Башня Древних. Часть 5

   Ромул и Сандак  медленно приближались к Старому мосту. Легкий утренний ветерок к вечеру превратился в ужасающий ураган. Великая Степь всегда ненавидела осень и потому каждый раз в середине сентября  все небесные силы
обрушивались на ее обитателей. Косой гребень известковой горы рассекал небо, зловеще нависая над мостом.  Сандак недовольно ворчал и кутался в свой шерстяной плащ. Ветер гудел так, что трудно было расслышать хоть что-то и
каждый вздох сопровождался мучительным спазмом.
   Сандак ступил на мост и громко позвал охранников. В быстро сгущающей мгле от одной из сторожевых башен отделилась темная фигура. Стражник, ругаясь и кашляя, вышел навстречу путникам.
- Кто вы ?
- Друзья, - самодовольно заявил Сандак.
- Друзья не приходят с той стороны, - проворчал стражник недоверчивым тоном и снова закашлялся. С минуту он хрипел и отплевывался, а Сандак терпеливо ждал.
- Именем Кагана - пропусти нас, - произнес он, показывая стражнику раскрытую ладонь. Эти слова были произнесены на тайном наречии Небесных, но
- Да! Да, конечно  - проходите, -   голос стражника внезапно стал суетливым и тревожным. Несомненно, Сандак не был простым странников, в чем он уверял Ромула с странным упорством.
   Следуя за семенившим охранником, Ромул восстановил в памяти все то, что произошло с ним в последнее время. Изнуренный тяжелой болезнью, он навел термит на Небесных. И когда его палец был готов оборвать жизни похитителей,
пусковая система выдала сообщение о нестабильном питании зарядов. Когда он осмотрел питающий отсек, оттуда полилась зеленая жидкость. Переход сквозь миры повредил и термит. Ромул в отчаянии хотел напасть на воинов и приду-
шить их голыми руками, но вовремя одумался. Он просто откинулся на спину и стал наблюдать за небом. Тогда он обратил внимание, что дальние молнии на юге слишком часто бьют в одну и ту же гору, но вскоре забыл об этом. У него тогда были совсем другие заботы.
   Та безумная ночь состояла из обрывков снов и реальности. Задыхаясь в бреду, Ромул не мог позволить себе даже громко стонать. Он слышал, как воины обсуждали предстоящую большую битву с Железными Свиньями. И удивительно - никто из этого небольшого отряда не хотел воевать. Как уяснил Ромул из своих прежних исследований, вся история состоит из  цепочки битв и перемирий, а война - смысл  жизни древнего человека. Она была работой, искусством и  просто необходимостью. Но эти не были воинами в обычном понимании этого слова. Как понял Ромул, Урсун согнал множество крестьян в солдаты и дожидался, когда замерзнет Змеиная река, чтобы разом овладеть Великой Степью. Гордый правитель не мог забыть, поражения в прошлой войне, когда было разрушено Змеиное Гнездо и славе Урсуна был нанесен чувствительный удар.
    Но народ не хотел новых сражений, за годы мира отвыкший от звона мечей. Даже шпионы военного советника Кагана не смогли подавить волнения в людях. Крестьяне хотели собирать урожай, торговцы получать барыш и даже солдатам не стремились погибнуть во имя Урсуна. В тот разведочный отряд  воевода удела Ячменных Полей собрал несколько бродячих торговцев.
  Пресытившись рискованной жизнью разведчиков, они перешли к более привычному занятию - мелкому грабежу. Захватив Крита и Эксению, они решили выгодно продать пленников Гиенам - Пожирателям  Падали и выйти из подчинения Урсуна. Во время войны наказание за самовольное мародерство
было одно - немедленная смерть и потому Джангар стремился унести ноги подальше от битв и острых копий правителя.
   Это все что смог услышал  Ромул до того времени, когда сознание покинуло его. В полусне-полубреде за Ромулом гнался огромный шершень по круглым серым коридорам бумажного гнезда. Голова чудовища вращалась на
тонкой шее , двигая зазубренными челюстями. Беззвучный крик этого создания подавлял душу и разрушал воля. Страх заполнил Ромула до краев и тут его выбросило в реальность. Холодный пот ручьем лил по небритому лицу, попадая
за воротник. Ему стало немного лучше, но болезнь не хотела оставить изнуренное тело. Все кости ломило от усталости и лишь голова стала соображать яснее.
