Трамвай в ньюарке

           Пять лет и десять тысяч километров - достаточное расстояние, чтобы закрыть глаза и ни о
     чем не думать под стук колес. Да и про пять лет вспомнилось случайно, некстати. Просто стук
     колес такой же, как тогда. И форма окошек такая же: слева и справа - полуокружности, соединенные
     двумя параллельными прямыми. И водитель тоже объявляет остановки неразборчиво.

          ... Не оглядывайся. На последнем сиденье три здоровенных негра. Кричат, толкаются,
     плюются. Водитель их не останавливает. Он тоже черный, но боится. Или увлечен - он читает
     книгу. Толстую, без картинок. Ему интересно. К тому же надо объявлять остановки, и посматривать
     в окно, чтобы, по возможности, никого не задавить. Тем более, за окном дождь, дождь, дождь, хоть
     и жарко...

          На последнем сиденье три здоровенных негра. Кричат, хихикают... Женщины, лет по
     двенадцати.

          Закрыть глаза и ни о чем не думать под стук колес.

          Не оглядывайся.

                * * *

          Никакой связи с предыдущим.

                * * *

          Никакой связи. А ведь она так хотела. И я хотел. И телефон был отключен. И прочитанная
     книга уже обсуждена. И трамвай за окнами мелодично постукивал. И грузчики пункта приема
     посуды тихо матерились, придавая пикантность. И времени еще много было. Тогда казалось, что
     еще много. И пресловутый муж заведомо был за городом. И она тогда еще хотела. И я.

          И она - жена второго секретаря. Двойная опасность. И она тогда еще, кажется, хотела. И я
     тогда еще.

          Здесь таких женщин нет. И жары тогда не было. Ветерок слегка раскачивал занавески и мягко
     шелестел. И ноги у нее! И шея, и грудь, и нос, и уши - да, это было. Но ноги!

          И ушла. Не получилось.

          Квартира, конечно, так себе, потому что не ее. И не мужа. Хоть он заведомо за городом,
     лучше перестраховаться, Чтобы спокойно. Второй секретарь. Придает силы. Система
     разваливалась. Важно внести свою лепту.

          И - не получилось. Хоть она, вроде бы, согласна. Надо было еще работать в этом
     направлении. Довести до конца.

          Еще считалось, что просто беседа. И, мол, дождь, и ветер шелестит занавесками. От дождя и
     спрятались. А хозяев нет дома, а ключ есть... Ну, не смешно ли?

          Конечно, надо было еще работать. Довести до конца. Хоть в коммунальной квартире. Такая
     ей даже не положена по статусу: жена второго секретаря. Или его любовница. Все равно - не
     положена по статусу. И по возрасту. Не девочка двенадцатилетняя. Знала, зачем сюда пришли...

          Или это была не она?

          И не я?

          Не оглядывайся.

          Многое забывается. Забылись глупые надежды, глупые мечты и общественный диагноз
     болезни, которая сама по себе считалась признаком выздоровления... Многое забывается, Очень
     многое уже забыто. Еще чуть-чуть - и забудется все. Уже скоро. Надо потерпеть. Пока еще
     некоторые детали живут и мучают.

          Таких ног больше никогда не видел ...

          И ведь, возможно, хотела.

          И я. Сейчас, во всяком случае, хочу.

          Тогда?..

          Не помню.

          Это и называется ностальгией.