Другая сторона. Глава 2

Манускрипт.

Я завершал свой поход. Избушка писателя стояла на опушке леса. Я уже два месяца жил на Границе, и за это время Граница стала частью меня. Но я не стал частью Границы. Я так и остался одиночкой, каким был в пустыне.
Я вошел в открытую дверь. На Границе никто не запирает дверей просто потому, что это Граница. Я вошел в дверь и увидел писателя. Он сидел аза столом и перебирал пальцами по осиновой клавиатуре. На прикрепленном к бревенчатой стене свитке одна за другой проявлялись буквы..
– Приветствую, Ник, – сказал я с улыбкой.
– Мир тебе, Дэн. Прошу прощения, что убил тебя у Границы.
– Прошлый раз я убил тебя, – ответил я. – И позапрошлый тоже.
– Да, Граница сыграла с нами злую шутку. Сколько раз мы приходили сюда и возвращались обратно. И каждый раз там, снаружи, мы забывали о том, что происходило здесь.
– Человеку свойственно забывать свои ошибки. Граница – это большая ошибка. и ее лучше забыть.
– Для запоминания ошибок существует бумага, – Ник нахмурился. – Мы не должны повторяться.
– Граница дала каждому из нас свое хобби. Ты исписываешь никому не нужные кипы бумаги. Твой сосед снимает фильмы, которые не увидит ни один человек. Граница – миф. Воздушные замки труднее всего разрушить, но человек устает смотреть в облака.
– Это реальность, – Ник помрачнел. – Болезнь победила тебя. Болезнь под названием ностальгия.
– Мне нужно идти дальше.
Мои слова заставили Ника вздрогнуть.
– Сколько раз ты пытался идти? И сколько раз падал, становился опять пограничником? Остановись. Ты уже пришел, ты нашел Границу. Здесь твой дом. Не возвращайся назад, в мир пограничников. Только собаки возвращаются на свою блевотину. Ты вышел оттуда.
– Ты так считаешь? – во мне зародилось сомнение.
– Граница проходит в твоем сердце. Граница – часть твоего сердца. твое сердце принадлежит Границе.
Нику так понравились свои слова, что он записал их. Еще несколько листов манускрипта... А сколько всего исписано. Напрасные слова... Или не напрасные?
Я подошел к Нику и вынул несколько листов из самого низа. "Взять сто грамм творога... ". Не то. Ага, вот!
– Все на Границе фальшиво. На то она и Граница. Это грань, которую мы не решаемся переступить. Мы хотим жить по обе стороны сразу, но и здесь и там мы чужие. Граница – это миф, легенда, барьер в нашем сознании. И мы должны переступить через него, – прочитал я и посмотрел на Ника. Губы его беззвучно шевелились, а глаза выражали крайнее изумление.
– Это писал я?
Я оставил его риторический вопрос без ответа и продолжил чтение:
– Настоящий мужчина должен идти дальше. Знаешь, Ник, в этом была твоя ошибка. Ты не настоящий мужчина. Настоящие мужчины остались там, за Границей.
Я молча вышел. Всему свое время. И время разговоров прошло. Именно разговорами мы занимались на Границе всю жизнь. Строили планы, а потом находили в них слабые места. И опять мечтали, и снова разочаровывались. Но это была не граница.
Там, в пустыне, когда мы еще не дошли до Границы, она жила в наших сердцах. Сейчас, на Границе, в наших сердцах жила пустыня. Многие проводили всю жизнь с сердцами, наполненными песком. Я вспомнил разрубающий меня меч друга.
– Это не мой дом, – закричал я.
Странно, но эха не было. Я слушал зловещую тишину, а у моих ног появилась красная черта.
– Первой она появилась в твоем сердце, – услышал я голос Ника, доносившийся откуда-то издалека. – Если думаешь, что стоишь, берегись, чтоб не упасть. Когда-то ты был одним из нас Из тех, кого освободила Граница. Но ты сдался. Тяга к миру пограничников, тяга к власти над потерявшимися в пустыне людьми стала сильней. Это бессознательное начало живет в каждом, но ты дал семени эгоизма прорости, вырваться на волю. И ты умер. Ты умер для нас не сейчас, а еще тогда, когда решил подчинить свою судьбу только себе. У тебя еще есть шанс. Но если ты сделаешь этот шаг, тебе уже ничего не поможет. Слышишь, Дэн, НИЧЕГО!!! Остановись.
Я стоял и смотрел себе под ноги, туда где пролегала проведенная словно небрежной рукой школьника красная черта Границы. По какую ее сторону я сейчас нахожусь. И куда собираюсь переступить. Доводы Ника почти меня убедили, но какой-то тихий шепот звал меня вперед, приглашал сделать этот шаг. Я вдруг вспомнил, как тогда, на Холме последней надежды Ник точно так же пытался убедить меня в тщетности моих поступков, в безысходности, ведущей к гибели. И я вспомнил свои слова. Слова, которые я кажется повторял уже тысячи раз, настолько четко они запечатлелись у меня в памяти:
– Не стоит бояться смерти. Семя не даст плода, если прежде не умрет. Не умрет внутри себя, для того, чтобы жить по новому. ЖИТЬ ДЛЯ ДРУГИХ. Нельзя останавливаться на полпути. Не существует другой дороги к жизни. К новой жизни. К правильной жизни. И даже если впереди меня ждет пустыня я готов. Удел одних – идти вперед. Удел других – учить других тому, на что они сами никогда бы не решились. Ты относишься ко второй категории Ник. Но ты не безнадежен. Рано или поздно ты сожжешь манускрипт, и последуешь за мной. Путь продолжается.