Любо, братцы, любо...

Эх! Любо братцы, любо, любо братцы жить… Третий день Витька не мог никак выйти из хмелья. Две шустёрые подружки, Галька и Ленка вытащили его из города в деревню под Максатиху, благо у него ещё осталась «копейка» - Жигули первой модели и было на чем добраться до деревне Батуриха, где у Галки был ещё не проданный наследный дом.
Изначально затея имела благообразный умысел – посадить на всю компанию картошку, что в общем-то и было сделано вчера. Правда процесс посадки завершался уже без участия Виктора. Он в это время так «запарился» в деревенской баньке, что не был в состоянии вспомнить, как Галка с Ленкой его из неё извлекали и укладывали в постель. Ну что поделаешь, когда любая поездка в деревню воспринималась как отрыв из настоедреневшего города для «отведения души». Деревенька, бабы, банька, водка – оттягиваться, так по полной программе.
С утра Ленка заканючила: - «Поедем в город», а Виктор похмелялся бутылкой водки. «Ну куда я поеду? Ведь только что бутылку засадил. Рамешки не проехать – там всегда менты пасут. Да ещё хитромудрые карелы ограничение скорости придумали для пополнения бюджета – производства никакого не имеют - вот и питается местная власть с дорожного знака». Ленка не отставала. Все менты дорожные ей по уху – хочу в Тверь и всё тут! Конечно, не своими правами рискует и вообще Виктор пьяным за рулём не ездит. Во-первых блюдёт осознано, не дай бог авария, во-вторых и денег сейчас нет на взятки, на штрафы – к чему правами рисковать? Но Ленка как завелась – не отстаёт, в Тверь, да в Тверь! Напористая, прямо пропорционально комплекции – не менее ста килограммов будет.
Похмелившись, сладко потягивая сигарету лёжа не кровати Витька про себя прикидывал нетрезвой головой:
- «Положим, машину то я продаю. Сыпаться стала по всем параметрам. «Морда» разбита, нет декоративной решётки. Крыло надо править. Сделаешь одно, глядишь другое рассыпалось. Ещё моторист – сучья порода, деньги за ремонт двигателя получил, а мотор ещё хуже стал работать. Свечи забрызгивает, дымит нещадно, скорости никакой. Всё говорит, ты поезди, поезди – притрётся, обкатается. Да тут уже ясно, что движок запорот и обкатывать нечего. По новой ремонтировать надо. Морду за такую работу надо набить. Не моя б депрессия, а то и кулак не поднимается.
Опять таки, номера с машины уже сняты. Вместо них ГАИ бумажки выдала. Ну разве проедешь Рамешки – обязательно остановят. Номеров нет и «морда» битая.. У самого морда не лучше после двух дней «отдыха», и небрит. На два дня с собой бритвы не вожу, а после водки борода растёт раза в два быстрее.
Положим, я не настолько пьян, что б с управлением не справиться – потихоньку доеду. Но вот запах куда денешь? Перегар на гектар. Учуют менты сразу – у них на это дело нюх натёртый. Правда все равно на этой машине в последний раз, и надумаю ли другую покупать – уж больно эта замучила. еду. Такую же «помойку» с рук брать нет  смысла никакого, а на новую денег не враз заработаешь – прошли лихие времена кооперации. Может и права не понадобятся, как минимум года два?
И чего это Ленке так приспичило? Не работает, ни семьи ни детей – уж могла бы подождать до завтра с поездкой. Бабёнка любвеобильная, кавалера неверное в Твери подцепила – вот и стало не в моготу. Была б в моём вкусе – неделю б из деревни не вылезли, но, увы – предпочитаю худеньких, стройненьких. Вот ведь приставучая – в Тверь, в Тверь хочу! Знаю я чего ты хочешь», - Витька потихоньку приходил в себя. Свежий деревенский воздух, обогащённый лесным кислородом, интенсивным образом восстанавливал мозги. Это он давно заприметил – на свежем лесном воздухе пьянка всегда проходит гораздо мягче.
- «Ладно, не канючь Ленка. После обеда ещё немного выхожусь, почувствую себя трезвее и поедем в Тверь», - пообещал Витька. Он в общении с женщинами всегда был мягкотел и угодлив. Здоровье и сила самца диктовала покровительственное поведение.
- «Ну отберут права и шут с ними. Потом выручу – ходы в ГАИ есть, но может и проскочу ещё. Шанс 50 на 50».
Машина завелась с трудом. Видуха была обалденная: разбитая «морда», номеров нет, сзади копоть из глушителя, двигатель на трёх цилиндрах, еле-еле спидометр до пятидесяти дотягивает. За рулём небритый с помятой физиономией водитель и на заднем сиденье две разбитные бабёнки, одна из которых своим весом закренивает машину влево. Двинулись в Тверь. Машин к вечеру на трассе мало, езда безопасная, вот только впереди Рамешки ожидают.
Причудливы названия придорожных деревень. Витьку вспомнился случай, как из Бежецка до Твери ехал на автобусе. Среди пассажиров парочка: пьющий муж и сварливая жена. Ну мужик из горла заглатывает «красноту» , а баба причитает, боится, что до Твери сосем упьётся. Муж торжественно обещает: - «Вот эту допью и больше до Рождества пить не буду». Жена успокоилась. Не проходит и часа, как мужик вторую бутылку достаёт. Жена естественно с претензией: - «Обещал паразит не пить до Рождества!». А муж в ответ: - «Ты в окно то посмотри, ведь Рождество и проезжаем». На трассе Бежецк-Тверь деревенька с таким названием имеется.
Проехали половину расстояния до Рамешек, а на дороге поп стоит в церковном облачении, «голосует» что б подвезли. Чего не подвести, коль одно свободное место имеется. Подсадили. Поп оказался молодым, развесёлым и то же под хмельком. В Тверь добирался. Спрашивает: - «А вы песни поёте?», - в ответ: - «Ещё как поём!». И грянули: - «Любо, братцы любо, любо братцы жить…»
«Да», - думает Витёк,- «только попа развесёлого  нам и не хватало. Теперь полный комплект. Пулемёт бы ещё на заднее сиденье – ЧК в раз бы к стенки определило». Так с песнями и в Рамешки вкатились.
А там на въезде и передвижной пост ГАИ встречает. Естественно, полосатой палкой остановится приказывают. Витька в бардачке шарит документы для гаишника, а батюшка в молитву вдарился. «С Божьей помощью, с Божьей помощью», - бормочет и крестным знаменьем осеняется. Картина «Гей славяне» называется! Даже гаишник заулыбался. Витёк этак скромно ему в форточку пачку документов протягивает, в глаза старается не глядеть. Гаишник документы те листает, а Витёк соображает как теперь дальше добираться. Теперь «картина Репина «Приплыли» получается. Машину и права отберут и лови попутку. А попик шёпотом своё: - «С Божьей помощью, с Божьей помощью».
И тут на тебе: полистал гаишник бумаги , улыбнулся и подаёт документы обратно в форточку, счастливого пути желает. Чудо явленное, не более и не менее!
А может гаишник просто посочувствовал – понял из документов, что хозяин последний раз на этой машине едет, прощается с ней.
Больше дорогой задержек не было. Тверь к вечеру была какой-то опустелой – ни прохожих, ни машин, ни милиции. Девиц по домам, попа на автовокзал. Не местный оказался. До принятия сана работал главным инженером горкомхоза в городе «Электростали». За проезд поп решил рассчитаться двумя горстями мелочи, но Виктор не взял принципиально, в благодарность за «чудо явленное».
Эх! Любо братцы, любо, любо братцы жить! И конечно, с Божьей помощью.