Когда ссорятся львы

Рассказ.
Всем, кто погиб в Афганистане и Чечне, всем парням, русским и нет, которых убила война…

Небо было темным. Очень темным, очень высоким и очень холодным. И еще оно было вечным. Таким же вечным, как звезды, тускло мерцавшие на самом его дне. Странная вещь - небо. Оно такое красивое и такое безразличное… Его хочется ненавидеть, но нельзя не любить… Почему? Бывает ведь так - отчаянно хочется ненавидеть, а получается только любить. И ничего с этим не поделать - так же, как не остановить дождь и не поймать ветер… Воздух тоже был холодным. Не таким холодным, как небо, но этого было достаточно, чтобы заставить дрожать человеческое тело. Ветра не было, и иней оседал на траве, на земле, даже на одежде - на всем, на чем может оседать иней. Эта ночь была холодной, очень холодной - обычно было теплее. Дни были жаркими, но к ночи постепенно становилось холоднее, и вместе со светом из воздуха уходило тепло. И поэтому ночь превращалась в почти бесконечное ожидание рассвета, вместе с которым тепло возвращалось на эту проклятую всеми богами землю… Рассвет переходил в день, и день весь проходил в страхе и ожидании наступления темноты, потому что в темноте сложнее заметить человека и сложнее его убить. Ночь - лучшее убежище. И так продолжалось бесконечно - день становился ночью, а ночь становилась днем, и не было конца ожиданию. Могло бы быть и хуже, но сложно представить, как. Человек сидел на земле, тесно прижавшись к дереву - так было теплее и незаметнее для случайного наблюдателя. Сон не шел. Ночью невозможно было уснуть из-за постоянного холода, спать приходилось днем, спрятавшись куда-нибудь и постаравшись на время забыть про страх. Война - это такое состояние окружающего мира, когда люди забывают обо всем и сами отдают себя безумию. И теперь на эту землю пришла война. В этом никто не был виноват - никто из тех, кому приходилось жить и умирать в этих горах. Присмотревшись, можно было заметить, что человек этот совсем маленький - это был мальчик лет тринадцати - четырнадцати. В мирное время это был бы парень, но война меняет людей - она не дает ощутить собственную значимость для этого мира и сует под нос все доказательства того, что жизнь ничего не значит в этом сошедшем с ума мире. И доказательства эти так убедительны, что приходится поверить. Потому что ничего другого не предлагается. И тем сложнее потом поверить в обратное.

Ночь была долгой, к утру мальчик уже успел замерзнуть. Когда пришел рассвет, он поднялся, отошел от дерева на несколько шагов и огляделся. Невдалеке он увидел небольшой овраг, заросший травой и кустарником, скользнул туда и, прижавшись к холодной, успевшей остыть за ночь, земле, наконец-то уснул. Ему снились сны. Яркие, красивые и очень дорогие почему-то, но он знал, что это всего лишь сны и не верил в них. Они не могли заставить его забыть, где с ним и что с ним, но приносили радость. Давно уже прошло то время, когда мальчик жил одними лишь воспоминаниями. Он понял, что это не поможет ему, и расстался с этими воспоминаниями, как расстаются со старыми книгами - вроде жаль, но зачем они нужны? Когда-то, когда еще не было войны, когда можно было спать без страха, что больше не проснешься, когда можно было смотреть в небо и не ненавидеть его, мальчик любил фильмы о войне. О людях, рискующих своей жизнью каждый день, с утра до вечера. Когда живешь, зная, что сегодня можешь умереть, начинаешь понимать, что нет ничего лучше жизни. Что этот мир - прекраснейший из миров, потому что он единственный и потому что он подарил нам жизнь. Начинаешь лучше видеть красоту этого мира, во всех ее проявлениях. Учишься слушать тишину и видеть темноту. Если остается еще время. Но об этом мальчик не думал, когда смотрел фильмы о войне. Он видел лишь красоту смерти и красоту риска. Изредка - красоту жизни. А отрицательных сторон он не видел - просто потому, что их не показывали. Сейчас он понимал, что нет ничего красивого в войне, что это просто жестокие игры кого-то, кто никогда не видел настоящей смерти. Кого-то, кто не видел красоты жизни. Или видел, но остался равнодушен, да это, вообще-то, почти одно и то же. Равнодушие хуже ненависти и хуже любви. Была такая фраза где-то в старой книге: “Не бойтесь убийц - они могут только убить. Не бойтесь воров - они могут только украсть. Бойтесь равнодушных - ведь именно с их молчаливого согласия совершаются все кражи и все убийства на свете.” За точность цитаты не ручаюсь, но смысл был именно такой. Мальчик жил теперь, не задумываясь, как раньше, о смысле прошедшего дня и не думая о том, что будет завтра, потому что этого завтра могло и не быть, если как следует не постараться выжить.

Просыпался он в кошмарном, кровавом бреду. Он чувствовал, как пронзает его тело что-то горячее, страшное, слепое и безжалостное, что-то, причинявшее страшную, невыносимую боль, которая гасила сознание. Он даже не смог открыть глаза, проваливаясь в темную пропасть небытия. Он пришел в себя еще раз, уже перед рассветом. Небо было темно-голубым, с востока чуть светлее, а скоро станет ярко-розовым с желтым, а потом взойдет солнце. Он знал, что солнце взойдет - взойдет все равно, даже если он этого уже не увидит. Он удивительно четко осознавал то, что происходит. Кто-то увидел его и прошил автоматной очередью, не пожалев патронов, не разобравшись - свой или чужой. Он знал, что умирает - и он был даже рад, что очнулся перед смертью. Что очнулся именно перед рассветом, что не умер без сознания. Странно - ему было совсем не страшно. Он даже сам этому удивлялся  - не было страха. Воздух
был холодным - он этого уже не чувствовал, просто знал, что воздух холодный. На рассвете здесь всегда холодный воздух. Он не жалел. Ни о чем. Да и о чем ЗДЕСЬ можно жалеть? О чем? О жизни, которой нет? О смерти, которая пришла слишком рано?.. Слишком рано для чего? Слезы… Они катились по щекам и капали в траву. В пыльную траву, выросшую на чужой земле, в этой чужой стране. Эта трава не поймет этих слез и не впитает их, чтобы передать земле. Но это никому и не нужно. Слезы ничего не значат, когда умираешь в одиночестве и некому тебя оплакать… Когда плачешь только ты - и не потому, что жаль себя, а просто так, чтобы поплакать. Тонкие солнечные лучи коснулись пыльной травы, на которой еще не высохли его слезы - и на земле стало одной жизнью меньше.
15 декабря 98 - 2 января 1999 года.