Любимое время года

«Мое любимое время года», -  вывел я жирно и старательно, поставил точку, потом подумал и заменил ее на восклицательный знак и  время потянулось медленно и мучительно. Это было очередное испытание – классное сочинение на заданную тему. Оглядываюсь, в классе тишина: кто-то уже строчит вовсю, кто-то смотрит в окно, кто-то морщит лоб, решая, какое время года подобает любить прилежному ученику – муки творчества особенно тяжелы в конце четверти.   Наша учительница,  «Елена» (так мы зовем ее только за глаза), сейчас сидит с самым мирным  выражением лица и сосет дужку от очков. У нее крючковатый нос, взъерошенные волосы. Она часто на нас орет, выбирая самые простые и незатейливые слова типа «пень» или «табуретка», порой забывая не только про литературу, но и про причину, вызвавшую ее гнев. Если человек может так самозабвенно орать, он уже не способен на подлость, так, по крайней мере, мне кажется. В особенно бурные минуты, когда она с криком вышагивает между рядами, я обычно сижу и тихо рисую в своей тетради по литературе портреты Добролюбова, Лермонотова или профиль Вандышева, который у меня выходит лучше, чем другие. Иногда она задерживается возле,  зависает надо мной, смотрит на мое произведение, которое наезжает на надиктованные ею тексты, и никогда не только не выгоняет меня из класса, но даже порой затихает. По литературе у меня нетвердое «три» и, видимо, объективно, потому что в принципе ко мне Елена относится хорошо и когда говорит, что «вечно ты Прохоров лохматый», но не потому, что балбес, как утверждают все остальные, а просто потому, что у меня две макушки, а это, как она считает, к счастью. В такие минуты мне хочется написать самое пятерочное сочинение, не для отметки, конечно же. 
За что я люблю лето? Нет, лето все любят, лучше осень, - подумал я, и написал, в конце концов «Я, как и Пушкин, больше всего люблю осень».
И почувствовал возбуждение творца – вот оно точное начало, лучше не начнешь и, главное, сразу цитата напрашивается:
«Унылая пора,
Очей очарованье!»
Пора и впрямь унылая, подумал почему-то я, – впрочем, понятно почему  каникулы кончаются, опять учеба контрольные учителя, одна Лидяша чего стоит, вспомнил с ужасом я и продолжил цитату:
«Приятна мне твоя прощальная краса!
Люблю я пышное природы увяданье в багрец и золото, одетые леса.»
Цитата задавала определенное направление, и я уже внутри ликовал, предвкушая как порадуется мама, узнав что я научился, наконец, писать сочинения. Я мечтал, как Елена раздаст все листочки и скажет: «А одну работу, ребята, мне хотелось бы зачитать в классе».
Интересно, - между тем размышлял я, - почему Пушкин любил именно осень: погода плохая в Москве сыро, на даче холодно. И незаметно переключился на собственные впечатления: - бегаешь всю неделю в школу по шесть уроков, а в выходные родители вместо того, чтобы на дачу уехать, дома сидят,  даже сейшн не устроишь. Не отвлекаться! - подстегнул я себя и продолжил немного  незавершенную Пушкинскую мысль: «Особенно хорош осенью лес, когда чудесница осень покрасит каждый листочек в желтые или красные цвета».
Людка сидит за соседней партой и прижимает полными коленями в капроновых чулочках учебник к парте, сбоку мне это хорошо видно, и видимо что-то списывает про свое любимое время года – не дай Бог тоже у Пушкина. Она ужасно нервничает, все сочинение мучается, а потом все равно получает три балла, а девченка при этом отличная и всегда дает списывать… Только что у нее списывать... Мама у нее такая же полноватая и улыбчивая, она у нас собирает деньги на завтраки.
С другой стороны сидит Ольга Рунова, она склонила голову набок, морщит лоб, слегка высовывает кончик языка и одновременно лепит круглые буквы одна к другой, одна к другой, а потом получает пятерки. Интересно где она научилась так писать сочинения?
От кого-то я слышал, что гениальные писатели являются лишь проводниками, через которые великие идеи и произведения ложатся на бумагу,  главное, начать получать эту информацию, но как?! 

Вся моя беда в том, что мысли мои страшно разбредаются, но я с собой борюсь и продолжаю.
«А еще осень Тютчев любил», - и тут же вспомнил цитату, на редкость к месту:
«Есть в осени первоначальной короткая, но дивная пора
Весь день стоит как бы хрустальный, и лучезарны вечера».
