Несчастный случай или Записки Балдахинова. Часть 25

На вечеринке лучших друзей


В субботу с утра по кегельбану поползли слухи о том, что корейцы завтра уезжают и по такому случаю вечером состоится прощальный банкет. К обеду информация достигла стен будущего магазина шаров и спортивной одежды. Механик Серега, нахватавшийся от Чонга азов восточной дипломатии, сначала выяснил назначение большой дырки в стене, высказал свою точку зрения, согласно которой окно следовало пробивать в другом месте, посетовал на полное отсутствие эрекции в такую жару и даже определил положение члена по отношению к работе, после чего поведал о банкете. Подробно описав предполагаемые закуски с таинственным салатом из анчоусов во главе стола, Сергей расправил пышные усы и спросил:

- Вы идете?

- Мы еще не получили официального приглашения, - Валера отложил в сторону лобзик и снял защитные очки.

- Не проблема! Я Чонгу скажу, он сделает.

- Насколько я помню, владелец клуба - не Чонг, - заметил Валера.

Тем не менее, в шесть часов вечера, когда корейцы в почетном эскорте механиков покинули зал и мы собрались вплотную заняться баром, в кегельбан зашел Бухырин и сообщил:

- Сегодня можете отдохнуть. В десять часов начнется прощальная вечеринка.

Нельзя сказать, что я никогда не слышал от Буха подобных слов, слышал и даже очень много раз, однако в таком сочетании - никогда, обычно предложение звучало так: "Сегодня надо поработать, в десять часов начнется вечеринка", но я не стал выдавливать из себя апостола Фому по системе Станиславского, только поинтересовался:

- А напитки - за счет заведения?

- Само собой! - растоптал червя сомнений Бух.

В ожидании банкета мы закатились в бильярдный зал размять мышцы, дабы потом не было мучительно больно, если вдруг дрогнет рука, держащая стакан с дармовой выпивкой. Териков стрельнул у бармена пепельницу и в ожидании своей очереди развалился на диване.

В восемь часов в бильярдную заглянула четверка корейцев. Увидев нас, Ким улыбнулся и парой жестов дал понять, что корейцы не только по боулингу спецы, но и в бильярдном деле - далеко не последние люди и напоследок желают преподать нам наглядный урок мастерского владения кием. Валера вызвал на бой Чонга, мне достался Ким, Териков, что-то пространно объясняя корейцам-механикам, по очереди державшимся за кий, принялся методично разгонять шары по лузам. По негласному соглашению играли в восьмерную.

Через несколько минут в бильярдную заглянул Зданович:

- Вот вы где! На деньги играете?!

- Откуда деньги, на интерес, - Валера поискал глазами сплошной шар, по которому можно было бы нанести удар, не цепляя полосунов Чонга, и, не найдя такового, поднял голову от стола.

- Смотрите, а то могу занять! - пригрозил Зданович.

- Боюсь - проценты не сдюжим, - испугался Валера.

- Как хотите!.. Бармен!!

Бармен, при появлении Здановича увлекшийся проверкой оптических качеств бокалов, вздрогнул и посмотрел на хозяина, используя пивную кружку в качестве лорнета.

- Пива игрокам!! Орешки будете?

- Путете!!! - поддержал диалог Чонг.

- И орешков!.. Столы скоро накроют. Отдыхайте! - Зданович ободряюще улыбнулся и, подав бармену какой-то бейсбольный знак, вышел.

- Вот это да! - удивился Валера. - Чувствую, сегодня погуляем!!

После чего, не долго целясь, нанес свояку резкий удар ниже пояса. Свояк подлетел и, не зацепив полосуна, вогнал в дальнюю левую лузу тройку, отскочил и подтолкнул в дальнюю правую - семерку. Чонг восхищенно завыл и покачал головой.

- Это тебе не в боулинге шарами трясти! - заметил Валера. - Мы тоже кой-чего умеем!

Вслед за пивом и орешками бильярдная наполнилась механиками. К девяти часам их набралось пять человек, к ним примкнул инструктор Павел. Иногда в бильярдную заглядывал Зданович и кивал бармену. Пиво лилось рекой, широкие коньячные бокалы с орешками сменялись со скоростью пепельниц. После третьего бокала Чонг погрустнел, объявил "менапаусу" и ушел за дальний столик тосковать по Родине (по условиям контракта он мог уехать только после открытия кегельбана). Без пятнадцати десять в бильярдную заглянул Директор Театра:

- О-о!! Да тут все в сборе! Привет!

