На лыжах по темну

Зимняя тайга. На отходе яркий день. Откинулась дверная заслонка в чум. Вышел старик Чабун - жмурится на солнце после полумрака. В руках лыжи. Давненько он на них не вставал: приходит старость - уходит сила. Сам Чабун уж не охотится - сын пищу добывает. А старик у чума хлопочет, да внутри, - сыновней жене помогает. Но этот день уж до того хороший выдался, что не выдержал Чабун: собрал старые силы, взял старые лыжи. "Пройдусь", - говорит, - "Вернусь до темноты ". Жена сына в чуме осталась, а он по следу сына пошел: встретит - удивит.

Скользит Чабун - лыжи не подводят. Вдыхает тихий воздух полной грудью: благодать - не надышишься. Запыхался, устал - упал в снег, отдышался - снова на ногах, на лыжах. Все видит, что с сыном было, все по следу понимает. Вспоминает, как сам охотился. Поскрипывают лыжи, поскрипывает снег.

Сошел старик со следа - захотелось ему, чтобы ветки задетые снегом его встречали - ему всегда это нравилось, а там, где сын прошел, все ветки были голыми, бесснежными. И пошел старик не по лыжне. Задевает ветки - осыпается снег, падает, ложится не слышно. Только слышно, да и то едва, как друг друга ветки касаются. Заденет старик одну ветку, она по другой хлестанет, та - по третьей... И снег со всех - красота! - густо падает, будто деревья сами отряхаются. Живые... Старик встанет под молодым деревцем - тряханет его - осыплется снегом, да еще лицо вверх поднимет, чтоб на глаза и губы попало - приятно! Лицо разгоряченное - снежный холодок обжигает нежно. Идет - усталости не чувствует. "...И откуда силы сегодня?!" - удивляется, - "Будто помолодел..."

Не налюбуется Чабун на снег... А день-то кончается - вечереет, смеркается - не замечает того старик. А когда заметил, было уже поздно. "Эх", - думает, - "Я ж до темноты вернуться обещал". Повернул назад - и прошел немного, а вокруг уже не видно не зги. Не видать лыжни для возвращенья. Присел старик на поваленный ствол, призадумался. Взглянул на звездное небо, на растущую луну. "Вот", - думает, - "Мне бы так высоко, я бы сверху их огонь увидел, да и спустился бы - прямиком к родному чуму". И захотел Чабун добраться до неба - прямо на лыжах, через темень. "Надо", - решил Чабун, - "Только изготовиться, разбежаться... Оттолкнуться палками - и въедешь: прямо в темную высь, к луне и звездам, а оттуда до своих рукой подать..." Собрался Чабун с духом - и пошел, побежал, заскользил - так, что нельзя быстрее!.. И оттолкнулся...

А сын Чабуна с женой беспокоятся, всматриваются в темноту, вслушиваются в тишину. Где запропастился старик? Ругает сын жену, что отца отпустила, корит-укоряет. А та, что ответить не знает. "Ну ладно", - думает сын Чабуна, - "Наверное, врасплох темнота застала, соображает-то старый медленно... Да костер заявит, и в тайге переночует, не в первый раз, плохо только, что старый, мало ли..."

"Смотри!" - крикнула жена. Он повернулся - она на небо уставилась, - рот открыт. Он туда же посмотрел, присмотрелся и обмер от удивления: по небу шагает на лыжах его отец - старый Чабун - прямо среди звезд, на лыжах - и палками отталкивается...

Идет Чабун, смотрит вниз - на бескрайнюю темную землю. Ничего не видно, только в одном месте точка огня горит. Понял Чабун, что это сын его с женой поджидают. Да только он к ним не торопится - понравилось ему шагать по ночному небу: никогда так близко он звезды не видел. А потом и вовсе возвращаться передумал.

Видят сын Чабуна с женой - не спускается к ним Чабун, идёт – не остановится. И вдруг - жена сына аж ахнула!.. - потерял старик прежний облик - и превратился в новое созвездие. Медленно, незаметно двигалось оно по кругу, по ночному небу вместе с другими звездами. Долго смотрели они на него, удивлялись, а потом спать ушли - в теплый чум.
 
____________________
январь 98  tabatin@mail.ru