Любовь к жизни

Любовь к жизни

В мире много вопросов и много ответов, но у каждого они свои.

Эпизод первый

Чернильница. Листок бумаги. Из бумаги вырос цветок. Иллюзия, игра слов.
Он скомкал листок бумаги, вышел ёжик. Потом он нарисовал самолет. Самолет взлетел с его стола, и вылетел в открытую форточку. Позвонил телефон.
Трубка легла в руку.
- Алло.
- Здравствуйте, мне Кирилла.
- Я вас слушаю.
- Меня зовут, автор.
- Опять будете трепать нервы?
- Вообще-то я хотел просто поговорить о нас с вами.
- А что тут говорить у вас своя жизнь, у меня своя.
- Но ты же мне как брат, как сын, это я тебя породил.
Кириллу очень захотелось курить. Но в последнее время он старался воздерживаться от этой вредной привычки.
- Хорошо, я буду ждать вас на второй, третьей странице.
Раздался гудок.
Автор медленно положил трубку, он один, даже Кирилл и тот уже устал от него. С кем же ему поговорить, чтобы понять самого себя. Он вышел из кабинета, впереди было звездное небо. Он был автор, для него не существовало закрытых путей. Он пошел в пустоту, это была пустыня, слова еще не были здесь посеяны. Ветер, красное солнце, он мог бы превратить это место в оазис, но ему хотелось пустоты. Надо было побыть одному, подумать. Рядом прожужжала муха. Это был верный признак того, что мысли еще далеко. О чем он хотел поговорить с Кириллом. Кирилл это зеркало, хоть и искаженное, но все же. В последнее время автора мучило много вопросов, на которые он хотел найти ответ. Куда идти? Как жить, чтобы на душе был покой и удовлетворение. Его мир, его душа были закрыты для посторонних, но не, потому что он был таким человеком, а потому что окружающих интересовали собственные проблемы, собственная душа. Придти в мир людей не как автор, а как человек, жить по их законам. Может быть тогда, он будет счастлив? Но почему-то ему казалось, что это будет другая, чужая жизнь. Ему хотелось найти родственную душу. Чтобы его мир, наконец, обрел покой и уверенность в себе, но вы же сами знаете как это трудно. Чем дальше от шаблона, тем сложнее. Когда-то он был не один в этом мире. Там была женщина. Их даже называли семьей. Снова иллюзия. Они были разные. Она не приняла его мир. Разве ему кто-то говорил, что все будет просто, что на все вопросы есть ответы. Она просто подумала, что есть другой мир, и этот другой мир для нее будет лучше. А он стал автором, точнее он давно им стал. И теперь было просто возвращение. Он улыбнулся, вспомнив свое первое слово, каким оно было живым и прекрасным. Тогда ему казалось, что он способен на чудеса. Слова уходили в пустоту и рождали новые миры. Он чувствовал себя творцом. Он мог летать. Ветер, пустыня, красное солнце вот его новая реальность. Где-то за всем этим шумят машины, работают заводы, люди совершают свои ежедневные операции, там тоже жизнь, но другая. Вот два мира, между ними может быть нет и двух метров, но как они далеко друг от друга. Ему хотелось похоронить свой мир, он был иллюзией, но он был родным. Он вырос из его плоти. Убить, бросить, сбежать, начать все сначала. Отказаться от самого себя. Когда-то его уже посещала эта мысль. Вспомнились строчки из учебника: «Закрытые системы не способны развиваться». «Пусть мир прогнется под нас», - это тоже были строчки, но уже из популярной песни. Он засмеялся. Как далеко его увели слова, мысли. Истина всегда ближе.
Позвонил Кирилл. Он сказал, что готов к разговору. Интересно, что он скажет мне.
Кирилл был уже не молодым человеком. Лет тридцати. Высокий, правильного телосложения. Я хотел его сделать мужественным и привлекательным. Мы стояли друг напротив друга. Я протянул ему руку.
 -    Здравствуй.
 Кирилл, протягивать руку отказался.
 -    Пойдемте.
 -    Мы на Вы, Кирилл?
- Да.
- Ты знаешь, я хотел найти в тебе друга.
- Вы слишком высокого мнения о себе, вам не нужны друзья. Вы считаете, что вы во всем правы.
- Не правда, я всегда сомневаюсь.
- Да, это вы меня создали, но создали по образу и подобию своему. А вы перед этим в зеркало смотрелись?
- Зачем ты так со мной, так жестоко. Я же люблю тебя и желаю тебе добра. Неужели человек не может быть другим, иметь свой взгляд, поступать, думать по-своему?
- Имеет, но поэтому ты и живешь один в своем мире. А я хочу жить среди людей. Жить и добиваться успеха.
- Ты хочешь быть первым. Добиваться успеха, но тогда тебе придется отказаться от самого себя, жить по их правилам.
- А кто тебе сказал, что их правила плохие, что они не правильные.
- Вот в этом я всегда и сомневаюсь, вот это я всегда и познаю. Сравниваю их правила со своими, пытаюсь найти истину.
- Искатель ты наш.
- А что в этом плохого? Я считаю, что впереди вечность.
- Это иллюзия.
- Нет.
- Это иллюзия. И ты даже иллюзию хорошую создать не можешь, я этому пример.
- Ты, что меня хочешь предать?
- Я хочу идти своей дорогой.
- Иди, пожалуйста, иди. Брось меня. Мы просто станем чужими друг другу, потому что Друг познается в беде. 
- Для тебя уже весь мир стал чужим.
- Я лично ни кого не предавал. Я просто честно пытался разобраться.
Кирилл ушел. Я не обижался на него. У каждого свой путь. Но почему он так поступил? Мы же были близкие друг другу люди.
Вы спросите, почему эта миниатюра называется «Любовь к жизни»? Потому что я по-прежнему живу, и по-прежнему хочу быть счастливым. Проблемы, неудачи, каждый день они пытаются сломать нас, а мы по-прежнему любим жизнь.
Я сидел в пустыне. Иллюзия разговора с Кириллом вышла неудачной. Мне очень хотелось другого разговора. Во что-то же мы должны верить и на что-то надеяться. Только не в иллюзии. Автор стоял за моей спиной. Я превратился в Кирилла, а автор остался верен самому себе. Мы не поссорились. Мы же одно целое. Друг не предаст друга.