После общего приветствия Директор приступил к обмену рукопожатиями и улыбками, начав по традиции с бармена.

Чем ближе я узнавал Директора, тем больше он напоминал мне корабельного капитана. Конечно, дорогой темно-серый костюм и коротковолновая стрижка, голый подбородок и сотовый телефон мало походили на китель и фуражку, седую бороду и мегафон, просто я не сомневался, что Директор покинет театр последним.


Никодим Львович Тырся встал у руля театра, после того как Великий и Нерушимый Союз умер, в предсмертной муке родив пятнадцать странных детей, и околоплодные воды волной независимости захлестнули Украину. Бывшие братья и сестры перли из лона России как форель на нерест и в возникшей давке западные гинекологи не стали акцентировать внимание на том, что у малютки Украины внутричерепная травма с кровоизлиянием в мозг, осложненная Чернобыльской опухолью. "Слегка защемлена голова - более удачная формулировка, зачем портить младенцу карточку, " - решили врачи, припомнив неудавшуюся Вьетнамскую операцию. И правильно, Украина еще не умерла и даже, натужившись до мозговой грыжи, отметила этот факт в национальном гимне. С тех пор страна работала головой только для выбивания из сентиментальных капиталистов мелочи на лечение запущенной экономической системы, а дальнейшие реформы в области культуры проходили на местах. Директор Театра одним из первых схватил основную суть независимости. За восемь лет под его чутким руководством в Театре произошли действительно коренные изменения:

В гардеробе обосновался пункт обмена валюты, кассовый вестибюль заняло отделение банка, на широких лестничных площадках расположились магазины "Испанская плитка", "Итальянская сантехника", "Золото скифов" и "Дары полей". В правом от сцены кармане уместилось казино "Пятое колесо", в левом - ночной клуб "Клондайк". Правый склад декораций занимал мебельный магазин "Уют ампира", левый - бильярдный зал ночного клуба "Клондайк". В уборных артистов, объединенных в длинное узкое помещение, замерло строительство стриптиз-бара. В когда-то женском туалете стояли теперь столики кафе "Оказия". Буфет долгое время подвергался странным метаморфозам, превращаясь то в видеозал, то в минисупермаркет, то в элитпарикмахерскую и теперь пребывал в состоянии финской сауны с восточным массажем. На чердаке ютилось общество жестянщиков с ограниченной ответственностью, фотолаборатория, ювелирная мастерская, и гостиница "Альпийский Эдельвейс".

За каждый сданный метр театр получал от пяти до двадцати долларов ежемесячной выручки, тем не менее, повышать зарплату немногим оставшимся артистам и сотрудникам театра Директор не спешил. Несмотря на колебания курса доллара, зарплата всегда оставалась на уровне 87 гривен. Сдав в аренду очередное помещение, Директор нуждался в отдыхе и отправлялся с этой целью на какой-нибудь театральный конкурс или кинофестиваль, где произносил пылкие речи в защиту гибнущего от коммерции искусства. Тут Директор был прав - театральная жизнь в провинции чахла на глазах. Иногда в город заезжали постаревшие знаменитости, чтобы дать небольшой концерт из репертуара детей лейтенанта Шмидта (перед московским поездом они, бывало, заходили в клуб - позавтракать и оставить неразборчивые автографы уборщицам). По субботам Святые Братья в серых блестящих балахонах с вышитым белоплечим орланом на спине таскали по залу алюминиевый крест и возносили шумные молитвы некоему Господу под аккомпанемент йоники. По воскресеньям местная труппа давала представление, отличавшееся от стриптиз-олимпиад "Клондайка" более низкой ценой билета. Время от времени заслуженные знахари России, народные целители Казахстана и других ныне суеверных стран арендовали зал и пытались обилием дипломов и грамот убедить стариков и детей в чудодейственности открытого ими способа лечения (с наибольшим успехом проходили ежегодные спектакли двадцатичетырехлетней колдуньи и спасительницы Марьи - она покоряла аудиторию страстной декламацией голливудских сюжетов, выдаваемых за благодарственные письма и очень низкими ценами на спасение). И это было все.

