Соревнование музыкантов. Часть II

ЧАСТЬ 2. РОВНО ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ЛЕТ

Пять лет пролетели быстро. И когда люди вспоминали о том, что было пять лет назад, им казалось, что это было вчера. Что это рядом, и к этому можно вернуться... Или даже, что это есть, так и осталось с ними... Что вот рукой подать и ты снова там!.. Но...

И казалось, что годы не проходили, а прошли они, люди... И было так, как если ехать на повозке, а вокруг тебя меняется ландшафт, местность, жизнь... Все меняется, а сам ты вот - как был так и есть... Да и все вокруг тоже - как было, так и есть - просто здесь видно одно, а там другое... Просто обволакиваешься разным - то чем-то одним... то уже видишь, что другим. И только крутятся колеса. Да прокручивается время. Так постепенно, что то, что есть, кажется постоянным. Изменение неуловимо.

И кто-то постарел на пять лет, но не заметил как... И кто-то повзрослел на пять лет, и не заметил... И те, кто родился в эти пять лет, не заметили, как родились... И даже те, кто умирали, не заметили своей смерти... Но когда люди сравнивали между тем, что есть, и тем, что было тогда, пять лет назад, они видели, что многое изменилось, многое поменялось - многое исчезло и появилось - и всё за каких-то пять лет!.. Так быстро. Скользяще. Так незаметно... Пролетели годы, и не верилось, что их нет, и больше не будет...
.............

Музыкант вошел в город, когда день уже был на исходе. Осмотревшись с любопытством, он подошел к горожанину, спешащему куда-то по улице, поздоровался и спросил:

- Где находится дом мастера музыкальных инструментов по имени Энвер?

Горожанин торопливо, не совсем понятно объяснил ему, где живет Энвер, и поспешил дальше. Музыкант даже не успел поблагодарить его. Осмотрелся еще раз: «А город, все-таки, победнел». Восстановил, насколько возможно, в памяти подробности полученного объяснения и пошел в ту сторону, куда ему было указано.

Он сворачивал с одной улички на другую, стараясь точно следовать указаниям горожанина, пока не понял, что запутался: забыл как идти дальше, либо до сих пор шёл неправильно. Он зашарил по сторонам глазами в поисках какого-нибудь прохожего, чтоб окончательно выяснить, как идти. Уличка был узкой, и все дома в ней были похожи. Вокруг не было ни души. Музыкант решил постучать в один из домов и спросить у того, кто откроет.

Подойдя к тому дому, что выделялся, на его взгляд, большей опрятностью, чем остальные, он механически взглянул на табличку, висящую у двери. На табличке было написано: «Энвер. Изготовитель музыкальных инструментов».

Энвер сидел за столом в хорошем расположении духа и доедал остатки ужина. В доме был уютный полумрак, на стенах висели заготовки, недоделанные и готовые музыкальные инструменты. Дерево и смоляной лак источали приятный запах. В другой комнате засыпали жена и дети - дети громко сопели - и время от времени Энвер туда посматривал: с любовью, чуть снисходительно. Оттуда шло тепло. Доев последнюю ложку каши и запив её свежим соком, он тоже захотел спать и начал зевать, раздумывая: то ли ему присоединиться к жене и детям, то ли немного перед сном поработать, то ли пойти в гости к приятелю напротив. Зевнув в очередной раз, он уже склонился в пользу первого, как вдруг входная дверь распахнулась... В него ударил сноп света от заходящего солнца, и он сощурился, слегка ошарашенный: хотя двери в городе часто не запирались, входить без стука было не принято. Из-за тени лицо человека, стоявшего в дверях, было почти не различимо. Но в руке у него был музыкальный инструмент, и хотя не совсем осознанно, в голове Энвера мелькнула догадка.

Человек бесцеремонно, не дожидаясь приглашения, вошел в дом.

- Здравствуй. Ты узнал меня?

Энвер, казалось, полностью погрузился в свой взгляд, устремленный на вошедшего.

- Ну теперь ты меня узнал. Да, я тот музыкант. Твой бывший раб.

Энвер хотел поздороваться, но не смог вымолвить ни слова: у него словно язык онемел от неожиданности.

Музыкант шагнул с прохода, положил инструмент, повернулся спиной к ремесленнику, и, подбоченясь, снял с плеч вещевой мешок. Положив его у стены, стал развязывать, и не оборачиваясь, добавил:

- Я пришел, как мы договорились. Не удивляйся.

