Шаманская лиственница

Старого шамана - хозяина огня - хоронили по обряду. Он умер внезапно, поломанный медведем, но успел оставить наказ: "На месте моей могилы для приметы насыпьте высокий холм, вокруг должно быть пусто. На том холме вырастет могучая лиственница. Не пускайте к лиственнице огонь! Не то пламя, тронув тело дерева, разбудит и меня. И если будет не по мне то, что рядом со мной, берегитесь, я буду страшен, обернувшись дикой пляской всех стихий". Вняли люди завету хозяина огня, откочевали с места похорон, от высокого холма. Всем окрестным родам наказ шамана запомнить велели. И с той поры люди всех племен того места сторонились.
***
Проносилась земля по небу, утекала вода в реках, умирали люди, исчезали племена-роды, забывались обряды, заветы... Все менялось в круговерти с ног до головы, кроме шаманской могилы. Засохла старая лиственница, на ее месте выросла новая, такая же богатырская, потом и она была ветром свалена, и вновь поднялась могучая лиственница и так было много раз. Вокруг все также оставалось пусто - одна трава, и только холм старел,  положе делался, врастая в землю...
***
Добирался с тех пор до лиственницы огонь, да и не могло быть иначе, за столько-то веков. Ни один раз даже молнией било-сжигало: дерево-то на пустом месте. Но все было спокойно, как и прежде...
***
Весной они всегда выбирались за город. Вот и в эту, необычно жаркую весну они отъехали подальше от города на облюбованное, правда, не ими одними, местечко. Ему там нравилась рыбалка, недалеко на речке. Ей было по душе просто возиться у костра, варить уху и заваривать чай. И им обоим было здорово на этой живописнейшей поляне с высокой разлапистой лиственницей невдалеке, на возвышении. Они нигде не встречали такого дерева, хотя путешествовали много. А он даже слышал или читал где-то, что лиственница охраняется государством.  Летом обычно местечко было занято, а весной они могли спокойно уединиться.

Сутра он наловил много рыбы, и она, сварив душистую ушицу, побежала к речке звать его обедать. Он стоял в болотниках, попыхивая сигареткой, в азарте, не слышит ничего, только поплавок видит. Она потрогала ступней воду - холодная! не прогрелась до лета. Но ей было жарко - хотелось остыть, плюхнуться в воду, проплыть... Зайдя неслышно по колено, она вдруг вскрикнула. Он обернулся, она разглядывала ранку на ноге. Осколком бутылки порезалась. Повезло, что неглубоко. И все-таки искупалась. У костра они насытились ухой. "Эх, хороша ушица-душа!.." – похвалил он.

После обеда он решил очистить берег: собирал весь мусор, что был в окрестности - консервные банки, осколки бутылок, пробки, полиэтиленовые и целлофановые пакеты... Устал и сложил все это в кучу недалеко от костра - завтра еще подсоберет и все скопом закопает.

Вечереет... Они сидят, между ними огонь, разговаривают. Иногда он берет гитару, и они что-нибудь поют. Попивают чай, вино, закусывают. Строят планы на лето. Им нравится смотреть друг на друга: отражая подвижный костровый свет, любимые лица еще теплее. Им любо слышать друг друга: в тишине на открытом воздухе голоса звучат мягче и проникновенней. Cтемнело.

Спать не хотелось. Ночь была лунной, но звезды все равно горели ярко - россыпью огней. Она взглянула на луну, та светила сквозь ветви лиственницы, и древнее дерево выделялось на ночном небе. Ветви раскачивались - был небольшой ветер... Они гостили здесь каждую весну, и всякий раз ей бывало жутковато смотреть после заката на лиственницу. Но в этот вечер почему-то особенно.

Он взял ее за руку, они залезли в палатку... Заснули быстро. Поднялись рано - у нее появился жар от вчерашнего купания. И хотя утро обещало отличный день - решили поторопиться домой. Собрались на скорую руку. Он взглянул на кучу мусора - не успел закопать - зря собирал. Уехали...

***
Полдень. Жарища - не весенняя. Печет землю, - сохнет прошлогодняя трава. Ветерок не прохладит. Даже птицы умолкли. Черви глубже в землю занорились.

Ярко. Частицы света, оторвавшись от солнца, пролетели лучом до поляны и уперлись в донышко бутылки на краю кучи мусора. Собрались в одну точку-пятнышко на сухой траве, то нагрелось, почернело, и полыхнула трава. Зарасходился огонь кругом, пепельную черноту оставляя за собой. Шире и шире круг. Добрался огонь жадный до подножия холма. Там вовсе разгорелся. До верха сразу добежал - к дереву подступил, полоса в один шаг остается. Притих ветерок. Помялся огонь, перешагнул полосу и лизнул кору многоязыким племенем.
***
Весеннее воскресенье. Люди отдыхали, работали, спешили куда-то, убирались, выкидывали, покупали, огорчались, радовались, суетились... Суматошный город. Погодка радует: солнышко, ветерок. Особенно любят люди гульбища в эту пору. Много их на улицах: в парках, скверах, на набережной. Весна, скоро лето. И впереди целое воскресенье.

