Коммуналка

Сашка имел только одно место для учёбы – общую кухню да и то ночью, чем раздражал соседских женщин, не любивших одеваться выходя в туалет, который был сблокирован с кухонным помещением. Всего же  в квартире в трёх комнатах проживало одиннадцать человек, три разные семьи. Особенно раздражало это ночное чтение Юльку, соседку из ближайшей к входной двери комнаты, заведующей продовольственным магазином. Её муж работал слесарем в три смены на хлопчатобумажном комбинате и как только выдавалась ночная смена к Юльке прокрадывался в комнату любовник. Он не пользовался звонком, а стучал ей в стенку и она втихаря запускала его себе в постель. Дело то для соседей не составляло секрета, однако в неведении был только её муж. Даже их дочь, тринадцатилетняя девица несомненно наблюдала чужого человека в мамашиной постели, но помалкивала и отцу не доносила. И причина этому была.
Всё дело было в характере Юрки. Когда он начинал горячиться никто не знал, что можно от него ожидать. Однажды он с топором накинулся на соседа Женьку и кто знает ударил бы или так, для понта. Бабы за руки удержали. Сорокалетний брюнет, пожалуй привлекательный как мужчина, имел своеобразное прошлое. По молодости он отсидел срок - один год за то, что по горячке выкинул со второго этажа девицу с которой гулял. По его выражению, девица слегка отшибла зад в результате падения. Неплохой слесарь, он делал прекрасные ножи, в том числе и с выкидным лезвием. Речь без матерных слов для него была не достижима и вся квартира, включая детей, вынужденно привыкала к подобному лексикону.
Однако жена Юлька его видимо знала лучше и не очень побаивалась наставляя ему рога, пьянствую и погуливая, чем тогда грешили многие таргашки. И не очень стеснялась соседей и даже хвастала, как проводила вечер с мужиком в ресторане, при этом не забывая упомянуть насколько любовник оказался обходительнее и предусмотрительнее её «деревенщины». Ибо муж её похоже ни разу не был в ресторане. Из деревни же родом были они оба. Хамством то же Бог Юльку не обделил, под настроение могла обложить то же крепковато.
Сашка вырос в частном доме и попал в коммуналку по желанию жены. Перешёл жить на её жилплощадь желая испытать блага цивилизации в виде центрального  отопления, тёплого туалета, горячей воды и одной ванны на одиннадцать человек. Многое в этой коммунальной жизни ему, на свежий глаз, казалось диковатым. Вот недавно зашёл к Юрке книжку прочтённую отдать, а вместо него Юлька разоралась, что б без её разрешения книг не брать. Ну лопнуло терпение Сашки, совсем не причём он. Сам же он книгу не брал, Юрка давал. Да и Юлька постоянно его доставала с кухонной учёбой, злобясь на то, что он видел ночные заходы её хахаля. Ну и Сашка выдал в её же манере. Ты бы бл… больше помалкивала.
Сашки двадцать лет. Учится на вечернем факультете в институте. Сегодня по расписанию занятий не было, жена во вторую смену работает. Сходил в гости к отцу, по рюмке коньяка выпили. Теперь сидит на кухне, жену с работы дожидается. Время 10 вечера. Кухня квадратная , окно в противоположной входной двери стене. Три стола по стенкам и у четвёртой стены газовая плита. Сашин стол у окна. На кухню выходит Юрка. Сашка разминает сигарету, ищет спички.
- Юр, дай прикурить, - и получает в ответ: - Сейчас ты получишь у меня прикурить. – И с этими словами сосед выдвигает ящик стола. Там лежит, ко всему прочему, набор самодельных ножей из прочной стали. Нож для рубки капусты самый длинный, остальные покороче, разной длины. Ручки наборные, шлифованные.
- Сейчас я дам тебе прикурить, - повторяется Юрка и вместо ожидаемого коробка спичек достаёт из ящика стола нож средней длины.
- Защищайся гад, - мрачно произносит Юрка и швыряет нож на Сашкин стол. Сам же достаёт из ящика стола нож для резки капусты. Сашка совершенно ничего не понимает и воспринимает сначала это как шутку.
- Спички мне надо, а ты ножами швыряешься. Прикурить то дай, - и тут обращает внимание на начинающую звереть физиономию соседа. Медленно соображает, что эта сучка, его жена что-то успела напеть этому олуху про его заход с книгой и затеял он всё это всерьёз. Наверное полагает, что таким образом вступается за поруганную честь жены. Похоже всерьёз надумал провести рыцарский турнир. Сашка начал чего-то бормотать, типа:
- Юра, что с тобой. Чего это ты надумал?
