Имя по умолчанию

-1-
Это было там, где ветер перебирает песок бесконечные тысячи дней.
Там сожженная солнцем земля, превращенная в пыль. На тысячи шагов вокруг. Уходящие туда, не возвращаются обратно. А те, кто случайно вернутся, не могут вспомнить ничего из того, что было с ними. Душу или тело, а чаще и то, и другое, убивает безмолвное солнце.
Там, где стоят на границе мертвых песков хранители жизни, которая должна быть вечно. Они не знают свои имена.
Он лежит на камнях, и сам он - тоже камень.
Всегда закрыты его глаза, но ему не надо видеть, чтобы знать.
Иногда прилетают птицы. Иногда приползают змеи. Иногда приходят люди.
Он пропускает тех, кого должен пропустить. Останавливает тех, кого должен остановить. И тут же забывает о них.
Ему дана власть говорить загадками и убивать не нашедших разгадок. И только он сам знает, что нет правильных ответов, а есть только закон, сохраняющий жизнь, которая должна быть вечно.
Там, где песчаный прибой разбивается о камни.
Тысячи дней, и каждый день похож на вчера. Тысячи ночей, и каждая ночь без сна. Но он не различает день и ночь, не различает свет и тень. Всегда закрыты его глаза, но он не знает об этом.
Но пройдет еще немного времени, еще несколько тысяч дней, и пролетающая мимо птица расскажет ему о рассвете и закате, о белом солнце и зеленом Ниле, о жестких треугольниках пирамид и мягких овалах песчаных холмов. Она расскажет это, спасаясь под его тень от полуденного солнца, не думая, а просто занимая себя, коротая время до вечера, и вечером улетит. Но до того, как птица улетит, он успеет спросить ее: Почему Я не знаю об этом, почему Я не могу открыть глаза и увидеть. И птица удивленно ответит ему: Ты что, не знаешь? Ты - сфинкс. Тебе нельзя открывать глаза. Ведь как только ты откроешь глаза и увидишь мир, в тот же миг мир погибнет, ибо нет такого мира, который может выдержать взгляд сфинкса. Так скажет она и улетит.
А сфинкс останется.
Там, где проходит граница между жизнью и смертью.
Несправедливость рождает ненависть. Мир, так жестоко обошелся с ним, лишив его права видеть. Он - страж на границе, охраняющий жизнь, которая должна быть вечно.
Но придет день, когда закончится срок службы. Когда можно будет уснуть и долго спать. А потом проснуться.
И тогда... и тогда пусть мир сам заботится о том, чтобы выжить, когда он откроет глаза.
Там, где только ветер в пустыне.
Там, где бьется о камни песок.

-2-
Это было весной, в марте.
Поверит ли мне кто-нибудь, если я скажу, что не люблю весну? Так вот, я не люблю весну. Весна имеет смысл и приносит радость, наступая после долгой холодной зимы. Но в местности, в которой зима как таковая бывает несколько разрозненных недель, где и в декабре, и в феврале запросто случаются дожди, весна теряет свое волшебство.
В ту весну я училась на четвертом курсе института, а занятия на четвертом курсе у нас шли во вторую смену. Ходить на лекции, да еще в середине семестра, да еще во вторую смену не хотелось совершенно. Работа с паяльником пробуждала потребность проветривать голову и легкие. Город светлел после зимы, и я часто уходила с какой-нибудь лекции, шаталась по улицам в окрестностях института, иногда, и совсем далеко от его окрестностей, разглядывая отражения неба в воде. Но это как бы предыстория.
История же заключается в том, что в одну из таких прогулок, утром (почему утром? - не помню), под каменным постаментом одного из сфинксов, что стоят на Васильевском острове напротив Академии Художеств, я нашла крошечного черного котенка. Всю ночь шел дождь, что делал котенок на улице в такую погоду, непонятно, но сидел он там, наверное, очень давно, сильно замерз и даже уже не мог мяукать, только беззвучно раскрывал рот.
Всех бездомных кошек, известно, не подберешь. Но котенок был настолько маленьким и замерзшим, что было ясно: или я забираю его с собой, или он очень скоро умрет. А я больше сюда прийти не смогу.
В доме у родителей в период моего детства всегда жили кошки. Но это ведь дома, а мне к моим паяльникам, осциллографам и прочему железу, в котором с трудом отыскивались нужные вещи, еще и черного зверя.… Но был ли у меня выбор, было ли время на размышления…. Я достала из кармана носовой платок, завернула в него зверя (который в платке отлично поместился) и засунула этот дрожащий сверток под куртку. Температура котенка близилась к нулю, поэтому я почти побежала домой, не забыв при этом купить молока. Дома я положила котенка на батарею (чтобы скорее отмерз). Отмерз он довольно быстро и стал скакать по комнате как мяч. Дальше было все, о чем знает каждый, кто хоть раз держал дома кота (а котенок оказался именно котом), и не стоит на этом останавливаться подробно. Я назвала кота Арчи в честь известного героя известной книги. Но это тоже всего лишь предыстория...