Пытаясь несколько расширить репертуар, Директор обратил внимание на мелодии и ритмы современной эстрады, но этот сладкий кусок рыночного пирога уже поделили между собой дворец спорта, цирк, стадион и увеселительные заведения с неограниченной подачей спиртных напитков. Единственное, чего удалось добиться Директору в этой области - это пригласить на двухнедельные гастроли экзотический минизоопарк и разместить его в театральном фойе. Правда, затея вышла не очень удачной. Детишки, узнав, что слонов нет, не очень рвались платить трояк, предпочитая бесплатные опыты с крупной сердитой самкой, за неимением клетки носившей красную повязку с надписью "Билетер" на руке. А пенсионеры, пришедшие на шоу очередного целителя, настороженно принюхивались к специфическим запахам заморских животных и старались побыстрее проскочить в зал, осеняя златокротов и долгопятов крестами. Только гипсовый Кобзарь Тарас, чье имя носил театр, продолжал спокойно сидеть в фойе, обнимая потертое колено с коротким, хотя и неточным анатомическим определением на чашечке и устремив грустный взгляд то ли в светлое будущее Украины, то ли на падающий курс гривны. Правый сапог в целом серого Кобзаря чернел от испражнений африканского узкорота, неведомо почему облюбовавшего пристанище поэта. Дерьмо оказалось настолько едким, что по завершении гастролей Кобзаря пришлось перекрашивать в черный цвет и теперь Тарас напоминал притомившегося от стахановских движений шахтера.

После гастролей зоопарка Директор не стал выдумывать новых способов повышения духовного благосостояния театра и ограничился тем, что сдал в аренду просторный холл второго этажа под строительство кегельбана. За столь широкий жест кроме договора об аренде Директор получил на долгую память двадцать пять процентов акций боулинга. Любой другой на его месте возгордился бы и заважничал, но Директор не стал отказываться от демократических привычек и контакта с массами не потерял. По приблизительным подсчетам он торчал техобеспечению шесть бутылок водки за разного рода услуги, как то - изготовление подрамников для рекламы, перекраска Кобзаря, ремонт стола к "пятидесятитрехлетнему юбилею глубокоуважаемого Директора" и другие более мелкие услуги.


- Ну как там? - поинтересовался Валера, обмениваясь рукопожатием с Директором. - Самовар не заедает?!

- Помню, мужики! - согласно закивал Директор. - Все помню и каюсь. Вот подождите, будут деньги - погуляем! Ящик водки поставлю, слово даю. Да и зачем вам водка к пиву. Эти дела лучше не мешать - плохая примета… Кстати!.. - Директор узрел за дальним столиком Чонга и направился к нему.

- Hi! Chong! How are you?!

- Не хаваю - пью… пиво, - уточнил Чонг.

- Поить почетных гостей пивом - издевательство над традициями. Официант! Свечи и набор для "глаз дракона"!!

- Глас таракона? - Чонг попробовал незнакомую фразу на язык. - Хюннакхан кхукно!

- Да-да!! Он самый! - заверил Чонга Директор. - Тайну этого коктейля мне поведала старуха Исе, обитавшая у подножья вулкана Хакусан. Однажды вкусивший сие зелье да не упокоится. Сотни иноков, взалкавших тайны, пытались выведать у Исе тайну, но она открылась только мне. В девяносто шестом на хижину старухи перстом Господним упала вулканическая бомба типа хлебной корки, - Директор замолчал, проверяя принесенные официантом ингредиенты: бутылка рома, десяток яиц, красный перец - молотый и в стручках, соль, вишневые косточки, соус "Чили". - С тех пор одних только предложений продать тайну коктейля я получил на общую сумму около трех миллионов долларов. Но не в деньгах счастье, Чонг, ибо сказал отец Федор: "Не токмо корысти ради!"…

