макс

Макс, его звали макс. Болгарин. Неизвестно откуда он появился, однако держался он так, будто только вчера расстался с нами.
Может причиной моего эйфорического почитания его  была полная моя финансовая зависимость (я так и не нашел себя и своего дела), а может и вправду парень был компанейский. Но фак есть фак. Или он есть – или ручная альтернатива.
Не помню, кто его привел, так, семейная пара, познакомились скорее случайно. Муж, жена. И все. Как все. Что то получается, что нет у них, невдомек мне, может поругиваются на досуге. Внешне пристойно. Мне этого, пристойности что ли не хватает вечно.  Да ладно, бог рассудит.
Так вот Макс. Сперва смотрел на него – может цыган? Хотя после ига какие они болгары на самом деле. На себя посмотри. Да и ростом не вышел. Значит амбиции и все такое. Черненький смуглявенький, в меру плотный, не то что я. Опять наел пяток лишний.
А он ест столько же (ну или почти столько) и надо же - не развозит его. Значит сексом не брезгует вместо утренней зарядки. Да, любят небось бабы
то. А фигли, - с деньгами и не дурак. Развожу его на проекты там разные. Марку нашу держу стало быть, мол я тоже хорош. А он вроде варежку открыл и ест мою лапшу. Ну я и расслабился…


Решили на шашлыки. На море. А чего, лето, ветерок слабый, сласть. Благо идти от дома три, четыре км. Как из-за стола во дворе переместились помню смутно, да и не важные это детали, а вот что дальше было – врезалось будто картина какая. Выпуклая почему-то.
То ли дошли мы до моря сразу все вместе, то ли  всех десантом отправили а потом приходили сейчас и не понять. А вот то что мы курсировали с ним вдвоем туда сюда неско раз – эт точно. Во мля, язык то коверкаю. Играю ночами в нете в преф. Там пальцами тыкать в клаву лень вот и выходят в свет перлы : неско! А ведь прав классик, велик руский. Нескоко напишешь-скажут неграмотный – а так вроде и весело и отображает, что челу лень грить.
В таком ключе мы и оказались в соседнем пивняке. По два бочкарева (пить то больше нечего) пока пиво новое его пить можно. Вот Миллер скоро появится разливной (с надеждой в голосе). А Балтика вроде и родная, сколько ее перепито было по баням да и так просто. Испортилась “балтика” за старостью лет. Может с водоканалом они договорились там о круговороте  воды, не знаю.
Так вот сидим пьем. Я так на подъеме. Весь в работе, эмоциями разбрасываюсь. Где ж такого лоха найдешь. Он и представителем меня готов своим сделать уже и в утопические мои проекты вроде верит. Да вижу и денег готов дать. Короче, мы ж славяне. А мне что. Пару заводиков построишь, будут они прибыльны или нет – какая разница. Главное денег, так сказать за организацию проекта в процессе хапнуть - дальше сами. Ваши деньги - я не управленец. Да и воровать не умею. Где то слышал: мошенничество на доверии что ли. Может в кодексе каком.  Мысли то какие короткие стали, с пива что ль.
Так вот проходимся мы после пива до моря к нашим. Народ неспешно гуляет, семечки грызут с кукурузой. Время к 7-8 вечера, все больше с моря идут и вижу я полное дежа вю.
Млин, ну было это со мной - хоть тресни. Но дошли. А ощущения не спадают. Наоборот. Клином в горле ком, протрезвел весь. Думалка на триста процентов заработала. Чую опасность, где не знаю. И тут как  врезало. Как в кино. Гул с моря пошел. Неясный такой. Я сперва и не понял что это с моря. Смотрю Ленка моя с мелким стоит. То в косынке. Девочку что ли хотела. Чуть не платья одевать скоро будет. Под мухомором стоят. Уже и не весело им. На море смотрят. И бабочка. Махаон типа. Но красивая. Чисто украинская бабочка, подумал - так как сине желтой расцветки. И все. Дальше все вспомнил я. Как замедленной съемкой.

