Двое

Она уходила от меня каждое утро. И вместе с ее уходом для меня закрывалась дверь в мир, наполненный красотой, нежностью и сбывшимися мечтами. «Сегодня я Клеопатра» - говорила она. Легкий поцелуй, длящийся мгновение и между нами вырастала надпись «не прислоняться». Вагон начинал движение и я жадно ловил глазами прощальный взмах ее изящной руки. Она выходила на разных станциях, а я продолжал свой путь всегда лишь к одной. Она работала натурщицей, моделью, а я занимал среднюю должность в средней финансовой конторе. За год она проживала жизней больше, чем я успевал заключить сделок. Ее часто приглашали на съемки фотографы, художники выстраивались в очередь, дабы тщетно копировать ту природную красоту, какой ее щедро наделил создатель.  Иногда я видел ее на обложках журналов. Иногда на иллюстрациях в книгах. Иногда мне улыбался ее улыбкой рекламный щит на дороге.

Она уходила каждое утро и мир терял все свои краски, воздух становился плотным, не хотел проникать в легкие и я переставал дышать.

Она возвращалась ко мне каждый вечер и черно-белое марево вновь обретало жизнь. Я говорил вечности: «Она вернулась, а я думал, что потерял ее навсегда». И она отвечала мне ее губами: «Я могу возвращаться только к тебе, любовь моя».

Я спрашивал ее : «Почему ты со мной?». А она лишь улыбалась в ответ. Я не был слишком умен, слишком богат или слишком красив. А она проводила все вечера со мной. Я был чем-то постоянным в ее вечно меняющейся реальности. Я был землей, а она ветром, который гуляет свободно…

* * *

В начале апреля я листал каталоги в одном из рекламных агентств, в поисках модели для моей новой композиции. Я еще не знал, как будет называться скульптура. В голове присутствовали лишь смутные очертания идеи и я просматривал фотографии в надежде найти тот облик, что позволит наиболее полно ее реализовать. Я никогда не мог работать, полагаясь только на собственное воображение для меня всегда важно было найти реальное подтверждение собственным мыслям, найти вдохновение которое сотворит из куска глины шедевр.

Я изучал профиль и анфас девочек, девушек и женщин. Обычный фон из красивых лиц, красивых фигур… Ни одного яркого впечатления… Еще один поворот страницы и я увидел ее. «Первичная Форма. Рождение Лилит» - идея воплотилась и обрела имя.

На следующий день она впорхнула в мою студию и принесла с собой свежесть весны. «Первичная Форма» - само совершенство. Творец создавал ее с любовью и особым тщанием, а затем сотворил Адама по образу своему и подобию. Лилит отвергла и образ и подобие. Создатель разгневался, но не смог разрушить свое первое творенье и в ярости разбил Форму, дабы ни одна женщина не была похожа на эту гордую красавицу. Так начиналась история мира и так началась моя история.

Она приходила ко мне каждое утро и вечером покидала меня. Я потерял сон. По ночам я вызывал в памяти ее чудесную внешность и глина под моими руками приобретала ее черты. Днем она позировала мне и я созидал лучшую из моих работ, ночью я обращался к своим грезам и продолжал творить. Короткие паузы на сон и еду злили меня, я стремился вновь заняться своей Лилит.

Она приходила вновь и заполняла своим светом маленькую мастерскую. Я жаждал прикоснуться к ней, купаться в ее лучах, вдыхать ее аромат. Я дарил ей цветы, приносил сок и бутерброды во время перерывов, читал ей стихи. Но она всякий раз отвергала мои ухаживания. Ее душа оставалась для меня недоступной и я продолжал воссоздавать ее тело. Я раз за разом проходил ее ноги, руки, лицо пока они не становились идеальными, я ласкал ее грудь и гладил шею едва заметными касаниями. Я смотрел на нее. Она слегка смущалась, наблюдая за моими действиями…

* * *

В один из вечеров она пришла домой, уставшая больше обычного.
«Сегодня я Лилит» - сказала она утром, отбирая мою жизнь. И сейчас она возвратила ее мне вместе с грустной улыбкой.

Мы сидели, обнявшись, на диване при свете свечей. Она поведала мне о том, как прошел ее день. Этот молодой скульптор сделал ей предложение. Бедняга, он не знал, что она моя. Она радовалась столь страстному порыву, а я печалился, словно знал – мне суждено ее потерять. Она рассказывала, как он гладит глину скульптуры. Так, что чувствует кожа, его создающие образ прикосновения. Мое сердце сжималось в неизбывной тоске с каждым произнесенным ею словом.

На следующий день я снедаемый ревностью, душившей меня столь нещадно, отправился следом за ней.

Она вошла в невысокий старинный дом, а я остался на тихой и безлюдной улице.

* * *

Сегодня она пришла ко мне в последний раз. Я уже заканчивал работу. Сегодня  Лилит покинет меня навсегда, но ее образ останется со мной. Видеть эту божественно прекрасную модель становилось все труднее и труднее. Сегодня последний день и наваждение, безраздельно владевшее мной целый месяц, оставит меня опустошенным и счастливым. Счастливым и уставшим.