   Приподнявший он с ужасом увидел, что стоянка Небесных пуста. Черная зола и уголь уже не дымились, видимо залитые водой. Ромул огляделся, но только пустая бескрайняя степь окружала его. Не одно темное пятно не указывало на присутствие человека в этом бескрайнем колышущимся океане.
По серому небу медленно ползли грязные тучи, гонимые надоедливым ветром.
  Ромула передернуло от воспоминаний того утра. Тогда впервые он осознал свое одиночество, которое острым когтями полоснуло по его душе. Последняя надежда рухнула тогда и ее осколки наполнили сердце Ромула тоской и отчаянием. Он присел на кривой корень и расслабился, предавшись своей
усталости. Каждая мысль ранила его мозг и Ромул решил больше не думать. Хотя - бы в то утро...
   Но чей-то стон разбудил его. Из под корня выполз окровавленный  человек и потерял сознание у ног профессора. На его откинутой левой руке Ромул заметил странную полу стертую татуировку в виде широко раскрытого глаза.
Зафиксировав это в своей памяти, Ромул набрал в ладонь дождевой воды из дупла липы и плеснул на лицо страдальца.
- Там .... на поясе ... возьми и дай мне, - хрипло прошептал он.
На его поясе висел невзрачный мешочек с отвратительным на ощупь веществом. Мужчина растер порошок в пальцах и проглотил. Полежав немного с закрытыми глазами, он приподнялся на локте.
- Кто ты ? - спросил он.
- Рохам, торговец ячменем  - ответил Ромул, переиначив свое имя на язык Небесных.
- Рохам , возьми мазь из моего мешка. Он там, за деревом. И разотри мазь вокруг ран. Прошу тебя, - сказал незнакомец. Кровь полилась из огромной ране на щеке и он снова потерял сознание...
   Прошла неделя. С помощью чудесных лекарств Ромул выходил Сандака. В свою очередь Сандак дал ему травяную смесь, прогнавшую болезнь от профессора. Сандак представился странником, колдуном и  знахарем. Его познания в растениях и животных Предгорья ( так Сандак называл свою страну)
просто изумляли Ромула. Иногда, по ночам Сандак бредил на непонятном языке, нисколько не похожим на обычное наречие Небесных. Лингвист справился с этой загадкой и Ромул вынужден был насторожится. Сандак говорил о пытках, казнях и изменников, называл  множество имен и названий.
Проклятья часто срывались  с его  губ, и тогда потоки слюны стекали на землю.
Все это плохо вязалось с образом скромного странника. Но Ромул спрятал свои подозрения. Сандак посоветовал ему отправится с ним в Орлиное Гнездо. Всех пленников переправляют туда, чтобы выгодно продать или обменять на
диковинные товары.    Он рассказал также, что его спутники заподозрили Сандака в краже и жестоко избили несчастного странника, который искал приюта за мечами
доблестных  воинов. Но они предали Сандака и бросили его на растерзание стервятникам. И только благодаря Верхнему Богу  встретил он милосердного Рохама. Ромул не очень верил "страннику", но он совсем не знал страны и
нравов местных. А в военное время не стоило бродить в одиночку по враждебной земле. К тому же Сандак  здорово помог Ромулу и предлагал большее. Подумав, профессор согласился. И теперь они стояли на границе
Небесной Страны.

Странная липкая безысходность овладела Критом. Не прошло и недели , как их экспедиция прибыла в этот проклятый мир. Но никакой разумной причиной не объяснить все те несчастья, которые обрушились на ее участников.
  Пропал профессор, он и Эксения в плену, а их хозяева сами бегут от гнева правителя. Крита часто били воины, вымещая на нем все свои неприятности. Невежественные дикари  разбили и потеряли все работающее снаряжение, считая его магическими атрибутами. Невзирая на дождь и ветер, Небесные
гнали их вперед все быстрее, опасаясь возможной погони. За все это время, Крит не разу не заговорил с Эксенией, погруженный в собственные мрачные размышления. Скорбная апатия, столь свойственная слабым людям, притупила
все его чувства. Доцент кафедры общих наук теперь даже находил удовольствие в своем неприятии реальности. Он все ждал, что однажды проснется в чистой белой кровати из пенного пластика и кто-то очень любящий принесет еду и
карманный компьютер. А затем Крит посмотрит свежие новости и будет лежать долго и бесцельно. Как часто во сне он представлял себе эту сладкую жизнь ! От реальности сновидений становилось дурно, они мучили своей
близостью и когда осеннее утро вторгалось в мир иллюзий, Крит плакал и скрежетал зубами.