Стоит моя ленка, мордочку ветру подставила, обдувает ее как на “Титанике”, только руки  не  распахнула и музыки не было. В синеватой дымке на фоне моря только ее русые волосы, заколотые назад и были солнышком, светились вроде как изнутри. Глазки прикрыла – мечтает что ли.  И вот садится эта бабочка ей прям на лоб, чуть уменьшаясь в размерах. И как бы сливаются они. Что за срань. И красиво все это, но и как то, знаково что ли.
Все, отрезвел совсем. Было это. Было со мной, с ней, с мелким моим. Померкло вокруг все. Я это вижу и не верю- неужели опять. Страшно верить то. А гул с моря все нарастает. Народ почти весь уходит. Весь. Кроме нас. Держит нас что то здесь. Главное смотрю еще не  понимают, что что-то не так, но уже озаботились чем то. Неуютно им чувствуется.
А бабочка и не бабочка вовсе – а две бабочки – синяя и желтая. Слетела с ленки эта жуть красивая, стала увеличиваться в размерах почти до  собаки средней да и стала раздваиваться. Или четвериться. Короче было две- стало четыре, и так каждая. Будто две бабочки высокие, но тоненькие, крылья только большие. Ну, думаю, дальше по Хичкоку. Сейчас они нас все и заклюют. Завораживающая картина деления бабочек приковала внимание всех. Глаз не отвести –до чего красиво.  Море вот только вздыбилось все. Волны метра по три в высоте резко стали. Багровый закат дымкой сизой затянулся, но время еще есть чувствую. И гул. Боже, неужели опять. Вдруг взмахнули все разом бабочки крыльями, взлетели. Я еще думаю - бестелесные они что ли. Летают то беспорядочно, а никого не задевают, и тут гул разом прекратился. И исчезли бабочки все. Моментально. Как взорвались. Только не стало их и все. А дальше темнота. Сколько я в темноте этой был не знаю. Да и не думал я об этом. Только когда я из нее вернулся я еще не до конца знал что делать, но что что-то предпринять надо знал наверняка. И именно мне. Проходили мы эту “джуманжи” уже. Ох и далось мне. Тут слова тещи всплыли. Мол макс- злой. Он  аспид  какой то. Я на него взглянул - смотрю сидим мы с ним в кафешке, бочкарева пьем. Дергаю я тут его - поехали на пляж. Там мне надо быть. Срочно. Смотрю на него. Он и не против вроде. Предложил на его бочке проехать раз тороплюсь. Почему то я сел за руль. А не он причем все что происходит двигается не плавно. А как то рывками. Вот мы в кафе- и сразу я завожу его “ауди”. Едем,  но мне это уже знакомо – не отвлекаюсь. Говорил же - был я здесь уже. Так и бывает Здесь все. Удивляться нечему. Едем через переезд. Народ по дороге к пляжу не рассосался еще. Все правда идут от моря, как сговорились. Но не торопятся, не бегут. И вот в сознание вкралось, что упустил я что-то. Важное очень. Но что. А дорога вмиг опустела. Вот люди только были- и сразу их нет. Кустарник по бокам,  гул спереди, а люди сзади все. Поддал я. Под сто. Или больше хотел. Только вот фильм с перемоткой назад пошел. Машину нашу потянуло вспять резко. Меня в кресло давит а не на руль, но едем вспять под сто. Или больше. Тормоза визжат- слава богу никогда такого не слышал раньше. Что происходит не понимаю. Смотрю на макса - он молчит. Но за мной наблюдает. Страха нет у него. А чего ему. Машина его, но за рулем то я. И тут удар. Вьехали под волгу 24ю, почему то под. Весь багажник почти под мордой волги оказался. Хорошо не было никого,ни в машине ни на дороге. По боку с другой стороны стояли. Сперва пронзил страх –это ж сколько мне платить придется, в моем то положении. Да и брать негде. Вышли из машины- народ удивлялся недолго. Я в ступоре- а для них словно и событие рядовое. Мол редко, но и такое возможно. Здесь. Здесь у них может и не такое возможно. И тут темнота вновь окутала. Во-второй раз. И раздваиваться я начал в темноте этой. И увидел себя со стороны у моря. С Леной и мелким своим и с этими, внешне пристойными, и с тещей- аспид он какой то.
После бабочек на море только неспокойнее стало волны метров по десять что ли уже. Но нас только частично накрывало сперва. А потом как бухнуло. Везде вода. Я и не знал что под водой тоже жить можно. Когда она везде, вокруг, в тебе. Да и надо же выныривать подышать. Или не надо. Только где-то вот жалко Ленку стало. И мелкого. Мелкий то мне совсем родной, только мелкий. Я не готов, что ли родителем просто был стать и не оценил до конца чуда на меня свалившегося. Но тут я понял -надо дышать. Не мне -  им. Им надо дышать. И чем больше –тем лучше. Оттолкнулся- подождал пока волна подхватит меня. Сверху думаю все видно. Так быстрее найду их. С третьей попытки смотрю белеет платочек. Я к ним. Закашлились, вцепились рученками. Ну все, чувствую кинец пришел котенку. Не смогу двоих. И откуда только силы взялись. Может молиться начал вполголоса, может просто орать что на ум пришло. Где что читал или слышал по церквам. Но силы чуть прибавилось. Вытащил их на берег. А море вдруг мертвым стало. Или не вдруг. Может побушевало еще. Я то в темноте. Я ж здесь был уже . это воспоминания. Это не сейчас. Это тогда было.

