Спичка

Они шагали по набережной. Ветер трепал ее длинные, густые, словно луговая трава, волосы. Ветер уносил кисейные ленточки дыма ее сигареты, смешивая запах табака с ароматом уже увядающей листвы. Август, дойдя до середины своей жизни, уже готовился к приходу осени, все реже балуя горожан ясными и погожими деньками. Они шагали по набережной. Зигзагообразно, в такт шатающимся на ветру оранжевым фонарям. В такт одним только им слышной мелодии.
Угрюмое небо, будто изготовясь нырнуть, вглядывалось в нервно трепещущие волны реки. Она подошла к гранитной балюстраде и, перегнувшись, ухнула, словно в колодец, спугнув нескольких чаек, что-то искавших в мокром прибрежном песке.
У него оставалась только одна волшебная спичка. Все, что произошло за эти десять дней, было феерически удивительным, - расскажи ему кто-нибудь нечто подобное, он бы ни за что не поверил. У него была целая волшебная спичка. Но так трудно решить, что загадать, если может исполниться только одно желание. Так трудно решить, что нужнее всего.
Пятно оранжевого света фонаря осталось за его спиной. Глаза еще не привыкли к темноте, он не мог разглядеть ее лицо. Она достала сигарету. Он протянул ей спичку. Чиркнув, расцвел в ее руках крохотный бутон синевато-желтого пламени, пытающийся за мгновение своего существования поглотить как можно больше мрака. Ветер снова принялся трепать ее длинные волосы, ветер снова запутывал кисейные ленточки дыма, смешивая запах табака с ароматами близящейся осени. Она резко вскинула руку, выбросив огонек за бордюр, к реке. Он вздрогнул, еле удержавшись от желания кинуться к балюстраде. Заметив его испуганный взгляд, она расхохоталась. Расхохоталась и, снова перегнувшись через гранитное ограждение, долго пыталась унять смех. Он видел, как она беззвучно продолжает смеяться, как подрагивают ее плечи.
-- Ты зря смеешься, у меня оставалась одна волшебная спичка, а я не успел ничего пожелать, - горестно сказал он, понизив голос к концу фразы почти до шепота.
-- Ты, сам того не заметив, дал мне зажигалку, а выкинула я окурок другой сигареты. Я смеюсь, потому что никогда еще не видела тебя испуганным, - тихо ответила она.

Он пошарил в кармане джинсов и нащупал коробок, машинально тряхнув его, убедился, что спичка по-прежнему на месте. Облегченно вздохнув, он улыбнулся. Они снова зашагали по набережной, в унисон насвистывая любимую мелодию. Неожиданно они оба умолкли. Он вновь принялся размышлять, какое желание из оставшихся важнее прочих. Она всматривалась в горизонт, прислушиваясь к крикам чаек и плеску набегающих волн, как будто в этих звуках содержалось нечто большее, как будто она читала донесенную не весть откуда ветром телеграмму.

-- Помнишь, как в детстве смеялись над девочкой с цветиком-семицветиком и всеми временными владельцами волшебных палочек? Ведь проще нет – загадать, чтобы всегда все желания исполнялись. Но на коробке написано, что именно это желание не исполнится, что не стоит и пытаться, зря только спичку сожжешь. В аннотации и по поводу глобальных преобразований написано то же самое. И размножению спички не поддаются, - одновременно грустно и возмущенно сказал он, прервав длительное молчание.
-- Знаешь, после Додо самые чудесатые птицы на земле – это чайки. Множество легенд повествует о том, что они живут вечно, что они едва ли не самые удивительные и счастливые существа на планете, самые мудрые, самые-самые-самые... но обычные чайки не идут ни в какое сравнение с настоящими Чайками, - она подчеркнула это интонационно, - и нет никакой возможности описать их различия словесно, они просто чувствуются, когда наблюдаешь за стаями этих птиц, когда пытаешься угадать, которая из них настоящая.

Его позабавила эта теория. Он взял ее под руку и они пошли дальше по набережной, но теперь походка его стала торопливой, в глазах сверкали огоньки задора. Путь домой показался им короче обычного. Быстро проскочив три лестничных пролета, он открыл дверь квартиры, приняв нарочито торжественный вид, чинно завел ее в дом. Оставив недоумевающую ее в кухне, отправился к себе в комнату. Через минуту он вернулся с нераспечатанной пачкой сигарет и заветным коробком.
Чувство, которое они испытывали друг к другу, не могло вместить в себя истерзанное понятие «любовь». Они придумали свое слово из двух одинаковых букв.
Он протянул ей пачку, она медленно сняла полиэтиленовую обложку и выдернула фольгу, вытащив сигарету, ожидала теперь его действий. Он достал необычайно длинную спичку, с древком голубого цвета. Словно заклинание, они хором произнесли свое заветное коротенькое, но, поверьте, огромное по своему содержанию, слово. И он  три раза чиркнул по ребру коробка, прежде чем вспыхнула сиренево-красным пламенем спичка. Оберегая трепещущий огонек, прикрывая его ладонью, он поднес ей спичку. Она прикурила, выпустив облачко серого дыма, которое медленно поднялось к потолку, и тут же растаяло. 

-- Ты для меня самая настоящая Чайка, - сказал он, глядя на огонек.
-- Навсегда? -  робко спросила она.
-- Навсегда, - шепнул он.

Волшебство постепенно заполняло собой все вокруг. Спичка догорела до конца, ознаменовав тоненькой струйкой едковатого синего дыма начало совсем другой жизни.