Круиз

Соломон Аркадьевич Сидоров страдал морской болезнью. Во сне. Ему виделось, что он путешествует по Индийскому океану. Теплоход, названный именем советско-украинского писателя и до сих пор не переименованный, вот уже вторую ночь уносил его к берегам далекой Индии, и Соломон Аркадьевич чувствовал себя во сне то Афанасием Никитиным, то Марко Поло, открывающим для себя путь в далекую и не изведанную им до сих пор страну.
Соломон Аркадьевич до сих пор за границей не был. Перед тем как заснуть, он работал в одном из почтовых ящиков, перестроившихся на производство конверсионной продукции. Несмотря на то, что все военные тайны, к которым он был допущен, устарели, а конверсионная продукция ни для кого опасности не представляла, да к тому же еще и не очень-то пользовалась спросом (мочалки, которые выпускал их завод, покупались только в качестве половичков), заграничный паспорт сорокавосьмилетнему Соломону Сидорову, по документам русскому, разведенному, традиционно не давали.
Но вчера, как только Соломон Аркадьевич захрапел после просмотра по телевизору "Весна" прогрессивной передачи "Империя страха", его срочно вызвали в ОВИР и вручили в торжественной обстановке миллионный заграничный паспорт, а в качестве приза выдали путевку в морской круиз. От неожиданности Соломон Аркадьевич даже перевернулся на другой бок и на время перестал храпеть.
Всю первую ночь он провел в сборах, а сейчас расхаживал по палубе корабля, наслаждаясь морским воздухом, и показывал язык чайкам. Надо сказать, что это событие в жизни новоиспеченного "выездного" явилось таким потрясением, что он принял его за начало новой жизни и решил бросить курить.
Но даже во сне это давалось очень нелегко. Соломон Аркадьевич решился на компромисс и направился в курительную комнату, которая располагалась на верхней палубе непереименованного лайнера, чтобы подышать дымом, выдыхаемым курящими там пассажирами или членами экипажа.
В курилке скучали два человека. Оба были в форме, причем один был молодым и безусым, а второй, тот, что постарше, носил шкиперскую бороду, то есть бороду с бакенбардами, но без усов. После обеда и пассажиры, и команда чувствовали в теле приятную истому, заниматься какими-то ни было делами не хотелось.
Шкиперская борода, поглядывая в иллюминатор, лениво обратилась к молодому моряку:
- Сережа, а кто у нас сейчас на вахте?
- Вася. - ответил Сережа, так же лениво разглядывая пуговицы на кителе.
- Вася... - задумчиво протянул капитан, простирая взор куда-то за горизонт.
Соломон Аркадьевич примостился на скамейку в курилке, предвкушая наслаждение ароматом превосходного капитанского трубочного табака: бородатый моряк, как и положено, курил трубку.
- Сережа, а какой Вася?
- Автопилот Вася.
- Автопилот Вася. - Повторил капитан и выдохнул дым.
Соломон Аркадьевич даже привстал со скамейки, пытаясь дотянуться носом до облачка дыма, и упал с кровати.
- Автопилот Вася?! - Капитан поперхнулся и прокашлял - А ну пошел отсюда на...
- Все-все, иду, Александр Сергеич. - Сережа встал, быстро затушил окурок и выскочил из комнаты, не дожидаясь, пока капитан скажет точно, куда ему следует идти.
Капитан, откашлявшись, выдохнул в сердцах:
- Штурман, итить. - Он выбил трубку, встал, и вышел из комнаты, покачиваясь.
Соломон Аркадьевич тоже закашлялся, завертелся на кровати, потом встал, сунул ноги в тапочки и засеменил в сторону туалета, выставив вперед руки, чтобы в темноте не наткнуться на стену. За много лет, в течение которых он жил в этой своей квартире, дорога впотьмах от кровати до туалета была освоена им вполне сносно, но каждый раз он ощущал нехватку штурмана и вытягивал вперед руки.
Соломон Аркадьевич не мог помнить, что дверь в туалет была открыта настежь и пришлась торцом между его рук, строго в его широкий полированный лоб...
В туалете возле писсуара стоял капитан.
- Здравствуйте - сказал Соломон Аркадьевич.
Капитан писал, пардон, правой рукой, а поскольку здороваться левой не принято, поэтому он переложил свой приборчик в левую руку, а правую протянул Соломону Аркадьевичу для рукопожатия.
- А знаете что, Соломон Аркадьевич, - сказал капитан, пожимая нерешительную руку пассажира, - штурман у меня негодный какой-то. Сами видали, небось, вахту не кончил, а уже не может стоять! А тут еще, как назло, командующий флотом прибывает к нам на судно. Какая-то инспекция в связи с проводящимися учениями в бассейне Индийского океана. Вы не могли бы согласиться побыть штурманом на время проверки? А я вам пол-литра водки выпишу к обеду. Ну, соглашайтесь же, Соломон Аркадьевич, мне без штурмана просто никуда.
- Конечно, Александр Сергеич, я согласен служить родному флоту. - Соломоново тело вытянулось в постели, принимая строевую стойку. - Только скажите, как есть, мы в Индию идем?
- Конечно, в Индию, куда ж еще! Знаете, вам и так там понравится, а когда будете осознавать, что сами судно в порт привели, так вдвойне приятно будет. А какие обезьянки там! С соевым соусом хороши!
- Хорошо-хорошо, идемте, расскажете мне, что я должен делать.
Капитан выпроводил Соломона Аркадьевича из гальюна в коридор и повел в штурманскую кабину, на ходу поясняя особенности его дальнейшей жизни:
- Да ничего особенного делать вам не придется, надо будет только научиться лазить по веревочной лестнице.
