются происходящей здесь дракой. Мускулы их наподобие стальной проволоки, они не пьют и не курят, и даже любовь входит в их жизнь строго по расписанию. Они, можно так сказать, совершенно к драке индифферентны и равнодушны. Но только до той поры, пока им по мордам случайно не попадает пряхой с якорем. После этого они делаются агрессивны и резко бьют своими маленькими кулаками, словно гирьками по широким матросским физиономиям. Пассажиры снова начинают одолевать Сергея Александровича Корякина и моряков, и Владимир Владимирович Окнов, поддерживая двумя руками разбитую челюсть, точно попадает носком туфли в харю инвалида. Один из боксеров случайно бьет Владимира Владимировича Окнова в челюсть, и в третий раз разбивает ее вдребезги.
   Следующая станция, к которой подъезжает поезд метро, называется «Пушкинская», и на ней почти нет публики. Только двери вагона успевают открыться, как часть ораниенбаумских военных матросов выбрасывается на пустую платформу «Пушкинской» вверх тормашками, и следом летят их изломанные в драке бескозырки. Остальная часть моряков в вагоне оказывает слабое сопротивление боксерам и пассажирам, избивающим железнодорожного инвалида Корякина Сергея Александровича, на истерзанном теле которого самозабвенно прыгает Владимир Владимирович Окнов. Так продолжается до станции «Владимирская», где боксерам надо выходить. Покидая вагон, они увлекают за собой и остатки матросов, драка перемещается на перрон, и в вагоне снова остаются только Сергей Александрович Корякин (без сознания), Владимир Владимирович Окнов (с разбитой вдребезги челюстью) и израненные пассажиры.
   Публика, вошедшая в вагон метро на станции «Площадь восстания», немногочисленна и, увидев, что на полу валяется безногий инвалид без движения, а рядом с ним стоят тюкающие его граждане, снова выходит, остается на платформе и тихо зовет милицию. Пока поезд двигается до следующей станции, калеку Корякина скручивают винтом и, таким образом, безуспешно пытаются оторвать его голову от плеч.
   На «Чернышевской» пассажиры вытаскивают тело инвалида из вагона и засовывают его в щель между поездом и краем платформы, после чего вытирают кровавые сопли, изрекая «Уф!» и быстро расходятся, кто наружу – к эскалатору и в город, а кто внутрь – в вагон. Поезд говорит: «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – «Финляндский вокзал» и трогается, перемолов инвалида Сергея Александровича Корякина в фарш. Молодой человек по фамилии Окнов Владимир Владимирович прислоняется к резиновой двери, на которой написано «Не п ис о ться», и которая теперь вся почти запачкана слюнями и гуталином от ботинок, придерживает одной рукой челюсть, в другой сжимает разбитый индиговый чемодан, и самодовольно улыбается, глядя на пятна крови на полу. Одно пятно формой своей напоминает кувшин с цветами, на который села курица, а другое – танк, прыгающий через противотанковый ров. В голове у Владимира Владимировича Окнова  шумит, и когда он наклоняется, чтобы получше рассмотреть пятна на полу, что-то громко щелкает внутри его черепной коробки наподобие выключателя, в глазах плещется жидкость, и от затылка ко лбу перекатываются какие-то гвоздики, вываливаясь из ноздри и правого, раздутого уха. На следующей станции Окнова ожидает маленький сюрприз.
   На следующей станции – «Выборгская» входит милиционер лейтенант Крюков С. С., четким шагом обходит кровавые подтеки на полу, выдранные с мясом пуговицы, среди которых преобладают латунные, с якорями, разбитое бутылочное стекло, клочки волос, шнурки, обломки зонтика и садового инвентаря, инвалидное удостоверение на имя Сергея Александровича Корякина и останавливается прямо напротив Владимира Владимировича Окнова с явным намерением арестовать его. «Ваши документы», – говорит он строго и, отдав небрежно честь, протягивает руку.
   Владимир Владимирович Окнов, не переставая поддерживать правой рукой разбитую вдребезги челюсть, ставит на пол чемодан и из внутреннего кармана серого однобортного пиджака с оторванным лацканом достает красное удостоверение представителя, раскрывает его и показывает милиционеру Крюкову С. С. Милиционер, смутившись, снова отдает честь так, как того требует устав и инструкция, разворачивается и чеканным шагом выходит из вагона метро. Владимир Владимирович Окнов поднимает с пола чемодан и, пошатываясь, выходит следом, потому что это уже конечная остановка под названием станция «Лесная» и дальше поезд не идет.
   Такой вот случай произошел недавно в Санкт-Петербургском метро.


        24 июня 2000 года.