Утро

В темно-серых предрассветных сумерках поднимается над полем туман. Безветрие, и он не ползет языками (это неприятно и страшно), а тянется вверх, как пар, у земли чуть менее плотный. Тихо-тихо, но что-то обещает случиться. Светает медленно, неохотно; неба не видно, но день будет ясный, хотя сейчас в воздухе промозгло, темная трава под ногами вся сырая.
Ближе к восходу солнца туман начинает исчезать, растворяться, сквозь него понемногу проступают темнеющие купы деревьев, хмуро нахохлившиеся в предчувствии дня. А когда первые, несмелые в холодном ясном воздухе солнечные лучи падают на землю, туман остается только в овражках и ложбинках пролитым молоком - он сравнивает поле, как вода заполняет выбоины в дороге во время дождя.
Уже не лето. Поле не пахнет травами, непрогретый воздух дышит осенью, и под бледным чистым небом видна матерая, хмурая, темная зелень деревьев. Не слышно птиц: они еще не улетели, но уже в ожидании, их голоса раздаются теперь все реже, а по утрам почти никогда.
Дышится легко, но в тени прохладно. Солнце все еще греет, особенно днем - сейчас, ранним утром, этого не почувствуешь, разве только душой. Но не кожей.
Оглядишься в напряженной светлеющей тиши - и увидишь поле, поросшее травой, где овражек, где ручеек, там и сям разбросаны темные рощи с густым кустарником по опушкам, не так далеко - кудрявая полоска леса, и по земле стелется туман: боже, до чего красиво! И видишь - словно в первый раз - каждую травинку, каждый стебелек - столько раз их видел! - каждый листочек на далеких деревьях - такой темный, благородный зеленый цвет позднего лета и ранней осени, каждую рытвинку на этом поле - до чего же красиво! Есть ли где еще такая красота, где же еще может быть такое небо? Русь, родная, безмерно любимая! Да что слова? За тебя положить жизнь, за тебя, за леса и поля твои бескрайние, за небо твое высокое, за землю твою, в которой нас хоронить - это ли не счастье? Что было и что будет - важно ли, если останутся поля твои предрассветные, на которые смотреть - не насмотришься, если останется земля наша вечная, и в ней - прах предков наших? Господи, как же красиво! Хочется во весь голос кричать, но молчишь, и от сдержанного счастья сладостно-больно становится на душе, словно видишь все это в последний раз и силишься запомнить, до последней черточки унести с собой.
Земля русская всегда была и всегда будет. Отстоим, своей грудью закроем, на руках вынесем, обессиленную, из боя, раны перевяжем и ковшик воды подадим напиться. Сметем вражье войско - как слезинку сотрем с твоего лица. Ты только не плачь… Ты мать наша, мы твои сыны - нам ли тебя не защитить?
Солнце показалось: еще раннее утро, но медлить нет более сил, чудится шорох в траве - должно быть, пробежала полевка, а то и заяц. В этот час и не разберешь.  Всхрапнула лошадь - и наверняка дернула ухом, в предчувствии чего-то грозного. Пришел рассвет. Остался еще туман, но его скоро перемелют копыта коней, те, что затопчут траву и распугают полевок. И будет шум, и будут крики на этом поле, на этой святой земле - все поляжем под кривыми саблями, а выстоим! Оберечь, не дать в обиду родную землю, сохранить мирную тишину наших полей - нам ли не совладать? Пока еще тихо. Но вот-вот начнется бой.
                8 сентября 1380