Ой, тут мне даже немножко неловко стало, чего же там лучезарного, когда осенью  уже в 7 часов  почти также темно как  летом в 11. Впрочем, с другой стороны, это даже  неплохо, - размышляю я, - особенно если в школе «вечер». В зале полумрак, (если, конечно, Лидяша свет не зажжет), школьная форма забыта, все разодеты и настроены на что-то неведомое и запретное. В дальнем углу точечки сигарет старшеклассников,  витают немыслимые ароматы духов, и приходит ни с чем не сравнимое ощущение школьного вечера. А как приятно танцевать с некоторыми девочками!
Танец это потрясающее изобретение. Попробуй положи просто так руку на талию девчонке на переменке или хотя бы на плечо во время завтраков - засмеют, вообще ничего такого нельзя, раньше хоть толкнуть можно было или за косичку дернуть, а теперь и это неудобно. А на танце - пожалуйста, одну руку на талию, другую на плечо. Причем. вся прелесть медленного танца именно  в его развитии: сначала касаешься ее только руками, потом если повезет и расстояние и между вами сокращается, начинаешь чувствовать грудью ее  грудь, потом  животом живот, и так далее, а музыка все играет «Don’t let me Down!». Следующий волнующий момент наступает, когда она уберет руки с твоей талии и обнимет за шею. Вот тут Лидяша и зажжет в зале свет, парочки разлепляются, жмурятся и шепчут друг другу на ухо: вот, принесли же ее черти, пора домой идти да мужа кормить.
Все эти мысли совсем уводят меня от  любимого времени года и вернуться к нему мне стоит немалых усилий.
Но перспектива двух баллов возвращает меня к действительности, и я продолжаю.
«Еще осень Тургенев любил, ходил в лес с собакой, вальдшнепов стрелял», - но цитаты из Тургенева на тему осени в голову так и не приходит. Приходит в голову строчка, которую мама с папой пели на два голоса: «Утро туманное, утро седое… Вспомнишь разлуку с улыбкою странной, многое вспомнишь давно позабытое»
Интересно, рассуждал я, - какое у них там было время года, и тут же вспомнил: «Нивы печальные, снегом покрытые», - можно сказать, что поздняя осень, но халтурить не хотелось и от цитаты пришлось отказаться. И так убедительно получилось: в лес ходил с собакой на охоту, а самая  охота как раз осенью, и потом, если осень Пушкин и Тютчев (такие мастера слова) любили, то, наверное, Тургенев ее тоже любил.
И вот получились как раз те самые полстранички, после которых меня обычно заклинивало, и ни туда, ни сюда, а до звонка еще пятнадцать минут - самое продуктивное время.
И тут я подумал, что, как ни странно, раньше осени вообще не было, потому что было лето и зима. Лето начиналось где-то в мае, когда мы с мамой, прихватив желтых крошечных цыплят в коробке с дырочками, ехали на дачу. Мы были в поселке почти одни, темнело рано, папа приезжал только по вечерам. И, несмотря на то, что под елками лежал снег, вечера были еще холодными и меня выпускали гулять только в осеннем пальтишке, это, конечно, было уже лето. Потом, наконец, папа получал отпуск, приезжали дачники, цыплята из желтых становились белыми, улицы наполнялись ребятней, пылью, кошками и собаками. И это тоже было лето и на террасу, покрытую черным рубероидом, было нестерпимо горячо ступить босыми ногами. Затем все опять пустело, кому-то нужно было учиться, кому-то работать - дачники разъезжались, и мы опять оставались почти одни. Ветер гонял по поселку грязную бумагу, брошенные кошки и собаки, тощие как стиральные доски, обнюхивали мусорные кучи. И я украдкой таскал со стола то кусок сыра то мясо, и складывал их под столом незаметно в карман, а после нес за сарай, куда ко мне наведывались два кота. А потом меня увозили в Москву, и я плакал и не мог понять, почему родители, которые вроде бы любят животных, не могут взять хотя бы одного из двух этих облезлых котов с собой. А на вокзале продавалось мороженное за 28 копеек  твердое-твердое, с орехами, в тонкой бумажке – его хватало до самого дома,  а в подъезде был узнаваемый запах тепла и жилых квартир, а в доме валялись забытые за лето игрушки. В папиной комнате лежал мой любимый огромный ковер, который в разные времена служил мне то морем, то поляной. Тикали бронзовые часы и лето неожиданно кончалось, потому что вечерами я сидел перед темно-синим окном, глядел в темноту и спрашивал: ну когда же пойдет снег? На самом деле снега еще быть не могло, потому что это была не зима, а именно осень, и я ее действительно люблю. Потому что осенью кончается лето и начинается зима, а мы становимся старше на целый год, и от этого всегда бывает радостно и немножечко грустно. Но всего этого я не написал, а написал совсем другое.
«А еще осень Маяковский любил, потому что осенью много фруктов и овощей и привел цитату вполне соответствующую.
«Ешь ананасы, рябчиков жуй,
День твой последний приходит, буржуй…»
и сдал сочинение.
Александр Прохоров 1984