Посвящается Л

- Послушай... Вот, держи.
- Что это?
- Это сердце. Возьми его. Мне стало слишком тяжело носить его в груди - оно ноет и жжет. Видишь это черное пятно? Это сердце почти прожгло меня насквозь! Забери, прошу тебя.
- Не могу. Как может человек без сердца?
- Я молю тебя, избавь!
- Но ведь ты погибнешь.
- Я погибну и так. Оно прожжет меня насквозь, и тогда я застужу себе легкие и другие органы.
 Я схватил ее за руку.
- Помнишь, тот вечер? Я провожал тебя домой, и ты поскользнулась на льду. Дорогу никто не убирал, и я предложил тебе устроить субботник для расчистки ее ото льда и снега. Помнишь? Ты еще сказала, что за просто так никто не придет, а я ответил, что можно организовать шашлык, и тогда отбоя от желающих не будет.
- Да...
- А ты поскользнулась, и я поймал тебя за руку. Ты тогда тихо сказала: "Я сама". Ты знаешь, мне стало обидно.
- Прости.
- Да нет, ты не виновата. А потом я шел обратно от твоего дома к метро и у общежития решился... Я достал сердце и воткнул в него булавку. Она была уже не первой, но и не стала последней.
- Не последней?
- Нет. Потом было девятнадцатое марта. В тот вечер, сидя дома на кровати и считая волокна в бумажных обоях своей комнаты, я снова отворил свою грудь и вынул этот чертов комок. Тогда я просто бросил его о стену!
- Ты дурак.
- Я знаю, черт возьми! Ну прошу - возьми его!
- Ну... ладно.
 Она протянула открытую ладонь.
- Держи.
 Она погладила сердце указательным пальцем и перевернула ладонь. Сердце выскользнуло на землю и плюхнулось прямо в лужицу. "Так будет лучше", - произнесла она и наступила на него ногой.

 Я упал на колени и еще долго провожал ее взглядом, не имея сил подняться.
- Что ты наделала. Что я наделал...