Прогулка весной

От Пушки до Смоленской полчаса пехом. Свободные полчаса, такая редкость. И солнышко проснулось впервые после долгой зимы, оно целует наши лица, оно лижет мостовые, и снег под его шершавым языком становится черным  и ноздреватым. Я говорю, пройдем мимо Птриарших, я там сто лет не была. А где я вообще была? Я впадала в спячку, или в кому? Вроде, и не припомню). Последние десять лет я жила урывками. Ой-ой, я ведь даже забыла как ты выглядишь. А ведь я тебя так люблю. Или любила... Я вглядываюсь в твое лицо. И впервые я отдаю себе отчет, что ты уже не молода, что твои романы и загулы не от шлюховатости натуры, а от элементарного одиночества в толпе народа. У тебя горький, жесткий взгляд женщины не раз обманутой и искушенной жизнью. Как же я раньше этого не замечала... А что я вообще замечала? Когда я последний раз смотрела на тебя как на женщину? Я молчу, ты что-то тихонько напеваешь себе под нос, все равно диалога не получится. От Пушки до Смоленской полчаса. Времени достаточно, чтобы разглядеть тебя получше. Похоже, ты опять влюблена, иначе, зачем тебе, с твоей внешностью доперестроечной продавщицы, эти новомодные западные одежки? Добро б еще западные, а то ведь нацепила турецкий ширпотреб и щеголяшь, думаешь, что красиво. А твоя неуемная страсть к пышным пседобарочным украшениям? Я думала, что ты уже пережила это увлечение, ан нет, опять цепляешь на себя безвкусные финтифлюшки. Бедная моя девочка, во что ни вырядишься ты, чтоб угодить очередному кавалеру. И все же я люблю тебя не смотря ни на что, ни на новую яркую штукатурку Арбата, ни на евроокна в старых двухэтажных домиках в Замоскворечье, ни на джипы в кривых переулках, ни на уродливые вывески казино на Калиниском. Не смотря на шлюх и бомжей, на пустые глаза людей и пустые окна домов на окраинах.
Я все равно тебя люблю, моя милая женщина с незвучным именем Москва.