Близился вечер. Я уже не видел различий между двумя совершенствами. Одно создал я, к другому приложил свою руку Демиург. Мы с ним оказались равны, почти равны. Я не мог малость – вдохнуть жизнь в свое творенье. Но любил его, так же сильно как и тот дар, что послал мне случай в своей безграничной милости – Лилит из плоти и крови.

За  окнами стемнело и я включил свет в мастерской. Он вспыхнул и открыл моему взору новые перспективы…

* * *

Я увидел, как пожелтели окна на втором этаже. Зажглись мягким, приятным светом, но картина, представшая в них, отозвалась болью в моей груди.

Она полулежала в его объятьях. Он медленно, наслаждаясь каждым мгновением, гладил ее лицо, волосы, плечи…

Я увидел это и мой мир сжался до размеров футбольного мяча. Мне стало тесно в нем и я побежал. Проходные дворы, переулки, улочки стремительно проносились в темноте. Очень быстро я устал и остановился перевести дыхание. Я чувствовал давление, мир продолжал уменьшаться и я понял, что не смогу из него выбраться. На мое счастье неосторожный водитель оставил ключи в замке зажигания своей машины.

Я несся по ночным улицам, я мечтал выехать на мост, пробить ограждение и найти покой в холодной воде. Но мостов не было, на моем пути не попалось даже набережной. Только пустые улицы…

* * *

Лучшая в моей жизни натурщица покинула меня, оставив на прощанье, поцелуй детский и наивный. Я сидел в темноте, лишь диск луны освещал комнату. Этот серебристый свет создавал в моей скульптуре иллюзию жизни. Я любовался ею, как будто ожидал, что она сейчас встанет, поправит волосы и шагнет ко мне.

Раздался телефонный звонок, я подождал шесть сигналов, но телефон не умолкал. Тогда я протянул руку и взял трубку…

* * *

Внезапно глухой удар и брызги лобового стекла прекратили мою гонку. Я вышел из машины.

На мостовой лежала она. Еще мгновение назад она дышала, улыбалась своей неземной улыбкой и жила. А теперь ее нет. Ее больше нет. Нет со мной и нет с ним.

Фарфоровая белизна пятнами проступала на ее лице. Я отступил на шаг.

Начинался дождь. Тяжелые капли разрушали красную ауру вокруг ее тела.

Я вновь побежал, не разбирая дороги и не останавливаясь ни на секунду. Я бежал, а дождь следовал за мной, подгоняя грозным шипением. Я убегал, а дождь настигал меня, пытаясь смыть, как грязь, как будто прачка тщетно пытается отстирать пятно, случайно посаженное на брюки.

Знакомый двор возник из темноты, этаж, квартира. Без сил я повалился на пол. Дождь догнал меня, но слишком поздно. Я скрылся дома, а ему оставалось лишь зло барабанить в окно…

* * *

Незнакомый голос в телефонной трубке описал ее внешность и сказал, что при ней удалось найти только мою визитку. «Что с ней?»: поинтересовался я, предчувствуя неизбежное. И голос ответил, что ее больше нет. Ее сбила машина. Теперь необходимо явится на опознание. Затем, назвал адрес, вежливо попрощался и превратился в короткие гудки.

Нет. Я не мог в это поверить. Красоту невозможно уничтожить, она вечна! Я метался по студии и пытался сдержать бессильный крик отчаяния, рвавшийся к небу.

Луна скрылась за тучами, начался ливень. Комната погрузилась во тьму. Форма разбита, а красота обрела свободу. Моя Грация, моя Венера, мой недоступный идеал теперь стал вовсе недостижимым.

Я упал на колени посреди комнаты.

Молния разрезала темноту неба и я увидел ее. Я увидел ее улыбку.

 Со следующей вспышкой она изменила позу, дарованную мной. Она улыбалась. Она встала, поправила волосы и шагнула ко мне.

 Новый всполох застал меня в ее объятиях, на секунду, на миг и комната растворилась в вечной темноте. В этой темноте утонул и я.

* * *

Я медленно приходил в себя и чувствовал ее ласковые руки в моих волосах. Я не верил своим глазам, она вновь была со мной. Она вернула меня к жизни. Я улыбнулся, но не встретил ответа не ее лице.

 Она рассказала мне о скульпторе. Он почти закончил работу, оставались мелкие детали. Он не мог оторвать от нее глаз весь день, он заметно устал,  был бледен и небрит. Вот он последний раз тронул подсыхающую глину и отошел от скульптуры для финального критического осмотра. Вдруг, схватился за сердце, прошептал: «Лилит» и упал.

Скорая приехала быстро и врач констатировал смерть.

 «Для кого-то любовь это жизнь, а для него она явилась забвением»: - сказала она.
Я знал, теперь ничто не сможет нас разлучить. Я заснул, обнимая ее.

 Мне снились цветные, радостные сны. Последние сны, что я видел в своей жизни. Утром я чувствовал тепло ее тела, оставленное в нашей кровати. Словно повторенный эхом звучал в ушах ее голос: «Сегодня я Лилит».

Я больше никогда не возвращался в мастерскую и не брал в руки глину.
 Тянулись серые дни. Тянулись длинной чередой…