   Когда подходил к концу сентябрь, случилась беда. После месяца скитаний Небесные совсем одичали и становились раздражительней. Джангар плохо знал здешние места и отряд бесполезно блуждал, то приближаясь, то отдаляясь на
юг от Змеиной Реки. Опытный путешественник легко добрался бы до земель Пожирателей Падали, но никто в группе не был таковым. Бывшие торговцы, они не умели охотится и им приходилось питаться  корнями и ягодами. Крита
просто рвало от этой пресной пищи, и он слабел с каждым днем. Остальные чувствовали себя не лучше. Мелкие ссоры вспыхивали как опасные искры в преддверие большого пожара. И однажды на горизонте показались всадники...
- Джангар ! Там Свиньи ! - громко завопил один из Небесных.
- Я вижу, пес ! - отрывисто бросил Джангар и бросился на землю, - всем лежать, - добавил он хриплым шепотом. Воины залегли за небольшим возвышением. Теперь их судьба принадлежала зрению и слуху нежданных врагов.
- Встаньте трусы ! Не позорьте своих отцов ! Мы  вас видели, шакалы ! - выкрикнул  высокий  узкоглазый мужчина, сложив руки у рта.
   Около Крита лежал Алх и он слышал, как Небесный шепчет слова молитвы или проклятия. Особенно часто в его словах звучало - "Темный". Когда земля холма затряслась от стука  копыт, Алх внезапно вскочил и обнажил кривой кинжал. Лошадь воина подняла копыта и заржала, но было поздно. Острый
клинок полоснул по венам на ее шее и кровь брызнула фонтаном. С проклятьями воин повалился на землю и покатился к подножью холма.
   Джангар схватил его за шею  и резко повернул ее руками. Раздался отвратительный хруст и воин рухнул замертво. Джангар зарычал в восторге, но тут остальные Свиньи показались на вершине. Несколько стрел пролетело над
головами Небесных и стоны раненых разнеслись в стылом осеннем воздухе.
 Всадники пролетели над ними, взмахивая тяжелыми мечами. Вновь полилась кровь, обагряя пожухлую траву. Рослый воин завис над Критом.. Закатное солнце мелькнуло на неровном клинке оранжевым бликом - и тьма пришла вслед за болью...
.. Холодная вода ударила в лицо, возвращая к жизни. Крит лежал в живописном месте, возле небольшого родника. Жирная болотная земля прогнулась  под ними и заполнилась жижей, которая неприятно булькала при каждом движении. В предрассветной или вечерней серости Крит разглядел 
фигурку Эксении, которая сидела на поваленном дереве, склонив голову.
  Небесный с перевязанной рукой дремал у большой разветвленной ветлы, а другой воин собирал вещи. Когда Эксения увидела, что Крит приподнял голову и двигается, она улыбнулась и подползла к нему. Грубая веревка крепко
надежно спутывала ее.
- Ты жив ? - спросила она шепотом.
- Как видишь,  -  буркнул Крит и встал на ноги.
- Те солдаты хотели убить нас, но кто-то свистнул и они ушли. Тебя чуть не
отсекли голову, но воин промахнулся и не стал добивать.  Тебе здорово досталось,  -  продолжала Эксения, тараторя без остановки.В Крите закипело раздражение, но у него не было сил даже на злость.
Воин ( его звали Кас ) закончил запихивать меховое одеяло в мешок и повернулся к ним.
- Я сниму веревки, но если вы попытаетесь бежать, то...- угрюмо сказал он и многозначительно взглянул на свой клинок.
   Так продолжалось это странное путешествие. Злоба и равнодушие кружили над ними, как две черные птицы. И кода Змеиная Река вновь показала свои быстрые воды, Кас совершил последнюю в своей жизни ошибку и забыл 
погасить костер. Харат убил его, уничтожив последних из отряда Джангара ....
- Хвала и тебе, - ответил Харат, немного придя в себя.
