мышлизмы. Семь

Опять я немного обманул тебя, дорогой читатель. «Скоро» после очередного размышлизма наступило не так быстро как хотелось. В качестве оправдания могу представить лишь сле-дующие аргументы: большое количество работы, затем двухнедельный отпуск (как следствие – отсутствие доступа в Сеть) и многострадальный (для меня) учебный процесс.
Тем не менее, я возвращаюсь к размышлениям обо всем. Несмотря на то, что написано нижеизложенное достаточно давно, оно не потеряло своей актуальности для моей персоны и сейчас. Может и ты что-нибудь расскажешь про свой любимый город?
ЧЕРты.

Сказать, что я люблю Москву, значит соврать. Своим населением и площадью превосходя, то по одному, то по другому, а то и по обоим параметрам вместе, множество стран мира, этот город давит на меня своей значимостью. Город, стыдливо прикрывающий черные факелы Капотни своими помпезными стройками мне противен. Это не мой город.
Моя Москва другая, ее название тоже пишется с заглавной, хотя и с другой буквы нашего алфавита. Правда, часто я мучаюсь сомнениями, что действительно есть моя Москва?
Может быть это Чертаново моего детства? Овраг, по разным сторонам которого стоят две мои первые школы: 901-я, где я проучился только первый класс и новая 560-я, первый «пентагон» в районе. Как странно, даже дом не оставил таких глубоких впечатлений, как этот овраг. Знаменитый, в окрестностях, овраг между 2-м и 3-м Дорожными проездами. Овраг, где я дважды ломал руку, будучи совсем мелким. Овраг, где гулял со своими одноклассницами, как тогда говорили на «пионерском» расстоянии, став чуть старше. Овраг, разделенный высокой и узкой дамбой, которая пять лет была по утрам дорогой в школу, днем дорогой домой, а вечером местом встреч.
Теперь там все благоустроили, то есть все что смогли - залили бетоном и закопали. Даже тот самый ручеек, на котором мы в 4-м классе строили электростанцию из моторчиков от игрушек, спрятали в трубу. Труба. Всю романтику спрятали в эту серую трубу. И хотя для ручья эта труба была слишком большая, романтике в ней очень тесно, о чем говорят периодически пропадающие люки колодцев.
Возможно, мой город называется по-другому, но на ту же букву: Черемушки. Мой тамошний дом имел короткое и скромное название – «ЦК». Коренные жители не любят этот дом за то, что он «ЦК», но, во-первых, за то, что он отхватил хороший кусок графского яблоневого сада. Все, что происходило в моей жизни в тот период, происходило или ВО ДВОРЕ, или ЗА, или ВНУТРИ этого самого «ЦК». Точнее, почти все, потому что личная жизнь наша происходила большей частью в Воронцовском парке. Опять личная жизнь…
Наверное это правильно: мой город – это непрерывный любовный роман с постоянной сменой декораций и действующих лиц. Только главный герой остается постоянен, не в смысле чувств, а в смысле присутствия на сцене. Попытки найти уединенное местечко в этом насквозь просматриваемом парке были брошены достаточно быстро, да и народ там оказался привыкшим. На нас можно было наткнуться где угодно, начиная от поваленного дерева где-то на окраине, до островка на центральном пруду. Но бесцельно прогуливающиеся и влюбленные стойко хранили вооруженный нейтралитет и продолжали пытаться не мешать друг другу. Поэтому парк не превратился в место боевых действий, и стоящие там развалины графских владений продолжают осыпаться под воздействием естественных причин.
Но если идти дальше по сюжетной линии моего романа, то я вернусь в Чертаново, на родину, почти. "Почти" потому, что уже называется Чертаново Центральное, хотя чем оно такое центральное никто не знает. Потому, что мой родной Второй Дорожный проезд - теперь улица Подольских курсантов. Потому, что Пражская из тихой только что открытой станции метро превратилась в большой подземный супермаркет пополам с вокзалом. Потому, что живу я теперь по другую сторону Варшавки, на опушке Битцевского леса. Но все равно, это мой любимый город. Потому, что здесь я живу в любви и с любовью. С любимой женщиной и любимой дочерью. С любимой Мухой, которая на самом деле кошка. Просто потому, что счастлив.