Судя по размаху вступительных речей, Директор собирался получить не менее трех бесплатных уроков игры в боулинг, и то обстоятельство, что в настоящий момент он является незваным гостем за праздничным столом, нисколько его не смущало. Директор не пропускал ни одной бесплатной попойки, какое бы мудреное название ей не присваивали. Презентации, пилотные шоу, вечеринки, праздники пива, банкеты и даже дни рожденья, отмечавшиеся в клубе, он посещал с прилежностью первого ученика в классе. Так экономный человек, найдя единый проездной на текущий месяц, вечером после работы ставит машину в гараж и до поздней ночи толкается в общественном транспорте, считая дребезжащие навстречу трамваи прямым убытком для своего кармана. Я и сам не дурак погулять в клубе на шару (трудно назвать аномалией естественное желание человека получить удовольствие бесплатно), но в напористости Директора чувствовалось что-то патологическое, за два года я посетил пятнадцать мероприятий массовой культуры, причем в четырнадцати случаях встречал Директора. Чаще мне встречался только похотливый старикашка, щупавший стриптизерш и официанток с отеческой заботой ветеринара. В промежутках между пальпациями старичок сидел на баре и замысловато сморщенной рожей портил пейзаж. Директор предпочитал более активный образ жизни, обычно за его столиком не утихало веселье, а украшением стола служила Эсмеральда, танцующая попочкой. Во время гастролей минизоопарка Директор приносил песчаного удавчика и, надев Эсмеральде на шею, отпускал хлеб свой по водам, к утру благодеяния Директора воздавались сторицей, двадцать пять процентов забирал Зданович, десять - Эсмеральда. Но добиться всенародной любви и уважения, уютно пеленавших старичка, Директор так и не смог. Старикашка приезжал на темно-синем линкольне, который небрежно оставлял у входа, после чего покрасневшие от натуги и бессильной злобы охранники осторожно заталкивали линкольн между джипом Здановича и Кадиллаком Буха. Столь мягкое отношение хозяев клуба к детским капризам старикашки удивляло меня, но, поразмыслив, я отнес вольного фельдшера в разряд местных авторитетов и тогда все встало на свои места. И хотя я немного ошибся - гипотетический вор в законе оказался вполне реальным депутатом Горсовета - основа моей теории не изменилась. В этом обществе положение человека измеряется не только деньгами, но и возможностью получать что-либо бесплатно. Чем шире возможности - тем больше уважение. Я посмотрел на Директора, заливающего в яичную скорлупу очередную порцию коктейля, на окосевшего от пива официанта, на Кима, проводившего сложные тригонометрические вычисления с помощью кия, обернулся и бросил взгляд на дверь. Но депутат, по-видимому, занял выжидательную позицию и портить своей мордой праздник не спешил.

Ким, в очередной раз убедившийся в том, что практика часто расходится с теорией, а шар - с лузой, помянул shit и жестом пригласил меня продемонстрировать снайперские способности. Я сосредоточил внимание на столе. Комбинация шаров выглядела именно так, как ее описал Ким. На столе из моих оставался только девятый, но между ним и свояком расположились три шара Кима. Никакие варианты удара от борта, доступные моему воображению тут не проходили, опровергнуть этот частный случай теоремы Паскаля мне не помогла бы даже немецкая монтировка, оставалось только перебрасывать свояка. Я натер мелом кий, хлебнул пива и отвесил резкий поджопник свояку. Свояк, даже не чиркнув по девятому, приземлился на резину борта и, высоко подскочив, все-таки попал по телу, которое с большой натяжкой можно назвать шаром, а с малой натяжкой - яйцом, ибо перед разбиением яйцо представляло собой "Глаз дракона" в руке Директора. Готовясь к длительному погружению в грязный поток ругательств, я опустил голову и зажмурился. Пугающая тишина больно ударила по ушам. Я опасливо разжал веки, посмотрел в помутившиеся очи Директора, напоенные драконом глаза Чонга и, пытаясь определить причину столь странного поведения окружающих, оборотился к выходу.

Таня, заглянувшая в бильярдную по своим администраторским делам, придержала дверь и принялась изучать обстановку. Мужчины всех национальностей прилипли к ней взглядом как дети к мороженому. На Тане было открытое летнее платье, позволявшее груди колыхаться легко и свободно как воздушным шарам на ярмарке и вызывавшее острое желание обладать этими шарами. Обозрев присутствующих и сказав пару слов бармену, Таня повернулась спиной, оголенной настолько, чтобы с точностью до миллиметра определить - почему прыщавые юнцы иногда мечтают о художественном училище, и вышла из бильярдной.