   Эксения вышла из шатра изумленно уставилась на молодого воина, почти мальчика. И откуда ей знать, что сама судьба стояла перед ней и смущенно улыбалась. Но каждая женщина всегда узнает такой момент в своей жизни...

...Глубокой ночью, когда Башни совсем скрылись в тумане они спешились.
Харат молчал, разглядывая холодное звездное небо. Он сумел поймать для себя коня, словно это было для его привычным делом. Криту достался присмиревший Аэнт, который принял нового хозяина с явной неохотой. А Харат посадил позади себя Эксению, которая искренне радовалась такому
романтическому обороту. В первый день они сумели проскакать совсем немного и остановились прямо в голой степи.
- Расскажи о своем племени, Харат, - скучающим голосом спросил Крит.
И молодой воин начал неспешный рассказ - легенду о рождении Мира, о становлении  Кабанов и Железных Свиней, о битвах и духах...
По Большой Реке плыла Мара - кобылица, матерь духов. Река была темна и холодна, как ночь в Холоде. Наконец впереди показалась суша - множество островов в дельте Реки. И каждый остров - это Мир. Мара поднялась над остро-
вами и напоила молоком их. Стала жизнь на островах. С той поры кормит Мара каждую ночь земли и воды . Ее молоко видно на небе как белую полосу.
  Когда Мара  сыта , то молока много и земля обильна. В это время много тепла и плодов от земли, а лошади полны силы.
   Однажды Мара почувствовала, что ее передние копыта стали холодны от прикосновения рыбы. Извергла Мара из себя Хета - первого рыбака. Он встал в реку, но поймал другую рыбу - Солнце. От ее жара отпустил он руки и швырнул
Солнце в небо. При том рыбак так поранил руки, что  кровь  залила пол - неба .
  Но Луна все еще терзала Мару. Когда падало Солнце, ловил Хет Луну.  Схватил Хет рыбу за хвост , но упустил ее. Луна выскользнула из рука Хета и унеслась как и Солнце. Чешуя же ее рассыпалась по небу и стала звездами. На третью ночь остался в его руках кусок Луны-рыбы.  Через  пять пятков и три ночи не упустил  Хет Луну - задержал в своих руках. После этого ослабел Хет и все меньшие куски оставались у него.  И это повторяется каждый день и каждую
ночь. Иногда рыбалка Хета удачна и тогда на небе нет Луны или Солнце,   а раз в многие годы и Солнце.
   Увидел Хет пустоту Мира и в горести обратился к Маре :
- О, Мать Всего ! Мир гладок и уныл - дай ему детей своих,  дабы сделали они его лучше.
  Родила Мара трех Духов : Ахент - Мать Воды, Аэнта - Отца Ветров  и Алонт - Мать Земли. Ахент - нежная и вечно изменчивая, но ничто не сломает и не сожмет ее тело. Аэнт - быстрый и бесплотный , в гневе он страшен. Алонт - тихая и твердая,  несет в своей утробе всякую жизнь.
Аэнт овладел Алонт и родился  Горн - Дух Огня. Жестокий  своенравный дух напал на Мать свою мать и зажег ее. Тогда Ахент сошлась с Аэнтом - на свет Солнца появился Терн - Дух Льда . У Терна множество лиц - Снег, Дождь, Лед, Иней и Град. Мать Ахент всегда питает любимого сына в борьбе с Горном.
  Стал Терн огромной глыбой льда и пошел на ненавистного врага.  Но Горн отступил в глубокие подземные ямы. Там Ахент уже ждала Огня. Крича от боли, вышел Горн наружу кипящим гейзером и устремился в небо. Терн ударил его и
бросил вниз . Синей молнией пал Горн на землю и вновь зажег. Терн затушил его дождем и снегом. И уполз Горн в самые тайные щели ,  где живет до сих пор,  лишь иногда выползая на битву с Терном.
   После битвы этой родила Ахент от  Аэнта Лоа - Мать Жизни. Она создала деревья и травы,  зверей и птиц. В теле земли ожили кроты и черви. Чтобы могли живые продолжать свой род , Лоа разделила их на две части - мужскую и
женскую. Даже у деревьев есть различия.  Скоро стало их так много, что Алонт изнемогла. Родила она Свирга, что бы он забирал тела у живых и швырял их в
пасть подземного змея KЫ.