Он достал из мешка глиняную бутыль, прошел вглубь комнаты, поставил бутыль на стол, за которым сидел Энвер, и сел напротив него, у другого края стола.

- Здравствуй... - только сейчас смог произнести ремесленник.

- Это вино, - сказал музыкант, - Составишь компанию?

Энвер улыбнулся, шок от удивления стал проходить:

- Составлю... музыкант. Конечно...

Он подставил чашки. Музыкант их наполнил, сказал «За встречу!» и они выпили.

Музыкант оглядел комнату. Все было чисто прибрано. Чувствовалась зажиточность. 

- Отрадно, что ты освоился, - сказал музыкант, не без некоторого ехидства.

Он налил еще, и они снова выпили.

- Я теперь здесь... то есть так... живу благодаря тебе?.. - спросил Энвер, взглянув на музыканта взглядом, в котором были смешаны любопытство, раздражение и злость - но злость скорей демонстративная, чем настоящая.

Музыкант отвел свой взгляд:

- Ну в некотором смысле... - он выдержал паузу, - Сказать по правде, царь - ох ! - я все еще вижу тебя царем!.. Прошу прощения. Хм... Так вот, сказать по правде, ведь неизвестно, победил ли бы ты в том сражении, - он снова сделал паузу, - Но если б ты также не победил, ты бы сейчас вообще не жил.

Энвер еще больше нахмурился, озадаченный:

- Я что-то не совсем понимаю...

Музыкант снова наполнил чашки. Но выпивать они не спешили.

- Я начну все по порядку, с самого начала, ладно?

Не дожидаясь ответа, музыкант продолжил:

- Я жил в мирном небольшом городе. Он процветал. Процветали ремесла, искусство, торговля... Мы не вели войн и никого не притесняли. Везде мы находили себе друзей и партнеров. И никто не притеснял нас. Мы жили в достатке и были счастливы. Пока не появился ты... Ты уничтожил у нас торговлю, а ремесленников увел в рабство, ты ограбил нашу казну, а твои воины разорили наши дома и взяли в наложницы наших жен. Ты разрушил большинство семей, а те, что остались, были разорены и обречены на нищенство, безысходное нищенство... В конце концов, ты и твои воины... - музыкант взглянул Энверу прямо в глаза, - вы просто многих у...

- Хватит !.. Ты многого не знаешь, музыкант !.. Была война. Ваш город был в союзе с нашими врагами. Он не воевал, ты правильно говоришь. Но он продавал им оружие. Которым убивали нас. Ваш мирный город, - Энвер проглотил спазм, перехвативший от волнения горло, - И тогда все так поступали. Все, - Энвер отпил вина из чашки.

- Поступали и поступают, - согласился музыкант, - Ты не понял. Я не хочу ни осуждать, ни обвинять тебя. Ни об этом речь. Я просто хочу рассказать тебе, как все было. Разве тебе не интересно?

- Рассказывай.

- Сначала выпьем, - улыбнувшись, предложил музыкант.

Лицо Энвера смягчилось в ответной улыбке. Они подняли чаши и выпили за здоровье друг друга.

- Хорошее вино... - сказал музыкант, откусывая яблоко, - Итак, меня взяли в плен и отдали тебе в рабство. Этот день был ужасен. Меня до сих пор бросает в дрожь от воспоминания о нем... Я знал, что сбежать не удастся: везде были твои люди, все вокруг было в твоей власти. Тогда я решил покончить с собой. Но каким-то образом я узнал, что у вас в городе устраивается соревнование музыкантов. И я решил сыграть - в последний раз. Показать себя - бессмысленное честолюбие... Но не только ради этого... Почувствовать себя на свободе. Пролететь, возвыситься - над роком, над судьбой. И только потом уйти...

Музыкант задумался, будто вспоминая.

Энвер налил ему и себе вина. Музыкант отпил:

- Спасибо.

- Тебе спасибо. Вино действительно превосходное.

Не обратив внимания на похвалу, музыкант продолжил:

- Мелодия пришла мне в голову, когда я уже находился в гроте. Ждал своей очереди среди других музыкантов... Я был совершенно подавлен - из головы не лезли мысли о предстоящем самоубийстве... Меня тянуло отказаться от выступления: боялся, что все равно не смогу... Но я не сдавался, боролся, отбрасывал плохие мысли. Заставлял себя продумать, что и как буду играть... И внезапно она появилась. Захватила меня изнутри. Вытеснила всё другое. Зазвучала... - музыкант снова задумался, вперив взгляд в пространство, - Но я не успел додумать её... Или, может быть, понять до конца.