- Видали какая?! - первым опомнился Директор. Он стряхнул на пол остатки разбитого "Глаза" и великодушно швырнул в мою сторону пятнистый от коктейля шар. - Да-а-а!!.. Было б у меня побольше денег, я бы ей засадил!!..

"Эх ты, старый пердун! - усмехнулся я про себя. - Тут одних денег мало, тут надо что-то еще!"

- Видал, Чонг, что творится?! - Директор достал сигару и похлопал себя по груди.

- Витал! - Чонг улыбнулся.

- Тоже, небось, засадил бы, а?!

- Сасатил!! - радостно подтвердил Чонг.

Такая оценка Тани со стороны видного деятеля искусств и независимого иностранного наблюдателя была мне почему-то приятна. Все-таки я - не полный идиот и реакции организма на появление Тани сходны у большинства мужчин. И хотя совсем недавно я решительно отказался решать сформулированную Директором задачу, определение переменной величины меня заинтересовало. Сколько же нужно иметь денег для совращения строптивой?... Тут цепь рассуждений замкнуло пивом и я ушел сливать излишки.

Возле сцены меня перехватила хореограф Юля. После обмена приветственными поцелуями она затащила меня на сцену, где и разрешилась идеей создания передвижной ширмы для нового потрясающего танца. Я, скрипя зубами от желания облегчиться, заверил Юлю, что идея гениальная и предложил запатентовать ее в бюро Здановича, после чего, сославшись на срочное задание, покинул сцену. Добравшись, наконец, до туалетной комнаты, я взялся за дверную ручку и вздрогнул от неожиданности. Ручка заговорила человеческим голосом:

- Денис! Привет!

- Привет-привет, - я отважно рванул ручку на себя и, на ходу доставая брызгалку, бросился к писсуару. Надо же до чего техника дошла!

Облегчившись, я подошел к двери и дотронулся до ручки, ручка молчала. "Наверно, очередная хохма Здановича одностороннего действия, хорошо хоть током не бьется!", - подумал я и обратился к ручке:

- Чего молчишь - опухла?! Целоваться с тобой не буду, не надейся!

Ручка продолжала молчать, я надавил на нее и открыл дверь, за дверью стояла Таня.

- О-о-о! Дени-иска!!

- Тьфу!! Так это ты?!! - я ощутил мощный прилив крови к щекам и затылку. - Во, блин - гоблин!

- Шо, не узнал?! - улыбнулась Таня. - Богатая буду!

- В этом я не сомневаюсь.

- Денис! - Таня снова стала серьезной. - Ты мне очень нужен!!

- Как мужчина?!

- Помнишь!? - продолжала Таня, не обращая внимания на реплики из зала, точнее из туалета. - На подоконнике бумажка лежала.

- Да?! - удивился я.

- Ну когда ты ушел … в отпуск.

- А-а-а!! Ты наверно имеешь в виду чертеж адской этажерки, испоганенный конским профилем!

- Это я не тебя! Это так, вообще, - почему-то смутилась Таня. - Мне эта бумажка очень нужна!!

- Так это что - работа Пикассо?! Представляет собой материальную и художественную ценность?!

- Да ну тебя! Я серьезно, - Таня сложила брови в погребальный холмик. - Я там телефон следователя записала.

- С-с-с! - я закрыл правый глаз и шумно втянул воздух через дырку от пятого зуба. - Извини, не подумал, завтра принесу.

- Не надо! Зачем?! Ты мне лучше позвони завтра и скажи номер.

- И все?! - удивился я.

- И все! - Таня мягко коснулась ладонью моего локтя (то ли успокаивая, то ли - наоборот) и удалилась, оправляя вздувшуюся от резкого поворота юбку.

"Да-а-а!.. Интересно все-таки, сколько нужно иметь денег, чтобы именно эта самка сделала вид, что любит тебя и, стыдливо прикрывая ныне открытые части тела, отдалась?!" - размышлял я, возвращаясь в бильярдную.

Там все было по-прежнему. Приглашать нас к столу явно не спешили. Директор заказал посошковую бутылку водки и, объяснив официанту, что все заказанные напитки - есть прихоть дорогого гостя, утащил Чонга в общий зал клуба.