Эпизод второй

Чернильница. Листок бумаги. Из бумаги вырос цветок. Иллюзия, игра слов.
Он скомкал листок бумаги, вышел ёжик. Потом он нарисовал самолет. Самолет взлетел с его стола, и вылетел в открытую форточку. Позвонил телефон.
Трубка легла в руку.
- Алло.
- Здравствуйте, мне Кирилла.
- Я вас слушаю.
- Меня зовут, автор.
- Я вас узнал.
- Мне надо с Вами поговорить.
- Хорошо, встретимся в парке.
Парк находился за городом. Рядом с ним располагался монумент Славы. Когда-то здесь постоянно горел огонь, и пионеры охраняли покой павших. Теперь все пришло в запустении. Даже буквы фамилий героев какие-то вандалы умудрялись отдирать. Увы, в таком времени мы живем. Многое перестало цениться. Деньги, деньги. А деньги на поверку оказываются всего лишь бумажками, на которые никогда не купишь ни покой, ни дружбу, ни любовь, да и счастье, наверное, тоже. Вы  были когда-нибудь счастливы? Я был, и деньги при этом были ни при чем.  Кто-то мне ответит, что без денег никуда, а я ему отвечу, что без уверенности в себя никуда, без желания что-то уметь, делать хорошо, красиво. Без таланта никуда…
Кирилл появился вовремя, он вообще не любил опаздывать.
- Здравствуйте, автор.
- Здравствуй, Кирилл. Ты читал мое последнее произведение?
- Нет.
- Ну и правильно сделал. Такая ерунда получилась. Стар я, наверное, стал. Строчки ложатся коряво.
- Что поделаешь, в жизни всякое бывает.
- А у тебя-то как дела?
- Вы же прекрасно знаете.
- Мне хочется, надеется, что у персонажей своя жизнь.
- Может быть.
- Извини, я хотел с тобой посоветоваться. Вот я пишу миниатюру, называется «Любовь к жизни». Начал я ее давно и вот позабыл, как эту тему хотел раскрыть. Может, ты мне напомнишь.
- Да, я что-то помню. «Чернильница. Листок бумаги. Из бумаги вырос цветок. Он скомкал листок бумаги, вышел ёжик. Потом он нарисовал самолет. Самолет взлетел с его стола, и вылетел в открытую форточку». Все тянется к жизни, хочет жить. И эти строчки, и самолет, который мы сложили из бумаги и человек. Любовь к жизни – может быть самое сильное чувство, которое нам дано.
- Почему же тогда, кто-то отдает свою жизнь.
- Отдает ее опять же ради других, ради жизни.
- Хорошо, я с тобой согласен, Кирилл, но как быть с теми, кто совершает убийство, разрушает экологию, думает только о себе. Где же их любовь к жизни?
- Вся их любовь сконцентрирована в маленькой площадке своего «Я». Это «дети», которым не додали любви.
- Мне трудно с тобой спорить, на данный момент у меня нет собственного мнения, мне надо подумать, но в одном я с тобой согласен, кто-то нуждается в нашем внимании и в нашей любви. И может быть, если этой любви станет больше - «мир прогнется под нас».

Эпизод третий

Его не будет.