- А это обязательно? А то я несколько полноват для этого занятия.
- Соломон Аркадьевич, знаете, пол-литра водки за просто так не дают! Вам обязательно надо научиться лазить по веревочной лестнице, потому что когда прилетит вертолет с командующим, вам надо будет подняться к зависшему над палубой вертолету и подать руку адмиралу! - капитан открыл дверь штурманской каюты.
- А что, адмирал - женщина? - Соломон Аркадьевич уселся в кресло.
- Знаете, вы все увидите сами, давайте пока выпьем за начало нового этапа вашего жизненного пути в Индию!
Соломон Аркадьевич причмокивал и прихрапывал во сне. Водка пришлась по вкусу. Давненько он не пивал такого божественного напитка. А капитан все подливал и подливал да по ходу дела совал под нос новому штурману канат, из которого была сделана лестница. Поскольку закуски не было, то канатом занюхивали, а еще он служил наглядным пособием, на котором капитан показывал Соломону разные морские узлы, которыми экипаж, по словам капитана, будет вязать следующих в Индию на их судне немцев. Немцы, оказывается, направлялись в Индию с целью наблюдения за предстоящими учениями.
- А какова цель учений? - поинтересовался русский по паспорту кандидат в штурманы.
- Вы уверены, что вам так уж необходимо это знать? - капитан осмотрелся вокруг и перешел на шепот. - Ладно, только учтите, это строжайшая государственная тайна! Вы заметили, что практически все пассажиры на корабле, не говоря уже о членах экипажа, курят трубки? Это, Соломон Аркадьевич, священный символ операции "Вулкан", которую нам поручено выполнить. Через несколько дней вы станете свидетелем проведения везувизации Индии, то есть перевозки вулкана в индийские Гималаи.
- Я прошу прощения, капитан, мне необходимо освежиться - Соломон Аркадьевич уже примерно представлял себе, где находится гальюн.
Там, он удобно уселся, обхватил голову руками и стал размышлять, обдумывать ситуацию, в которой оказался, водя пальцем по кафельной плитке на стене. Все происходящее казалось ему сном. Он даже ущипнул себя. Во сне Соломон делал непроизвольные движения рукой, характерные для курильщиков трубки. Если бы кто-то находился рядом с ним в спальне и наблюдал за его сном, то заметил бы, как губы мужчины периодически вытягивались в трубочку, щеки втягивались, следовал глубокий вдох, а затем шумный выдох в сторону. Затем он вытаскивал руку из-под одеяла и отгонял от себя воображаемый дым.
Везувизация представлялась сидящему на горшке Соломону интересным проектом, он даже пытался развить эту идею и в дальнейшем выполнить облицовку жерла перевезенного вулкана итальянской плиткой, той самой, которой были на стене корабельного гальюна.
Соломон поискал глазами туалетную бумагу, и проницательный взгляд штурмана наткнулся на черную папку, лежащую на полу возле стенки. Соломон Аркадьевич раскрыл папку. Там оказались какие-то бумаги, на которых было что-то написано, но разобрать почерк не представлялось возможным. Соломон Аркадьевич употребил несколько листов по прямому назначению, когда в дверь стали стучать. Настырно, с криками не по-русски, не обращая внимания на протесты Соломона. Пришлось быстро натягивать штаны и открывать дверь. За дверью стоял высокий лысеющий мужчина в очках, за которыми сумасшедшим огнем горели глаза. Он окинул взглядом комнату, выхватил из рук Соломона папку, пересчитал листы, посмотрел на смятый лист бумаги в руках штурмана и пулей вылетел из туалета.
- Соломон Аркадьевич! Я уж вас заждался. - Капитан разлил последние капли водки по рюмкам. - Вот смотрите, в этом портфеле собрана вся документация, которую вам надлежит представить адмиралу.
- Это документы по везувизации? - спросил Соломон?
- Да. Здесь изложен подробнейший план переноса вулкана.
Будильник звонил непрерывно, сливаясь с сигналом тревоги на корабле. В дверях каюты стоял адмирал с перекошенным лицом.
- Доложите оперативную обстановку!
Соломон Аркадьевич поднялся с пола, принял строевую стойку и сделал пять чеканных шагов навстречу адмиралу и приложил руку к голове. Он еще не замечал, что стоит в одних трусах.
- Товарищ адмирал! Судно имени советско-украинского писателя... Минуточку. Соломон Аркадьевич опустил руку и отбежал назад, выхватил из-под стола черный кожаный портфель с документацией, раскрыл его и наклонился над ним в поисках нужного документа. Пришлось практически засунуть нос в портфель, поскольку штурман был близорук. В этот момент его вырвало прямо в жерло изображенного на план-схеме Везувия. В это время в Италии вулкан впервые почувствовал себя женщиной. Соломон Аркадьевич захлопнул портфель и вернулся к адмиралу:
- ... следует курсом в Индию!
Соломон Аркадьевич в одних трусах стоял перед зеркалом в своей спальне с приложенной к голове рукой и постепенно просыпался.

В следующую ночь Соломон Аркадьевич привел-таки свой корабль в индийский порт. Индия его не порадовала. Нет, все было бы неплохо, если бы одна из обезьян не стала вырывать у него из рук пакет с купленными в каком-то магазинчике продуктами. Соломон был голоден, и делиться едой с  животным, пусть даже с человекообразным, в его планы не входило. В конце концов, обезьяна повела себя абсолютно по-человечески и насовала Соломону Аркадьевичу по физиономии.