Облом или новые приключения жлоба с деревянной мордой

           Послеполуденное солнце бесстыдно светило сквозь древесные ветви, одаривая землю своим теплом и светом. В лесной чаще пели птицы и тихо шелестел листвой ветер. Ручьи притихли, рыба ушла на дно, а буйная мурава пожухла и пригнулась к самой земле, дав приют земляным жабам и одуревшим от жары черным мурашам. Истомленная зноем природа дремала в ожидании вечера, который должен был принести с собой долгожданную прохладу. Всё вокруг замерло… - и только на одной из полянок продолжала кипеть бурная деятельность.
           Допрос с пристрастием продолжался без малого уже три часа. Буратино молчал как рыба об лёд. На все вопросы обвинителей он отвечал  презрительным мычанием, выразительно вращал глазами-пуговицами и корчил дурацкие рожи. За «неуважение к суду» его уже несколько раз окунали головой в болото и даже пару раз съездили по загривку – однако без особых результатов. Время работало на Буратино: провисев полдня  вниз головой на дубовом суку и получив тумаков на пять лет вперёд, он не только не сломался, но даже, казалось, ничуть не устал. Чего нельзя было сказать об Алисе и Базилио, которые окончательно извелись, выманивая деньги, спрятанные негодным деревянным мальчишкой во рту.
           - Обвиняемый, молчанием вы только усугубляете свою вину, - рубанула Алиса зловещим прокурорским тоном, виртуозному владению которым обучилась за время пятилетней отсидки в женской колонии для душевнобольных.
           Буратино скорчил зверскую рожу и  ещё крепче сцепил зубы.
           - Таак... Значит, следствию вы помогать не желаете?.. - флегматично
осведомился кот Базилио, пододвигая лапой перевёрнутую шляпу на то место,
куда, по его рассчётам, должны были упасть монеты. Буратино радостно задвигал головой, заставив кота сморщиться и с омерзением процедить. - Что, так и будем играть в молчанку?
Деревянный поганец утвердительно повёл огромным носом.
           - Вот щас как дам по роже… - пообещал Базилио, берясь за палку, однако лиса знаком остановила его.
           - Стой, я придумала! – Алиса радостно взмахнула хвостом. - Надо ему нос зажать. Он тогда рот-то свой поганый и откроет.
- Чо?! – Кот удивлённо опустил палку.
- Зажать, говорю… надо… - неуверенно повторила Алиса.
- Что зажать?
- Ну… нос.
Лиса уже пожалела о сказанном.
- Чем зажать? Тисками!? – окрысился на неё в конец изнервничавшийся Базилио, ломая палку об колено. – Да ты совсем рехнулась!.. Дура!
Лиса обиделась:
- А чем плохо?
- Чем плохо? Чем плохо?! – Кот окончательно сорвался с тормозов. – Она ещё спрашивает!! – Он выразительно покрутил пальцем у виска и кивнул на пленника. - Где ты у этого полена ноздри видела??!! Ну где!!?? Думать же надо!
Поняв свою оплошность, лиса опустила хвост и отвернулась. Базилио метнул в неё исполненный злобы взгляд и тоже отвернулся, уставившись в чашу. Некоторое время оба молчали. Буратино раскачивался в воздухе, вращал глазами и мычал, как душевнобольной.
           - Христос воскрес, Буратинчик! - неожиданно сказала Алиса медовым голосом. – Знаешь, что в таких случаях отвечать надо?
           Буратино ухмыльнулся одними глазами: мол, знаем мы эти ваши штучки! 
Базилио с Алисой переглянулись. Они уже исчерпали запасы своей фантазии.
          -  Может, кляп ему вытащить? - нерешительно предположил кот, почесав голову. Ответить лиса не успела. Из зарослей ежевики раздался кашляющий треск, словно кто-то прочищал горло, и Базилио в облаке собственной шерсти улетел в кусты. Лиса опрометью бросилась прочь, но второй выстрел достал и её, кувырком покатив через поляну.
          В кустах что-то затрещало, хрустнуло, зашелестело, и оттуда вышел Папа Карло с дробовиком в руках. Из широкого дула лениво вился голубой дымок, закручиваясь в воздухе замысловатыми зигзагами; поцарапанный ореховый приклад украшала неровная надпись «Вьетнам, 1965».
Сняв Буратино с дерева, папа неторопливо перезарядил дробовик и невинно поинтересовался:
- Ну что, сынок, помнится, у тебя где-то были золотые монетки?..
           Буратино покрутил головой, разминая затекшую шею. Папа навис над ним, поигрывая дробовиком.
            - Ну так что… Не поможешь старому Карло? А то мне, мне, знаешь… - он заглянул сыну в глаза. - Опять пенсию не заплатили. Ну, и всё такое.
           Буратино не спеша отряхнулся, сорвал со рта кляп и, подойдя вплотную к Папе Карло, сообщил тихим хрипловатым голосом:
            - Понимаешь, папаша… Монет мне не жалко. Просто я уже нашел им лучшее применение...
            И, похлопав остолбеневшего Карло по плечу, Буратино широко улыбнулся ему всеми своими золотыми зубами.