-3-
Он спит, и ему снится радуга.
Ты, идущий мимо, присядь в тени спящего сфинкса и расскажи ему.
Расскажи ему, и не думай, что он, спящий, тебя не услышит.
Расскажи ему о радуге и о чистых цветах ее линий.
Расскажи о красном цвете, цвете огня и крови, цвете самых прекрасных роз, цвете страсти и смерти.
Расскажи ему о цвете оранжевом, цвете радости, зари и апельсиновой кожуры.
Или о зеленом цвете, цвете заливных лугов, изумруда и глаз любимой. Или о голубом - цвете неба и отражающей его воды.
Рассказывай ему, но помни, что он никогда не видел ни огня, ни неба. Что он не смотрел в глаза любимой и не видел, как в них разгорается свет утренней зари.
Расскажи ему о радуге, если ты умеешь рассказывать.
И подумай о том, как бесконечна его тоска и как бесконечно его терпение.
Там, где ветер в плену у пустыни считает песчинки, и лишь когда сосчитает, станет свободен.

-4-
Стаи голодных чаек, принесенных ветром с залива, заполонили парк Авиаторов, тот самый, где самолет взлетает из лужи, бывшей когда-то прудом. Кот провожает каждую птицу, пролетевшую мимо окна, внимательным взглядом. Он вообще очень внимателен ко всем движущимся предметам. Ушастый, - говорю ему я (он мгновенно разворачивает одно ухо в мою сторону), - эта птица сожрет тебя в две секунды. Кот мне не верит и продолжает контролировать территорию. Тараканы уже все переловлены, наступила пора заниматься серьезными делами. Я кидаю в него шарик из бумаги, кот не реагирует. Он сегодня впервые на посту у окна (раньше он до подоконника не допрыгивал), и детские игры его не интересуют.
Растаял снег, и над мокрой дорогой, ослепнув от лучей солнца, пролетела, возвращаясь домой, перелетная стая неведомых мне птиц. И ручьи были полны бумажными корабликами.
Мои хождения по городу тогда закончились вполне логично. Я простыла и очень сильно заболела. Несколько дней я валялась с температурой под 40. Кот все это время (кто его тогда кормил? - не помню) лежал на мне в разных местах в качестве добровольного компресса. В таком состоянии все кажется сном. А когда упала температура, и я пришла в себя, сначала кусочками, неясными картинами, а потом все четче и связанней я стала вспоминать что-то, не имеющее ничего общего с этим миром, но казавшееся мне не менее реально.
И даже сейчас я помню все. Я закрываю глаза, и мне в лицо дует раскаленный ветер, и тысячи дней безымянный камень просит дать ему имя.

-5-
Ночь была полна холода и одиночества.
Ночь была полна огней, которые светили прозрачным холодным светом. Они метались со страшной скоростью, они горели где-то высоко над головой, и от этого призрачного света становилось еще холоднее.
Ночь была полна дождя, от которого шерсть намокала, слипалась в иголки и переставала греть. Некуда было укрыться от этого дождя.
Ночь была полна страха. Неведомые существа проносились мимо в свете огня, неведомые существа громоздились над головой, и теплый ласковый дом был неведомо где.
Но оказалось, что это еще не самое страшное в сегодняшней ночи. Самое страшное случилось, когда вдруг каменная полу-кошка полу-неведомо-кто зашевелилась на камне, как будто пробуждаясь от долгого сна.
И показалось, что дует раскаленный ветер, и камни плавятся от невидимого солнца. Застыли отражения в воде и перестали метаться тени. Какие-то призрачные бесформенные фигуры заполнили все вокруг. От них пахло пылью веков и горечью мыслей о долге и предательстве. Это были воспоминания, не имеющие цвета. Они становились все тяжелее и уже тонули в воде. По воде расплывались радужные круги, вспыхивали и гасли разноцветные искры.
И мир дрогнул в тот момент, когда приподнял зверь каменные веки. А под веками не было глаз, там была пустота. Черные провалы, в которых тонули тени. Мир дрогнул и устоял.
И все стихло, и снова метали огни, моросил дождь, и жизнь была почти невыносимой.
А потом наступило утро. И оно могло бы стать последним, если бы не теплые ладони, вынувшие из этого ужаса, если бы не теплые ладони, согревшие, накормившие и приласкавшие…

-6-
С тех пор прошло некоторое время.
Кот быстро вырос. Он оказался из какой-то странной породы, очень похожей на котов, нарисованных на станах египетских пирамид. Все мои гости отмечали этот факт. И поэтому одно из его многочисленных имен - Рамзес IV (четвертый). Почему Рамзес именно четвертый? Очень просто. У Аквариума есть альбом, который называется "Любимые песни Рамзеса IV". Любимые песни кота - настойчивая просьба о том, что неплохо бы выпустить его погулять. И вот когда кот заводит свои любимые песни в неурочное для гулянья время, он переименовывается в Рамзеса четвертого. И еще - кот весь черный, даже нос и подушечки лап. Сам свой собственный (а не мой) черный зверь. Кот следит за порядком в доме и, несмотря на свою самостоятельность, достаточно нежно относится ко мне. И видимо, он забыл ту страшную ночь.
А я все помню.
И иногда я прихожу туда. Туда, где стоят друг против друга покалеченные временем и людьми каменные сфинксы.
Он лежит на камнях, и сам он - тоже камень.
Там, где белые птицы кричат о бескрайности неба.
Там, где сны вереницей туманной проходят мимо взгляда, которого нет.