Макс водки достал аварию небось обмыть. А где деньги возмещать. Аспид он какой то. Нехристь, во. Лыбится, успокаивает меня.
Макс, жалобно так пробую его, может не надо,а
Смотрит не моргая на меня – не могу я. Иногда то требуется. Чувствую потребность и все, говорит. Так я и понял – не про водку он.
У меня перед глазами бабочки эти, шторм начинающийся. Гул стоит постоянно в ушах. И страх. Страх перед Максом. Не из-за машины, нет. Страх начал проявляться. Когда первый раз темнота наступила. Но только тут я и понял. Что макс…
Макс- это то что я упустил. Не зря ОН здесь. Только зачем  ему. Кто я для него, пшик и нету. Макс, мямлю не надо прошу. Нечего предложить тебе но не надо.
- а я и не требую от тебя ничего. Это у меня работа такая. А сейчас может и работа а может так, просто. Тебе то что. Ты все сам знаешь- как отрезал. Вроде и резко но сомневается что ли. Хотя внешне неприступен.
- Да, я сам все знаю. Я знаю все, или почти все, макс, я не о знании, не о себе сейчас. Но н могу их там бросить. Ведь они Здесь из-за меня. Я во всем виноват, они то причем, Макс не надо, отпусти
- Макс, прошу, не надо……

Пауки. С авто - не меньше.  Махровенькие такие, прожилочки, а так - полностью стального цвета. Хоть сейчас на лом сдавай - никеля чистого. Немного их. Пляж то большой. Вот и кажется что немного. А мы смотрю не одиноки на пляже. Там вдалеке еще народ со шторма выплыл. Море- штиль полный. Небо синее, полдень вдруг наступил. Солнце шпарит так, что чувствуешь соль на коже. Сейчас нас съедят, думаю и все. И не будет нас здесь. Только вот почему то чувствую - никуда мы после пауков отсюда не денемся. Это пауки уйдут, помучают и уйдут, а мы здесь так и будем ждать следующих тварей.
Потому что нет отсюда дверей и выходов. Или есть, но их найти надо суметь. Причем для каждого только своя  дверь - персональная…

-Макс, канючу, ни перед кем так не унижался, хочешь на колени встану, прошу, не надо.
- Очень прошу, чуть не плачу…