Горожане были заняты своим, никто поначалу не замечал, да и не мог заметить, как со всех горизонтов город петлей затягивали тучи, подобно дыму от многих пожаров. Жара как будто сгустилась. После обеда ветерок полностью затих: за такой-то жарищей не избежать грозы, а то и пыльной бури, подумали многие. Но никто особенно не расстроился: наверняка, до вечера солнце будет в силе.

Только у старого бурята, мимоходом взглянувшего на застывшие листья  на верхушках тополей, будто что-то вздрогнуло, ёкнуло внутри. Что-то вроде не так, не для грозы. Встревоженный, он даже повторил звучание нескольких родных слов, забытых с детства, не вспомнив их смысла. Медленней побрел он домой, пугая прохожих взглядом, шарившим по небу, ищущим приметы.

Голуби, не выдержав жары, забились у себя в чердаках. Коты и кошки засели в подвалах. Собаки, высунув языки, пуская слюни, искали тень, находили, устало плюхались на бок. Рыба в реке ушла на дно. Насекомых не было.

Не дойдя до дома, бурят свернул на набережную. Он уже не был настолько растерян - какое-то почти утраченное чувство подсказывало ему, чего ждать. Но он хотел убедиться и шел к реке. Она скажет...

Берег реки. Набережная. Разгулялся народ. Весело: солнце, музыка, песни, напитки, сигареты... Поют, знакомятся, влюбляются, делятся радостью. Слышны беседы, анекдоты, сплетни. Новые сведения будят интерес. Лежат на траве, сидят на траве, курят траву. Лавки заняты, ступеньки заняты. Уходят, приходят, проходят, идут. Себя проявляют. Живо. Жарко. Предвкушают вечер, сумерки, электрический свет. Песни будут громче. И музыка, много музыки, танцы и напитки.

Старый бурят спустился к реке. Опустил ладонь в воду. Течение, течение... Оно было не таким. Река замедлилась. Замедлилась... "Так то ж, дед, плотину регулируют". "Очень замедлилась. Как никогда". Усмешка в ответ.

Бурят пошел, не зная куда. Уже не боится, смотрит на небо, ждет. Рот приоткрыт. Запинается. Бормочет. Сумасшедший - думали одни. Бедный старик - думали другие. Что ему здесь нужно - думали третьи.

Тучи накрыли город внезапно. Люди испугались дождя, многие заторопились домой, другие надеялись, что рассеется. Но не рассеивалось, напротив - тучи темнели, пока не стали почти черными. Солнце не угадывалось. Ну и гроза надвигается, не было еще такого - думали горожане. Те, кто остались на улице, поспешили под укрытия: пройдет гроза - и снова солнце. Те, кто был дома, прильнули к окнам, ожидая зрелища. Но дождь не начинался.

В городе все затихло. Люди ждали. Издалека послышались завывания ветра. Опять будет пыльная буря, подумали люди в досаде, вот так всегда теперь. Домой поспешили уже и те, кто сперва остался.

Порыв ветра шелохнул замершие ветки деревьев. Еще порыв - полетел разноцветный мусор. Еще - в домах стали биться окна. Кто-то закричал. Где-то взвизгнули тормоза. Пылища по всему городу.

Ветер бросался то в одну сторону, то в другую, то во все сразу. Ветер словно дорвался. Не обычная пыльная буря, а гигантский вихрь захватил город. На главной улице развернуло троллейбус. Отбросило автобус. Перевернуло грузовик. Движение встало, послышался гул многих автомобильных сигналов. Водители, поняв, в чем дело, убирали с сигналов руки. Но гул не прекращался, гудели все машины. Заорали сирены пожарных и милиции, как только их не пытались выключить. Движение забуксовало, водители были в ужасе - колеса под ними вращались с бешеной скоростью, а машины не двигались.