- Это была волшебная мелодия.

- В первое же мгновение я заметил - по твоим глазам, наверно - что музыка тебе нравится...

- Это не то слово, - усмехнулся Энвер.

- Я играл и смотрел на тебя - по существу, на своего убийцу. Мне было интересно, как моя музыка отражается на тебе... Но не просто интересно. Я, наверно, ощущал себя демиургом, скульптором, вылепливающим тебя, только ни руками из глины, а музыкой - из того, кем или каким ты был. Изменял тебя. Хотя бы на те несколько минут. Не скрою, мне было приятно чувствовать свою власть над тобой, - музыкант усмехнулся, мягко, как бы сам над собой. И продолжил:

- Я был по-настоящему вдохновлен. Как никогда. И мелодия - она будто звучала сама собой. Словно даже без моего участия.

- Помню, она вроде как оборвалась... Ближе к концу...

- Это было ненамеренно. Я был настолько окрылен, что подумал о спасении. Я подумал: «Эта музыка... Не может ли она меня спасти?..» Это была глупая, безосновательная мысль - как соломинка для утопающего. Но меня она взволновала, выбила из ритма. Я рассредоточился и понес всякую несуразицу... Но потом я вновь собрался... - музыкант замолчал и добавил с улыбкой, - А сейчас, я, похоже, снова рассредоточился. Выпьем.

Они снова выпили.

- По-настоящему, надежда появилась у меня, когда судьи объявили решение. Твое лицо мне тоже многое подсказало. Почему-то я понял, что, может быть, смогу спастись. Но я не знал как... Во время нашего разговора, там во дворце, я сделал все, чтоб ты отпустил меня. Мне это удалось. Но, в свою очередь, ты сделал так, что для меня это решало далеко не все. Когда я выходил из твоего дворца, я не знал, как поступить дальше... В сущности, я так и оставался рабом... Ведь я знал и знал наверняка, что не смогу выполнить твоё условие. Каких-то пять лет - и снова!.. Мне было это невыносимо. За пять лет я мог стать сумасшедшим от одной мысли о возвращении в рабство. Да, конечно, во мне теплилась надежда, что через пять лет ты меня можешь и не найти. Ты ведь не был богом в конце концов. Но как жить эти пять лет?! Чего ждать эти пять лет?! Ждать, буду ли я снова рабом? Это было бы нестерпимо. И потом, я ведь пообещал тебе, что вернусь. И не хотел нарушать обещания. И я снова был в отчаянии. Я ненавидел тебя и проклинал тебя. Я хотел прийти через пять лет и убить тебя. Задушить, если понадобится, голыми руками. Но для этого надо было ждать... Пять лет мучений. И я решил уничтожить тебя немедленно: я даже представлял как через пять лет приду на твою могилу... Решить-то решил, но как?.. По сравнению с тобой, царем могущественного государства, я, нищий музыкант, полураб, был просто никто. Да и кто был кем-то рядом с тобой? Только боги. Но они не рядом... Только боги... - музыкант замолчал, - И еще Качергат. Эта мысль озарила меня внезапно - я ухватился за неё и стал думать дальше. Окончательная идея не заставила себя долго ждать.

- Выпьем, - предложил Энвер, достав своего вина: вино в бутыли музыканта закончилось.

По Энверу было видно, что он очень заинтригован. Они выпили молча, и музыкант, вытря губы платком, продолжил:

- Я знал, что отношения между вашими государствами накалены до предела. Вот-вот должна была начаться война. По существу, она уже начиналась... Я также знал, что у вас равные силы: равночисленные армии, обе прекрасно оснащены, одинаково опытные, испытанные, оба царя были талантливыми полководцами с равным числом побед. Короче говоря, исход сражения могла решить любая мелочь. Любая случайность, в конце концов... Я отправился к царю Качергата. Мне было нелегко к нему попасть. По какой-то злой иронии судьбы меня чуть было не сделали его рабом. Но сумев избежать этой участи, я все-таки встретился с ним. Я рассказал ему свою идею. О, боги, скольких трудов мне стоило убедить его!.. На это ушел целый вечер. Он рассчитывал на качергатского барабанщика - музыканта, кстати сказать, действительно неплохого. Царь говорил, что в разгаре битвы барабанщик «неистово-яростной», как он сам говорил, дробью поднимет боевой дух его и его воинов. Наивный! Мне пришлось убеждать его, что неизвестно, чей боевой дух под «гром барабанного боя», как он сам говорил, поднимется выше: его воинов или его врагов: не исключено, что его врагов - ведь известно, что ваш народ более музыколюбив (я говорю без иронии). Так или иначе, но я все же сумел убедить его, что моей идеей следует воспользоваться, - музыкант отпил вина, - Царь согласился. Более того, он сказал, что в случае удачи меня ждет большое вознаграждение. И тут, я помню, во мне что-то перевернулось. В одно мгновение я вспомнил тот день на соревновании, яркое солнце, небо, сочную зелень, лица людей, слушающих мою музыку... И твоё лицо. Тебе это может показаться унизительным, но мне стало искренне жаль тебя. И весь твой город. Но это была не просто жалость... Даже, наверное, совсем не жалость. Не знаю, что это было. Я почувствовал себя как-то нехорошо. Тогда я сказал царю, что мне не нужно никакого вознаграждения, но перед тем, как моя идея станет ему доступна, то есть доступна для использования, у меня есть к нему одно условие: он должен был пообещать мне, что оставит тебя в живых и не станет разорять ваш город и брать в рабство его жителей. Как он был этим изумлен! Неприятно изумлен. Он пробовал не соглашаться. Но я настаивал. Он пробовал угрожать мне, но я чуть не рассмеялся ему в лицо: мне было нечего терять... В итоге, он дал мне своё обещание. И, как показала жизнь, сдержал его.

Собеседники налили себе вина и выпили за крепость мужских обещаний. Музыкант продолжил:

- Дальнейшее, я думаю, тебе известно... Интересно просто свериться. Поправь меня, если я где-то буду не прав.

Все происходило, как я и предполагал. В решающем сражении перевеса не было ни у кого. Силы были на исходе у обеих сторон. Цари должны были решить итог битвы. Войска расступились... И на конях, похожих на чудовищ, выехали вы. О, вы действительно друг друга стоили! Как крепко вы сжимали мечи, как пристально рассматривали друг друга, оценивая слабые места! Но не находя их... Внутри тебя все кипело, жаждало этой последней схватки, ты ощущал, как сила приливает к мускулам, как огнем наполняется сердце, как холодеет мозг... Как предстает перед тобой победа! Ты был готов пришпорить коня и ринуться на врага!.. Как вдруг ты её услышал. Ты узнал её, мою мелодию. Она раздавалась из недр вражеских рядов. (Если б ты знал, скольких трудов мне стоило научить их так называемых музыкантов играть её! Я доходил почти до отчаяния. Но худо ль бедно она стала им поддаваться.) Её громкость нарастала... Ты растерялся, ничего не понимая... Ты видел взгляды врагов, жаждущих твоей гибели. И, может быть, ты вспомнил меня, взглянувшего на тебя со сцены... Тебя вдруг осенило, что моя мелодия была дурным предзнаменованием. И как только ты так подумал, она им действительно стала. Ты и не из робких, но ты испугался. И все это в первые же мгновения, как заиграла музыка. Царь Качергата, опытный воин, не мог не увидеть, как пелена страха затмила твои глаза, как рассеялся твой прежде острый взгляд... Как на мече ослабла рука... Все произошло очень быстро. Вражеский царь сорвался с места. Ты успел подставить меч, но не сдержал удар... Твой меч был выбит, и удар пришелся как раз тебе по шлему... Ты был оглушен и упал с коня... Твоя армия пала духом... Исход битвы был предрешен.

Музыкант сделал глоток вина. Энвер последовал его примеру.

- Все приблизительно так и было. Меня погубила твоя мелодия...

- Но, может быть, и спасла. Я повторюсь: ты знаешь, царь, что ваши силы были абсолютно равными. Исход битвы должна была решить какая-нибудь случайность. Повторяю: ты не можешь быть уверен, что победил бы качергатского царя, не помешай тебе моя мелодия. Но победи он тебя без моей помощи, тебя ждала бы неминуемая смерть.

Энвер опустил глаза:

- Это верно.

Некоторое время они молчали. Царь смотрел в чашку с недопитым вином, видимо, вспоминая прошлое. Музыкант напротив хрустел яблоком.

- Царь, - сказал он вдруг.

- Что? - спросил Энвер, не поднимая глаз.

- Благодари меня.

Энвер удивленно посмотрел на музыканта, пытаясь найти в его взгляде насмешку. Но музыкант смотрел серьёзно и совершенно спокойно.

- Поблагодари меня, царь, - повторил он, - Ты не можешь быть неблагодарным.

Энвер опустил глаза. Потом снова поднял их на музыканта. Взгляд музыканта стал жестче - он ждал ответа от собеседника, настаивал на ответе.