Пауки никого не едят оказывается, хотя могли бы. Вон у них  и пасть видна, шевелится весь. Рот. Голова моя точно пролезет чую. А говорили что у пауков на брюхе рот. Они моих пауков не видали, или я “чужих” насмотрелся. Это сейчас могу рассуждать, а тогда- только и смотрел на него. И вот ведь срань то в чем - все что здесь есть- все, до мелочей продумано, гармонично и красиво. Прекрасно. Никогда не видел ничего красивее этого паука. И страшнее не видел тоже. Приближается тварь ко мне. Истуканом стою. Ничего не могу с собой  сделать. Понимаю ведь - некуда бежать. Оглядываюсь. И все. Страх. Животный страх. Он, страх то есть, оказывается из шариком маленьких состоит. И в крови живет. Просто при определенных обстоятельствах что то видимо срабатывает, и из крови шарики маленькие начинают выделяться, мягкие но не лопаются. Только и чувствуешь как по венам пузыри. И не понимаешь ничего. Все что можешь- чуть вертеть глазами и рот открывать от немого крика. Голос тоже сковывает. Нет ничего  кроме твоего страха. Врут все про героев. Нельзя из этого состояния выйти. Те про кого в книгах - они просто не дают себе войти в это состояние. Чтоб до шариков…

Я малого на руки взял, успокаиваю, прижал к себе - подбодрить. А он и не понимает ничего вроде. Ему как так и надо. Ему то за что.
И тут я просек все про пауков. Все. Не жрать они нас пришли. То ли чей-то крик до меня что донес, то ли сам догадался. Не мясом они питаются, а нами. Тем что не является мясом, а разумом. Тем чем являемся мы на самом деле. Разумом в физической оболочке. И не весь разум они съедают, но большую его часть. Превращают в растение, есть веселиться, радоваться теплу и сексу. В животных с проблесками надежды . И вскрывают наш разум пауки как консервную банку. Как стекло лобовое гвоздем-жалом своим разбивают- и все. Ты видишь только трещины расходящиеся солнышком…
Ну ведь было у меня все это уже, было. Почему я здесь опять.
-Макс. Прости за все , прошу не надо. Богом прошу. Всю жизнь помнить буду. Страшно мне. Очень страшно. Видишь полушепотом говорю я- понимал, что лишь в его власти не допустить повторения… но как его убедить. Как

Вышел из темноты. Второй раз вышел. Как от наркоза, слова заплетаются чуть, но голова ясная. Вот оно, ключевое. На руки я взял мелкого своего, оторвал от земли, а зря. Не надо было это сейчас делать. Не знаю почему, но не надо. И я врубился, если его от земли не отрывать, повторения не будет, а смогу ли я второй раз его пройти- не знаю. Надежда то есть, но от сумы и тюрьмы говорят не зарекайся.
Здесь же все моментально думаю. Вот сейчас надо мне оказаться на берегу- сразу и окажусь. Бегу однако. До моря далеко. Только бы успеть крутится в голове. Только бы.

Издалека гляжу, пытается моя ленка малыша на руки взять. Кричу изо всех сил- не слышит. Господи, что я пережил в этот момент, успею не успею -не знаю. Неужели опять шарики, неужели опять…
Не бе ри е го. Стооой!. Толь услыхала, толь телепатия, но успел, Успел  !!!.
Не взяла так и остался малыш на земле, успел.

