Диалог

     ОНА.

Все. Мне надоело, я собираю твои шмотки. Ты останавливаешься и смотришь на меня своими прекрасными золотыми глазами. Ты еще не понимаешь, что не я шучу. И тебе кажется, что если сейчас ты подойдешь ко мне, уткнешься в меня своим носом, я все прощу. Прощу бессонные ночи, когда в три часа ты вдруг начинаешь шуршать под дверью что-то бурча. Если я тебя не пущу сразу, ты будешь орать и ломиться, перебудив всех соседей. Вот ты вваливаешься в коридор, и как есть, грязный, словно за всю свою жизнь не видевший ничего кроме помоек в компании таких же как ты сам проходимцев, прешься в чистую кровать. Я гоню тебя в ванную, но ты орешь как сумасшедший, когда тебя засовывают под кран. Затем ты сметаешь все, что есть съедобного в доме, и опять укоризненно смотришь на меня голодными глазами. Словно именно я только сейчас доела последний кусок колбасы из твоей тарелки. Ты еще долго будешь укладываться, не давая мне уснуть своими бесконечными посещениями кухни.

Прощу ли я мой сегодняшний позор, когда, на глазах у гостей, ты вытащил дивно украшенную паровую форельку и тут же, урча и чавкая, ее сожрал. Гости были в шоке, я, сгорая от стыда, пыталась предложить им мои салатики и курочку, но они вежливо отказывались, утверждая, что именно перед моим вечером они крайне сытно пообедали. Мы пили вино, салатики тихо оплывали. Заливное, ростбиф и магрибский кролик стояли в нетронутой чистоте, ожидая завтрашней помойки. Единственное, оливки, несмотря ни на что, пользовались неизменным успехом, наряду с домашними грибками и квашеной капустой. Если бы я не знала своих гостей, я сочла бы, что попала на слет вегетарианцев или сыроедов. А ты разгуливал среди гостей, нисколько не смущаясь за свой дикий поступок и требовал к себе внимания будто ты Ди Каприо или Английская королева. Затем ты вообще покинул наше общество, чему я была несказанно рада, ибо твоя привязанность к чужим коленкам стала раздражать дам.

Вечер, на который я возлагала такие надежды, безнадежно провалился. Меня не познакомили с моим новым работодателем, а старый сбежал одним из первых. Моя лучшая подруга из-за тебя упустила известного натуропата, на которого имела серьезные виды. Дальняя родственница смертельно обиделась за свои салаты и форельку. Я успокаивала их как могла, поила чаем, и выслушивала бесконечные монологи о твоем гнусном характере и темном прошлом. Меня отчитывали как пятилетнюю девочку за грехи хулигана-соседа. Было ужасно обидно и хотелось плакать.

Постепенно гости разошлись. Я успокоилась, вымыла посуду и легла спать. Где-то около пяти утра, как ни в чем не бывало, заявился ты. Грязный, ты не хотел идти в ванну и требовал только форельку. Твое искусанное плечо говорило о бурно проведенной ночи. И, главное, ты был абсолютно самодоволен. Ни тени раскаяния или смущения. Поев и разбудив меня окончательно, ты спокойно завалился спать. Все. Это вывело меня из себя окончательно. Ты уедешь в деревню и поживешь там без меня. Все твои вещи и подарки тебе я уже собрала.

Наш роман не удался. Я очень люблю тебя, но так жить я не могу. И если наши дороги разойдутся окончательно, что ж, я буду за тебя рада. А теперь пошли...

ОН.

День совершенно неудачный, а вечер - просто кошмар. Мало того, что целый день на кухне вертелась эта Натуля, кличка какая противная, ела, ела и ела. У нее это называется попробовать. А то, что совершенно нельзя есть, кидала мне. Вообще, люди - странные животные. Сама почему-то предпочитают сервелат, а мне швыряют целлофановую шкурку от докторской. Целый день ходил голодный, прищемили лапу и два раза наступили на хвост. Ни одной чистой бумажки для туалета, а на улицу не выпускают, "Я тебя только помыла и расчесала", будто я ее просил. А кого так унизительно побили мокрым полотенцем? Не помните? И только за то, что он потрогал лапкой форельку, которую нарочно поставили на табурет. Мы в своей компании когда едим, то строго по очереди. Сначала Сам, потом твои самые любимые друзья, а уж затем и все остальные. Я же видел, что ты уже отошла от форельки, а ведь ты всегда говорила мне, что я твой самый любимый. И разве я когда-нибудь кидался на тебя с мокрым полотенцем из за кусочка рыбки, тем более, что я и не сьел ее всю, там еще вполне осталось для других. Да и все равно, ты ее потом выкинула. И откуда у людей такая жадность? Ни себе, ни котам? Если бы ни жратва, разве я бы поперся на вашу кухню. Дали бы поесть, а то ведь все захапали себе, а что не унесли закрыли в холодильник. Потом нагнали кучу гостей, я как их увидел сразу понял, надо от них держаться подальше. А меня кто-нибудь спросил, нужны ли мне все эти гости? Ведь я тоже здесь живу. Нетрудно представить чтобы было бы, если бы я привел сюда Пуську, Муську и Дамуську. А какие красавицы!. От одних усов замирает дух. Про Ваську я вообще даже упоминать не хочу. И все бы они лазали в наш общий холодильник, ели все подряд, а тебе не давали бы даже воды, и все время норовили наступить на твой хвост. Они теребили бы твои уши своими дурно пахнущими руками, громко кричали, а под конец побили бы тебя полотенцем, приговаривая: "Вот тебе, не воруй", - хотя из нашего дома воровали только они. Они ничего не принесли с собой, а поели все наше. Они были наглые, шумные и какие запачканные. Но ты так нежно говорила с ними, не совала их в воду, пытаясь отмыть их лапы, не отгоняла их, когда они тыкались мордой в твои щеки. Ты поила их чем-то вкусным, пахнущим как из нашей аптечки. Они притащили какой-то травы в колбасном целлофане, и ты наставила разных банок по всей квартире, так что стало нельзя запрыгнуть на подоконник и пошипеть на соседского Барбоса. Когда они стали советовать меня кастрировать, чтобы я не пах и не бегал по чердакам и помойкам, ты не возражала, а с готовностью поддакивала. Да, да - давно пора. Я не выдержал и ушел. Когда я вернулся, ты была вся злая, как соседская Дези, когда она своим одним глазом видит своего заклятого врага - Ваську. Наверное, гости опять сьели все. И ты, забыв покормить, опять потащила меня под кран.

Я ухожу. Я очень тебя люблю. Но жить так, как хочешь ты,  я больше не могу, да и опасно это для мужского кошачьего здоровья. Прощай! Может ты найдешь себе другого, более покладистого, но я уже никогда к тебе не вернусь.

Твой бывший лучший друг, кот Тайсон.