- Защищайся гад! – взревел Юрка и схватив одной рукой Сашу за грудь, длинный нож прижал ему к горлу. Студен попал в безвыходное положение. Выход из кухни находился за Юркиной спиной. Он был прижат к кухонному столу, а Юрка с озверелой физиономией лезвием тесака давил ему на горло, заставляя всё дальше прогибаться назад, к столу. У Сашки мелькнула мысль, что сейчас одного движения достаточно, что бы лезвие перерезало горло. Что на уме у этого идиота? Зарежет с дуру как цыплёнка. Такая мысль неожиданно вызвала вспышку инстинктивной ярости и слегка откинувшись ещё далее назад от ножа, Сашка обеими  руками мгновенной хваткой вцепился в запястие руки, удерживающий нож и изо всей силы отжал нож дальше от горла. Следующим этапом он вспомнил приём, показанный ему ещё в детстве, как выворачивают кисть руки и она раскрывается не в силах удерживать оружие. Резким рывком он сделал вращательное движение в результате которого рука нападающего выворачиваясь к низу уходила в сторону спины. Далее подставив ногу, бросил через неё противника лицом на пол, продолжая выворачивать руку с ножом. Юрка рычал от боли, но медленно разжимал кисть, удерживающую нож. Наконец, тесак выпал из руки. Юрка выплёвывал угрозы, рычал: - Убью!, но положение противников уже круто изменилось. Сашка чувствовал, что если продолжит и ещё нарастит усилие, то услышит хруст ломаемого сустава. Искушение поломать кости противнику было велико. В конце концов было за что. Он заслужил такого возмездия. И надо было его как-то и нейтрализовать от дальнейших попыток воспользоваться ножом. Оценка ситуации мгновенно аналитически проскочила в мозгу. Сашке даже мысленное представление хруста выворачиваемого сустава было неприятно. Возможно вот это чувство неприятия и брезгливости самого процесса калечения и остановило его.
- Он быстро выпрямился отпустив поверженного противника и носком ноги отбросил нож подальше к выходу их кухни. Сам же внутренне всхлипывал:
- Сволочь, зарезать хотел! Какая же всё-таки сволочь! – ярость распирала его. Он не любил с детства оружие вообще и никогда не таскал в карманах ножей, как это делали его некоторые сверстники. Мысль порезать человека была для него невыносима.
Тем временем Юрка понимался с пола, продолжая угрожать, но теперь позиция изменилась. Студент стоял между выходом из кухни и валяющимся на полу тесаком. Напавший же оказался зажатым в угол, к кухонному окну и Саша дожидался, когда тот окончательно распрямится. В тот самый момент, когда противник почти выпрямился страшный по силе удар обрушился на его челюсть. От этого удара Юрка затылком врезался в окно за его спиной и разбитое стекло осыпалось на его голову. Второй удар в туже челюсть обрушился на него, когда он попытался распрямиться от подоконника. Сашка давал выход накопившейся ярости, ударяя прицельно и мощно. Распластанное спиной на подоконнике тело каждый раз при попытке выпрямиться двигало вперёд челюстью и получало очередной сокрушающий удар. Скорее всего Юрка находился уже в состоянии нокдауна и движения выпрямится делал неосознанно.
Грохот разбитого стекла всполошил соседей, Сашкину тёщу. Они вылетели из своих комнат в нижнем белье, в спальных рубахах и обомлело застряли в кухонном дверном проёме. Разбитое окно, два брошенных Юркиных ножа и он сам, гроза их коммунальной квартиры, распластанный но подоконнике, получающий методично удары в «морду» - картина редкая и неожиданная. И тут прокуренная папиросами и тощая как сушёная вобла Сашкина тёща, истеричка по натуре, вдруг с истошным криком бросилась на зятя, полагая что спасает его, так обхватила его со спины своими руками, что он оказался всё равно, что связан верёвкой. Сука-тёща так в истерике обхватила его туловище вместе с руками, что перед противником он сразу стал безоружным. Хочешь бей, хочешь режь! Слава Богу, что Юрка был не был в состоянии сделать ни то ни другое.