   Надоело духам сражаться между собой и слепили они пять глиняных фигур, чтобы услаждали их скуку. Но и эта забава недолго тешила духов. Взяла тогда Лоа сердца пяти животных и добавила к каждому по части себя. Глиняные бол-
ваны получили Души и стали людьми. Стало пять племен - яростные Кабаны, злобные Гиены, суровые Волки, коварные Пауки и трусливые Чайки. Встали племена и устремились к Предгорьям, воюя друг с другом. Умирая, каждый из
людей отдает свою душу Лоа и она обращает ее в Духа. Духи живут везде , в любом дереве, в малом холме или пересохшем ручье.Мы Железные Свиньи звались Кабанами, но пришла Лагура и испросила у гор острые мечи для победы над Гиенами - Пожирателями Падали. Мы опрокинули Гиен, но Лагура ушла ...
  Харат встал и негромко запел. Ломкие рифмы на резком языке его народа казались случайным набором звуков, но все же это была песня. Кроме того в ней был размер, ритм - строки поделены по смыслу и рифмовались через две .
 Боевая песня, полная ярости битв, ржания коней и скорби по убитым воинам. И только храп Крита да свист ветра вторил ей.

Когда глотая пыль дорог
Мы шли от лютого врага
В пути надежду потеряв
Не ведая что близок срок
Великий Вождь - Могучий Свин
Во сне увидел Лик Войны
Он подарил ему свой меч
Сиявший словно горы льдин
И Лик Войны забрал вождя
Занялся яростный огонь
Но дочь его взяла клинок
Вкусив кровавого дождя
Колдун отнял у гор мечи
Надел на стрелы жала ос
И дочь вождя вела Свиней
Зажглись победные лучи
Мы раздавили всех врагов
Но Лик Войны забрал от нас
Лагуру- дочь вслед за отцом
Она ушла под блеск снегов


   Это - она ! - воскликнул Харат и достал костяной нож с грубой деревянной ручкой . Ручка была увенчана миниатюрной женской головкой и формой напоминала молодую девушку.
- Какая дивная работа, - тихо сказала Эксения и погладила ручку.
- Она погибла как мужчина и ушла не оставив ребенка. Но теперь я ее сын !!!
Харат шумно вздохнул и откинулся на шкуры. Надолго воцарилось гнетущее молчание.
- А у тебя есть девушка ? - тихо спросила Эксения , внимательно разглядывая кончики своих пальцев. Она почувствовала, что краснеет. И этого чувства
стеснялась еще больше.
- Ха ! У меня же есть лошадь ! А дома поле для напитка счастья ! Зачем мне
получать девушку ? - Харат рассмеялся.
  В бедном языке Свиней слова "есть" , "обладать" применялись лишь к ве-
щам и животным. Эксения хотела забиться в самый темный угол шатра от
стыда. Но она продолжала спрашивать.
- Но ты хочешь иногда быть к девушке близко ?
- Пока я не муж -  я могу быть со всеми женщинами племени. Потом выби-
раю подругу - мы идем к реке. Там борьба - не как воины , иначе. Когда воин -
раны, плохо.  Когда женщина - хорошо. Идет время - в ней мой сын ! Если дочь
- я плохой,  подруга уходит - Харат показывал жестами все сказанное, чем
окончательно смутил Эксению.
- Поговорим после . Я много еще не понимаю. - девушка отвернулась и от-
кинула полог шатра. Крит  недовольно заворчал, требуя запахнуть вход.
- Комаров напустишь ! Ты чем думаешь  - то! - буркнул Крит.
- Потерпи. Комаров испугался ! Тоже мне воин !
   Харат рассмеялся этой шутливой ругани  и раскинулся на земле у костра.
Вскоре все уже спали, утомленные передрягами дня. Лишь Эксения лежала 
думая о Харате. Его внимательные узкие глаза светились добротой и искренно-
стью. Когда он смотрел на нее горячий огонь начинал кипеть в девушке, про-
буждая древние инстинкты.  Она вновь и вновь вспоминала черные спутанные
волосы Харата, перетянутые у лба полоской кожи с диковинными рисунками.
Сквозь его меховую куртку Эксения с замиранием рассматривала коричневые
бугры мускулов, которые ритмично двигались в такт сердцу. Карие глаза моло-
дого воина выжгли в ее чувствительной душе сладко саднящий след. С этими
мыслями погрузилась в сон и она.