В домах на несколько мгновений погас включенный свет... И вспыхнул вновь, многократно ярче, люди в квартирах не могли открыть глаза - их слепило. Кричали во всю мощь приемники, транзисторы, переключаясь с невероятной скоростью с программы на программу. Жители зарывались в подушки, затыкали уши. В квартирах со включенным отоплением лопались батареи, трубы. Люди в домах обжигались, задыхались. С улиц было видно, как разбитые окна извергали густой пар. Ветер бил по опустевшим рамам, шарахал их, ломал, вырывал. Дома орали музыкальной мешаниной. Внезапно повключались телевизоры: прерываясь для рекламы, они показывали, что происходит на улицах.
Ослепленные, обоженные, оглушенные, люди выбегали наружу. Город переполнился. Сверху падали куски стекла, шифера, предметы... Толпы искали убежища, неслись с воплями, стонами, плачем... Люди давили друг друга. Запрыгивали на крыши парализованных автомобилей. Порывы ветра отшвыривали людей и их вещи в разные стороны. Горожане падали, путались в оборванных проводах, их било током. Повсюду прорвало канализацию, зловонные потоки встречали бегущие толпы. Люди падали в вонючую грязь, отплевывались, некоторые так и не вставали.

Автомобили газовали на полную, трубы ТЭЦ извергали густой черный дым, он стелился по городу, будто придавленный небом. Люди задыхались, хватались за рот и горло, хрипели, кашляли. По рельсам с бешеной скоростью мчались трамваи, снося с пути стоящие машины, лязгая о них, сходили с рельс, переворачивались. Внезапно автомобили сорвались с места, не переставая сигналить, стали биться друг о друга, сбивать и давить бегущих пешеходов. Водители, как не старались, не могли справиться с управлением. Автомобили взрывались. Улицы заполыхали. По улицам тёк горящий бензин. Так было до вечера.

Потом хлынул дождь. Настолько проливной, что как будто кто-то с размаху опустил город огромной рукой в воду и там продолжал его полоскать. По улицам потекли реки, увлекая за собой машины и людей. От оборванных проводов вода местами была под напряжением.

Город шумел невероятно: оглушительная музыка смешивалась с треском падающих столбов, завывания ветра - с истошными голосами людей, шум дождя и водных потоков - с сигналами и лязгами автомобилей. Страшная вонь. Беспрерывное мигание фар, электро-огней, витрин... Те, кто не погибли, сходили с ума.

Старый бурят метался, ища убежище. Вдруг он замер, пораженный: телевизионная башня была объята молниями. Будто столп огня. А через несколько мгновений сильнейший порыв ветра с грохотом и скрежетом свалил ее на землю. Послышались раскаты громовых ударов. Когда они стали ближе, то полностью заглушили судорожный крик города. Старик содрогнулся, но не столько от самого от шума, - грозовой грохот ему что-то напоминал. Помимо громадной силы, он чем-то еще не был похож на обычный гром. Он не мог понять, где, где же он слышал что-то подобное. Гром заполнял всю голову, проникал вниз, до живота, будоражил внутренности, будил, уводил куда-то. Старик вскрывал, взрывал пласты памяти, вспоминая. А раскаты грома становились будто более... правильными, ритмичными. Откуда?.. Под ноги старику упала чья-то куртка. Кожаная. Кожа. Старик вспомнил и ужаснулся. Да, это были удары в бубен, в гигантский бубен - чудовищной колотушкой. Звонкие удары - кожа туго натянута.

Старик вновь забегал в поисках укрытия. Нет, не в подъезд, не в дом - что-то подсказывало ему. Но куда же?.. Новый порыв ветра не пощадит его. Он захлебнется в дожде. Готовый просто лечь и отдаться стихии, старик забежал еще в один дворик.

В отчаянии, как в последний раз, он поднял голову, сощурил узкие глаза, посмотрел на небо, увидел, как раскачиваются вершины... Внезапно его осенило: за время катастрофы он не заметил поваленных деревьев. Бурят кинулся к дворовому палисаднику. Там росло три сибирских клена, из одного корня. Он забился между стволами.

Река тем временем вышла из берегов. Бурлящие потоки сворачивали и уносили прибрежные деревянные дома. Кирпичные, панельные еще держались среди воды. Дождь не переставал...

Оставшиеся в живых и не лишённые сознания, почувствовали, как под ногами шатнуло землю. Стали рушиться многоэтажные дома. Второй раз качнуло сильнее. Прорвало плотину. Стена воды смывала город, но местами он был еще крепок.

Последний толчок. Трещина по устью реки. Берега накренились. В расщелину сползли и скатились остатки города. Трещина замкнулась. Вновь потекла река. Наступила ночь...

***
Старый бурят очнулся между стволами огромных сосен. Вокруг лес. Шатаясь, он пошел к просвету. Спустился к берегу. Река, сверкает на утреннем солнце. Крики чаек. Подошел ближе, опустился на колени, наклонился над водой. Увидел отражение: искаженное лицо... Он плакал. Тяжелая слеза стукнулась о воду, уплыла, затем вторая, третья... Опустив лицо в реку, старик умылся. Он хотел успокоиться. Дул ветерок...

________________________
ноябрь 97