Опилки

...Помню, как на дачу привезли опилки, целый кузов грузовика. Высыпали их перед калиткой, прямо на дорогу - и уже оттуда мы их стали перекидывать на участок.

Дул ветер. «Не повезло», - заметил кто-то из нас. Но ветер был не таким уж сильным и уносил на самом деле лишь ничтожную часть опилок. Их сдувало с поверхности кучи, и подхватывало налету, сброшенными с лопат. Помню, как мать с сожалением смотрела на улетающие опилки.

Перекидали мы их быстро. Куча теперь была на участке: она стала ниже, приземистей - тесней прижалась к земле, - но оттого, что раздалась вширь, казалось, что она выросла, точно набухшее тесто. Отец затворил калитку и зачем-то проверил, плотно ли. Помнится, я подумал тогда, что мы будто загнали внутрь какого-то странного зверя, большого, но безобидного, с бесформенным неуклюжим телом. А тут ещё кто-то из нашей семьи, не видевший, как мы работали, сказал: «Уже перекидали?.. Быстро - как если б она сама...» «Переползла и, отдыхая, разлеглась...» – подумал я.

Мы стали ведрами разносить опилки по участку. Мы ссыпали их между грядок, под малину, еще куда-то... Ходили с ведрами туда-сюда. А опилок в куче всё не убавлялось, – так нам казалось, по крайней мере. Вскоре мы приустали. Я подошел к куче, подпрыгнул и упал в неё как-то боком, потом повернулся и лёг на спину. Мать предупредила, что я буду весь в опилках, но меня это не пугало. Лежать было не так уж и мягко, но все равно приятно. (Опилки были мягкими только на поверхности, ниже они как затвердели.) Отдохнув, мы начали снова их разносить, и вскоре куча зауменьшалась, точно испарясь или тая - всё быстрее и быстрей... Через какое-то время от неё ничего не осталось... Впрочем, нет: от неё осталось выпуклое пятно - как посреди поздней весны бывает, что остается где-нибудь в тени снежный островок...

...Ещё помню, как отец что-то пилил на крыше сарая, на самом её краю, какую-то доску или брусок. Я стоял рядом на земле. Он пилил размашисто и с силой, ножовка была большой, с большими острыми зубьями. Опилки так и сыпались, вылетали из древесины. Попадали мне на лицо, на голову, за шиворот - легкие, но колючие. Я смотрел, как они летят: желтизной на фоне неба. «Древесные брызги... Песок невесомый... Древесные искры...», - подумал я, - «Солнечная пыльца... Прах убитых деревьев...» «Займись-ка ты делом!», - сказал отец. И я, отвлекшись от своих мыслей, полез ему помогать.

_______________________________________
июнь 99  tabatin@mail.ru