К двенадцати часам, все уже настолько основательно подогрелись пивом, что мысли о горячем ужине, перестали волновать воображение. В теплой дружественной обстановке произошло братание, мы обнимались, чокались бокалами и пили за здоровье присутствующих и отсутствующих. Особенно разошелся Ким, ему очень не хотелось расставаться с нами. Чтобы сохранить долгую память о механиках и плотниках "Клондайка", Ким достал записную книжку и пустил по кругу, приговаривая: "Этрэс, прат, этрэс!". Непонятную кириллицу, означавшую имя и координаты, Ким снабжал иллюстрациями. Вписывая свой адрес, я с интересом рассматривал иероглифы Кима. Рядом с адресом Валеры Иванова красовались Чеховские очки, Терикова украшала бандитская косынка, механика Серегу - две змеи, но меня заинтересовали два шара с дырками под большой палец и кегля под ними, точнее не сам кегельбанский натюрморт, а имя и адрес, морскими волнами пересекшие левую страницу - это были географические координаты Крюковой. Искренне дивясь этому обстоятельству, я вернул Киму записную книжку. Ким посенькал и пририсовал к моему адресу большой корейский молоток.

После этого веселье пошло на убыль, корейцы, сославшись на дальнюю дорогу и, раздав прощальную порцию улыбок, удалились. За ними потянулись механики. До меня, наконец, дошло, что бесплатное пиво и орешки под бильярд - и есть обещанный банкет, я только не понял - почему это так называлось. Бухырин притирал все шероховатости в отношениях с техобеспечением бесплатным пивом и орешками как минимум раз в два месяца, именуя это мероприятие расслаблением булок или "ну что, по пивасику?!", но банкетом - никогда. Такое высокопарное название, скорее всего, придумал Зданович. Действительно, зачем тратить время и деньги на засорение желудка, куда важнее насытить человека духовной пищей, подарить ему повод вставлять при случае в разговор сакраментальную фразу: " Помню, пригласили меня на банкет прощания с корейцами, так чего я там только не ел…", это - мудро. Но все равно мне стало обидно. Праздник закончился, даже не начавшись. Я уговорил засобиравшегося домой Валеру остаться сыграть последнюю партию, надеясь получить удовлетворение в этот вечер, хотя бы от победы над извечным соперником. Но и с этим возникли проблемы, Валера явно был в ударе и без труда забивал такие шары, которые не проходили в лузу даже теоретически. Такое надругательство над физическими законами, начало меня раздражать. Я менял кий, натирался мелом тщательнее, чем тяжелоатлет перед рекордным толчком, но ничего не помогало.

Когда разница в счете возросла до неприличия, в бильярдную заглянул Зданович и намекнул, что кому-то завтра на работу.

- Ну что, пьем, танцуем и уходим? - Валера забил восьмой и вопросительно посмотрел на меня.

- Расставляй шары! Играем последнюю. На этот раз я обязательно выиграю!

- Почему ты так решил?!

- По теории вероятности. Даже если бы я совсем не умел играть, был слепым импотентом и держал кий ногами, то все равно рано или поздно выиграл бы у тебя. Проиграть двенадцать партий подряд - ненаучно.

- А пиво пить во время игры - научно?!

- Пиво - научно! Пиво - неотъемлемый инструмент бильярда. Оно не менее важно, чем шары и кий. Бармен! Еще два бокала! Я удобно расположился за столиком и отстегнул намаявшемуся официанту сигарету на чай.

Валера разбил шары, на этот раз умудрившись ни одного не забить, и требовательно постучал кием по столу:

- Прошу вас, маэстро! Ваша партия.

- Щ-щас! - осушив бокал в ускоренном режиме, я закурил сигарету и подошел к столу.

Не знаю почему, может быть от передозировки просроченных орешков, в организме начались какие-то необратимые химические реакции. Количество шаров неожиданно увеличилось, а в ушах зашумел пивной прибой. Я попробовал сконцентрироваться, закрыл глаза и увидел кеглю, сбивающую шары с одной дыркой под большой палец. Открыв глаза, я опять увидел кеглю, летящую к шару, и чьи-то руки. Когда шар врезался в нос, я снова закрыл глаза. Вместо хруста ломаемого хряща я услышал характерный стук шара, падающего в лузу, и голос Валеры:

- Это ты по каким правилам играешь?! Я что-то таких не знаю.