- Что ж, музыкант... – тихо, со вздохом произнес Энвер, - Спасибо тебе.

Но музыкант казался неудовлетворен ответом. Выражение его глаз не изменилось.

- Я благодарен тебе, музыкант, - уже уверенней сказал Энвер, - Я правда благодарен.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Вдруг на их лицах появилось напряжение, растущее, охватившее каждую черточку. Первым не выдержал и расхохотался Энвер. За ним взорвался музыкант.

- Ох-хо-хо-хо... Я свалился... ... с коня как пьяный... - сквозь хохот смог произнести Энвер, - Как мешок неизвестно с чем... Хо-хо-хо...

Музыкант ничего не сказал. Только засмеялся еще громче и веселей.

Несколько раз они пытались прекратить смеяться, чувствуя, что в общем-то, все не так уж и смешно, но хохот вырывался с новой силой, словно выталкиваясь из них вином. Постепенно, однако, им удалось успокоиться, они утерли слезы, налили еще вина и выпили - «за то, что все так вышло».

Музыкант взял яблоко и стал его рассматривать, будто думая, есть его или нет. Энвер смотрел на то же яблоко. В соседней комнате зашевелились, громко зазевали начавшие просыпаться дети. Музыкант положил яблоко, будто выйдя из оцепенения.

- Ну вот, разбудили, - сказал он, - Однако, мне пора...

Он встал с табурета:

- Спасибо за гостеприимство.

Он взял со стола пустую бутыль из-под вина, заткнул её пробкой и пошел к своему вещевому мешку. Энвер не спускал с него глаз.

Музыкант положил бутыль в мешок, завязал его, закинул за плечи, взял инструмент, лежавший рядом, и повернулся к Энверу:

- Прощай, царь.

И он направился к двери.

- Постой, музыкант, - сказал Энвер, музыкант обернулся, - Ты ведь не всё рассказал.

Музыкант, казалось, удивился, удивленно подняв брови.

- Ты ведь сам знаешь, что не все, - улыбнулся Энвер.

Оттого, что его притворство раскрыли, музыкант слегка смутился и тоже улыбнулся:

- Я знал, что ты вспомнишь... Что ж... За эти годы я понял... Тайна действительно... Присутствует... – Музыкант умолк.

Энвер ждал, что он продолжит... Но поняв, что тщетно, встрепенулся, возмущенный:

– Но я и не сомневался, ты...

– Но... - оборвал его музыкант, и запнулся, - Верней, я тоже не сомневался... – он вновь улыбнулся, почти усмехнувшись, – Вернее, здесь это не то слово...

Он на какое-то время задумался.

– В общем, нередко бывает так, что слушатели видят в музыке то, чего не видят сами музыканты. И то, чего не знаем мы, о чём мы даже не подозреваем, для них бывает ясно.

Музыкант повернулся и взялся за ручку двери.

– Стой, музыкант, - сказал Энвер, жестко как приказ, будто он снова стал царем, - Ты не ответил. В чем эта тайна?

Музыкант открыл дверь. Снаружи уже стемнело. Он снова повернулся к Энверу. Встряхнул, подправил за спиной мешок. Его взгляд был отчего-то грустным.

– В чем тайна?! - спросил еще раз Энвер.

– Не знаю, - ответил музыкант, - Прощай.

Он вышел и закрыл за собой дверь.

Когда наступила ночь, Энвера видели с фонарем в руке, заходящим в грот, неизвестно кем, когда и зачем вырытый, в том холме, у подножия которого устраивалось соревнование музыкантов. А наутро некоторые видели, как он оттуда выходил. Одни говорили, что он выглядел глубоко несчастным. Другие утверждали, что наоборот - его лицо сияло от радости. Кто из них прав, неизвестно.

Напоследок скажем, что соревнование музыкантов стало традиционным городским событием, происходящим раз в год, и ни в честь чего-нибудь, а ради самого себя, и что бывший царь города-бывшего государства, музыкальный мастер Энвер - пока, разумеется, он был жив, - являлся почетным членом судейского коллектива. Его суждениям придавался особенно большой вес. Ведь неважно было, кто он: царь или ремесленник. И даже не было важно то, что именно он все это придумал. Главное было совсем в другом: он действительно умел понимать музыку. ... Правда, музыканты с каждым разом становились все хуже и хуже, чего не в силах вынести, Энвер, наверное, и умер, дожив до глубокой старости.

______________________
дек. 98 tabatin@mail.ru