Вечер

Он начал уставать в конце третьего раунда. Руки опускались все ниже, удары стали редкими, и он начал терять заработанные очки. Правда, ему удалось еще раз отправить противника на пол. «Это уже ничего не изменит» - пронеслось у него в голове, когда он стоял в углу, уронив гудящие руки на канаты и наблюдая за тем, как парень пытается убедить рефери, что в состоянии продолжать бой.
В четвертом раунде он еще мог делать вид, что «работает». В перерыве между четвертым и пятым, когда он сидел хватая ртом воздух, вернее смесь винных паров и сигаретного дыма, до него, словно издалека донесся голос секунданта.
- Как ты? Продержишься? Я могу выбросить полотенце, слышишь? Может лучше остановить, слышишь?
Он мотнул головой и поднялся. Пот еще заливал глаза, когда он выходил на середину. Гонг. Слишком быстро, слишком. Теперь он думал только о том, чтобы не упасть. Этого он себе позволить не мог. Каждый раз, когда противник подходил чуть ближе, он тяжело вис на нем, затягивал на канаты и так восстанавливал дыхание, чувствуя, как удары сминают печень, и напрягал последние силы, чтобы не выпустить из захвата это скользкое, горячее тело, которое хрипит где-то совсем рядом и причиняет боль…
Когда противнику поднимали руку, он смотрел куда-то поверх голов, борясь с тошнотой и слыша только гулкие и частые удары сердца. «Все. Все закончилось. Не упал» - билось у него в голове. Едва заметно пошатываясь, он вернулся в свой угол.
- Хорошо отработал, просто  устал, - кто-то помог ему снять перчатки.
- Хорошо отработал, просто он намного моложе, - кто-то приподнял канат, чтобы он мог спуститься с ринга.
На плечи ему накинули халат и материя резко и неприятно скользнула по стертой канатами спине. Теперь оставалось еще одно – пройти мимо столиков и стойки бара в раздевалку. Он шел, ни на кого не глядя, придерживая сползающий халат, и стараясь ни о чем не думать. Один раз кто-то тронул его за плечо. Он обернулся. Красивая холеная девица, со слегка затуманенным взглядом промурлыкала:
- Молодец...
Он улыбнулся одними губами, разбитыми, покрытыми запекшейся кровью. Взгляд девицы на мгновение прояснился, в нем промелькнула брезгливость и она отвернулась…
Потом он сидел на маленьком диванчике в пустой раздевалке и, глядя в пол, медленно разматывал тугие бинты. Там снова раздался удар гонга и послышались крики зрителей.
На пороге появился тренер. Немного помолчал, наблюдая через открытую дверь за боем.
- Все хорошо, здоровья чуть-чуть не хватило, а так все правильно сделал. Не расстраивайся.
Он кивнул не поднимая головы, аккуратно сматывая мокрый бинт. Вот уж этого он совсем не хотел слушать. Тренер опять замолчал, но не уходил, мялся в дверях.
«Ну, давай, говори» - подумал он, принимаясь за второй бинт.
- Слушай, я не давлю, но по-моему тебе пора уходить.
Он снова кивнул и начал расшнуровывать боксерки. Сбитые пальцы никак не могли справиться со шнуровкой.
- Ты подумай. Который раз… Все-таки стар ты уже для этого. Ладно, отдохни, потом поговорим.
Тренер вышел, тихонько прикрыв дверь,  и тут же послышался его громкий голос:
- Не работай сериями, не работай! Ударил – ушел, ударил – ушел!
Потом он долго гулял по залитому огнями, похожими на огни ринга, ночному городу, не обращая внимания на усталость и боль, распугивая прохожих разбитым лицом. Идти домой не хотелось…