- Я что-то забил?! - открыв глаза, я подобрал с пола сигарету и помассировал занывшую кеглю носа.

- Еще бы! - Валера изобразил на лице восхищение. - Восьмой, да как! От носа - в лузу. Да-а, это был удар далеко не слепого импотента! Если повторишь удар - я признаю себя побежденным.

- Что-то не везет мне сегодня. Все-таки это не мой день.

- Так что, пошли?!

- А пиво?!

- Ну-ну! - Валера подозрительно посмотрел на меня. - И куда оно только в тебя лезет, ты ж не пьешь?!

- Поздно ты напомнил. Теперь бокал пива ничего не изменит.

- Тогда до свидания.

- Счастливо! - я отхлебнул пива и развалился на диване, праздник действительно закончился, пора домой. Я почувствовал, как челюсти раздирает зевота, но не успел открыть рот, как его свела судорога оскомины. Проклятое пиво! Ничего, клин клином вышибают. Я с трудом допил бокал и попробовал заказать еще, но нарвался на давно забытый ответ:

- Пива нет!

- Во, блин! Ну, с-сука, шо совок, только таблички не хватает…Что совсем нет пива?!

- Совсем, - бармен смахнул полотенцем пепел и осуждающе посмотрел на мою сигарету.

- А если за деньги?!

- За деньги - есть. Шестнадцать гривен - бокал.

- Так! Что-то засиделся я у вас! Пора домой.

Покинув бильярдную, я взглянул на бар в общем зале и поморщился. Постоянный заседатель барной стойки был на месте и даже попытался ухватить за задницу проходившую мимо Таню. Таня, ловко обогнув препятствие и задрав подбородок, нанесла ответный удар правым полусощуренным глазом. Потом наклонилась к ватрушечному уху депутата и что-то сказала. Депутат перестал улыбаться и задумался.

- Видал, что творит! - врезался в производственные шумы диджея знакомый голос. - Всегда такая была!

Я обернулся.

Директор, стоял у клетки и дразнил Эсмеральду фальшивыми двадцатками. Смотрел Директор куда-то вдаль и вниз.

- Эт-то вы о Крюковой? - спросил я.

- Цыть, малец! - Директор зацепился взглядом за мои туфли, выдержал солидную паузу и добавил. - Ибо не шаришь!..

- В чем?!

- Всегда такая!.. - продолжил Директор. - Как пришла после училища...

- Ага!!… Так она - актриса, твою мать!

- Я ее как увидел…

- Вон оно что!.. Ну, все ясно. А я то думаю…

- Сердце защемило…

- Да нет, не похоже, - засомневался я. - Не может же она играть везде и всегда, дома и на работе, трезвая и пьяная…особенно пьяная.

- Раньше ведь как было?!- Директор бросил двадцатку на пол и мутно посмотрел на меня. - Как там с пивом?

- Кончилось.

- Аминь!.. - Директор оторвался от клетки и побрел к столику, заваленному яичной скорлупой, остановился, завязал беседу с какими-то "пузырями", выпил с ними и закусил оливкой, подброшенной из-за спины.

Эта оливка мне не понравилась - плохой знак - скоро Директор вспомнит золотую молодость, когда он на почте служил ямщиком, и выудить из него какие-либо другие сведения не удастся. А ведь он что-то знает о Тане! Ч-ч-черт!!! Придется платить за информацию.

Я рванул в бильярдную за пивом, заказал один бокал и предложил в качестве оплаты жетоны от "тайфуна". Бармен согласился, но предупредил, что примет по курсу один к трем.

- Это что же за курс такой?! - возмутился я. - Жетон семь гривен стоит! Давай по пять.

- По пять жетоны на детской дискотеке идут.

- Ну давай по четыре, у меня как раз четыре жетона.

- Ладно, уговорил, - согласился бармен и протянул мне бокал, наполненный ровно на три четверти.

Я поднял бокал повыше (если какая падла толкнет - сама будет виновата) и поспешил в общий зал, но Директора уже не было, лишь щуплая официантка брезгливо сметала яичную скорлупу в ведро для шампанского.