Лена, ты его, паука не бойся, он не ест нас, я к нему первый подойду, может он моими мозгами и подавится. Где ему философию с наше ментальностью переварить, обломится сейчас ему. А паук идет так не спеша но уверенно, прямо на меня. Я как то смирился что ли. Подчинился обстоятельствам. Понял что Москвы позади нет уже. Все равно вскроет он меня. И  их вскроет. Это как конец свето вроде. Смерть пришла но понимаешь что не один. Легче что ли. А раз так, подготовиться надо. Умирать так с музыкой. Иду на него. Тоже уверенно и тоже неспешно. Напеваю что то там себе. Страха нет уже! Лопнули ваши шарики думаю. Ешьте мою ментальность. Подавитесь. Что на российской земле выросло и на ноги само встало просто так не съесть. Только силой. Такими вот пауками сволочи и топчат народ, думаю
Подошел вплотную почти. Сейчас вот смердящее дыхание проявится. Наверно. Йееее. Есть духание только не его- мое. Смотрю на паука- мол вот что сейчас тебе нужно. Орбит с димедролом. Больно будет или как. И тут он меня ударил. Прямо в стекло. Лобовое. Прямо сверху затяжным. А небо какое голубое. Ушло все. Один я остался. И он один. Друг на против друга -  он и я. И стекло моего сознания раскалывается. Хорошо что триплекс думаю, а не бронелит. Так бы сразу вдребезги. А триплекс хоть лицо не поранит. И тут такая тоска пришла. Смотрю на стремительно разбегающиеся полоски трещин на стекле своем и не хочу ему ничего отдавать. Вот и крошка посыпалась уже стеклянная.. а он долбит и долбит. Как сваю забивает.. Ну думаю пусть долбит. Сознание то мое. Я хоть и знаю что продолбит он, но думаю я, трещинки то склеивать сейчас быстро научусь. И точно. Стали трещинки обратно стекаться к центру. Вроде как рана затягивается. И совсем ровным стало стекло. Раньше даже помню от камней мелких там разных и сколы были, да и дворники чуть подтерли разводами- а сейчас ровное, прозрачное стекло без ничего постороннего. И паук остановился. А мне и не до него -  я на свое стекло смотрю, и не понимаю,. Точнее не верю: неужели смог, как, откуда пришло, кто научил, подсказал, помог. И тут пропало стекло мое. Было вот и не стало вдруг. Я в этом стекле только небо до сих пор видел или только море, но обязательно только то, что спереди меня. Будто стекло-кружок скафандра водолазного. Медного. Только очень большого. Нет стекла у меня никакого. И это меня так удивило, так озадачило, что мол и без скафандра жить можно, без стекла. Понял я- вскрыл меня все-таки паук. Или я сам себя вскрыл. Кто знает, однако и паук  это тоже понял. В размерах даже уменьшился чуть. Встретился с ним  глазами. Смотрю на него ничего не понимая. И он смотрит на меня. Внутрь смотрит. Вроде как рентген. Все видит. Изучает меня. Что-то мимо пропускает, на чем то задерживается. Смотрит и не зло вроде- но строго, оценивающе. Все ему про меня ясно. Ничего нового. И тут я как бы проник в него. Сам стал таким же как он пауком. Не таким блестящим правда, как бы и не родственник –но сосед. Я сам по себе, он тоже индивидуум. Встретились. Но я дальше вглубь него не пошел. Нельзя мне. А то наверно пауком бы и остался. И усек я, что прошел это испытание. И они, со мной прошли. Их это и не касалось. Просто куда им без меня. Мне нужно было пройти своего паука.

Макс шел по направлению к морю нервным шагом. То вдруг остановится задумавшись на секунду, то ускорится. Я семенил за ним как бы для успокоения себя тянув- прошу не надо. Вот еще одна волга 24 встретилась на пути. Бежевая. Как в тот раз. А на ней 3 граненых стакана перевернутые на капоте. Он почему то обрадовался. Схватил их одной рукой и только и сказал- это знак.  Где-то впереди слева замаячили люди, в черных почти  монашеских одеждах с лиловыми туесками. Круглые, почти боярские матерчатые головные уборы их закивали при виде Макса и подхватив того под руки радостно уволокли в холщевый шатер. Я остался один на дороге. Где то вдалеке ласково напевал прибой, но я развернулся и пошел быстрым шагом в сторону дома. Только вот обронил взгляд  на бутылку пластика с минеральной водой, оставленную Максом на капоте волги и успел  прочитать надписью: Дайрова долина.
Наступила темнота.


Пробуждение  пришло внезапно. Было непонятно- то ли вечер, то ли раннее утро. Скоро 15 лет как живу в Питере, а никак к белым ночам не привыкну. Сам то с юга. Ночью должно быть темно. Иначе как заснуть то.
Встал и без тапочек пошел на кухню. Ленка гладила постельное белье. Максим чистил воблу и смотрел телевизор. Любит он видите-ли вяленую рыбу. Там и до пива недалеко. Хотя и 11 лет ему. Как воспитывать – ума не приложу. Макс, кричу, уроки сделал? А стихотворение выучил? Ладно я оболтус, так я хоть учился, интерес был. А им ничего не надо. Им и так все родители дают. От щедрот. Ценности – телевизор . Ладно я пошел нотации читать, прощаюсь. Странный все-таки сон приснился, сон о кошмарном сне.