Первое, что сделал Сашка высвободившись из объятий тёщи, сразу подобрал оба ножа и унёс к себе в комнату, дрожа от негодования. Его тёща фактически спасла Юрку от окончательной расправы, а надо было бы наказать покруче. Что б впредь неповадно было. Ну что с дуры возьмёшь! Старалась ведь сделать как лучше, «спасала». Отнести ножи в милицию, что ли – пусть по закону накажут. Всерьёз ли он хотел схватки или так, «понт наводил ножиком». Впрочем, а какая разница? Он хотел схватки и он её получил. Какая же всё-таки мразь!
Стук в дверь. Очухавшийся Юрка просит отдать обратно ножи, но мозги его ещё явно не в порядке, когда он пытается ещё и угрожать: - «Отдай ножи, а то хуже будет!». Он прекрасно понимает, что ножи являются уликой и что у него в перспективе «срок на носу завис». Его «хуже будет» озадачиваю Сашку – Что это сосед имеет ввиду? Ведь морда то у него побитая. Кретин, «хуже будет!»
- Может сейчас сразу начнёшь? Давай продолжим! – Сашка угрожающе сжал кулаки. Спесь слетала с Юрки неохотно – убрался в свою комнату. Сашка зажёг сигарету, вышел на кухню. Его слегка потряхивало от нервного напряжения. До сих пор физически чувствовал холод острого лезвия на своём горле. Опять сверлила мысль: - Посадить гада что ли? Скоро жёны должны с работы явиться. Интересно, что он будет объяснять своей Юльке? Ведь это она натравила его, сука. Знает ведь характер своего мужа, и пользуется. Стервозная бабёнка.
Тем временем хлопнула входная дверь и в комнату соседа впорхнула Юлька. Наверняка «поддатая». У неё была привычка слегка задерживаться после закрытия магазина, иногда с дружками, и пропускать стопку, другую. С кухни было слышно, как приглушённо бубнил в комнате сосед, объясняя жене случившееся. Он явно оправдывался перед женой, говоря, что его побил Сашка. Объяснения мужа просто разъярили Юльку и она начала так орать, что бы Саша мог через дверь слышать её из кухни:
- Да ты у меня всегда был дерьмо. Тебя пацан смог одолеть! – вопила в бешенстве Юлька. – Да я баба, сама  бы распорола ему живот ножом. Ты не мужик, ты хуже бабы!
И тут до Сашки стал доходить смысл. Эта стерва всеми силами провоцирует мужа на преступление. Он действительно настолько ей не нужен, что засадить его в тюрьму для неё было за благо. И заодно от лишнего жильца в коммуналке избавится. Любовника от посторонних глаз прятать не придётся. Перед сознанием Сашки обнажилась такая мерзкая глубина помыслов, о наличии которой он и не предполагал вообще и тем более в разбитной нахальной соседки.
Юлька не утихала, унижая мужское достоинство мужа всеми доступными способами. Ну и скотина! – поражался Сашка. – Вот ведь тварь, специально на реальное убийство провоцирует! А этот осёл идёт у шлюхи на поводу. Глаза что ли ему на жёнушку открыть! Пусть сам с ней сначала разберётся! Может и рассказал бы Сашка соседу про проделки его супруги в его отсутствие, да вот почему-то не хотелось этого делать. Опять-таки, ещё действительно убьёт стерву и сам загремит на всю железку. И хоть каждый в этой парочке был отвратен, почему-то Юрка вызывал жалость более. И здесь он тоже был пострадавшей стороной дважды; и жена гулящая и в морду получил из-за неё. «Пожалуй в милицию обращаться не стоит. Посмотрим на его дальнейшее поведение», - решил Сашка.
Юрка ещё дня четыре к ряду заходил и уже милостиво просил вернуть ножи. Тут подошёл какой-то праздник, типа «8-е Марта». Пила вся коммунальная квартира отдельно, по своим углам. Сашка то же принял на грудь и вдруг подобрел: - «Хоть и сволочь, но ведь сосед. Дуралей к тому же. Отдам ножи».
Кончилась эта историю к Сашкиному удовольствию. Вечером, как обычно, он опять сидел на кухне с книгою. Юрка копошился рядом, на своём столе, готовя ужин. Влетела стерва и озлоблено заворчала:
-  Опять на кухне читает.
- Читал и будет читать, - вдруг взревел Юрка. – Никому кроме тебя он не мешает.
С тех пор отношения между соседями уравновесились, Юлька научилась придерживать язык, Юрка перестал строить из себя психа и хвататься за всё режущее и колющее. Даже Юлькин любовник куда то пропал, во всяком случае его тайных заходов никто больше не обнаруживал.