Без названия

Глава 1. Мир мой...

Мир мой, какой он белый-белый и чистый, в нём живут, умирают, в нём работают, пьют, лгут и прелюбодействуют. в нём растут бедные берёзы. берёзы высокие. Люди косятся на всё новое, но не любят старое. Кто, кроме тебя, боженька, спасёт нас и поможет нам. Красота не спасёт нас. Потому что не осталось больше красоты, всё блявота, грязь и <смрад>.
Где нам найти пророка? Братья и сёстры, я люблю когда весна! я люблю чистую невинную зелень травы на полянах. я люблю деревенский воздух и бойкий крик петуха. Люблю ночующий месяц в небе. И не сплю. И не сплю ни ночью ни днём. Молюсь.
 И тот бог скажет, сидя на руках у Богоматери: Умри.
...И всё умрёт. Ибо жди завершений. Потому что, что должно было - началось, а чего не должно было - кончилось. Плачь и сливайся слезой своей с чистым лесным ручьём и больше ничего не делай, потому что, всё что надо сделать - сделают без тебя.

Глава 2. Когда ты последний раз молился Господу?

- Когда ты последний раз молился Господу?
- Три года назад - ответил...
- А что дал ему?
- Блюдо, полное золотых червонцев.
- Почему, когда пришли священники, они видели одно пустое блюдо?
- Я украл от Господа. Я был не здоров и не трезв, я украл червонцы и пропил в кабаке.
- Зачем ты не унял свой порыв?
На это герой поэмы «Москва-Петушки» молчал.

Глава 3. Я знаю...
Я знаю, что все люди на свете больны, только мало кто показывает виду. Впрочем есть и другие, впрочем они уже старые, они не знают другого разговора, как только о своих болезнях. они умеют довольно бойко ругаться и выть.
Хочется мне ребята, взять все свои шмотки и умотать куда-нибудь к чёрту на кулички, где меня никто не ждёт. умотать куда-нибудь во времена Гоголя. когда второй том «Мёртвых душ» не был ещё сожжён, да и в мыслях не был.

Глава 4: Первым делом
Первым делом, господа, хочу знать есть у вас цилиндр или нету? Если нету у вас никакого цилиндра, то не стойте, не толпитесь, я с вами разговаривать не буду и вас не пущу. Я зарёкся. Я стою. У меня цилиндр есть, вот я его в руках, понимаете ли нет, держу. А у вас-то нету. Так убирайтесь вы ко всем чертям собачьим. Мне нет никакого дела до всего этого. Вот само собой, если бы у вас был цилиндр, мне до всего этого, как бы чуть-чуть было дело, а так нету. Раз нету и разговор короткий. Со всяким сбродом недостойным говорить - времени не напасёшься. Ох...Ох...Ох...Ох...
Ох, не слушайте меня ради Бога. У меня иногда бывают такие минуты, когда я сам не помню чего я говорю. Вы уж пожалуйста не обижайтесь. Я так. Вот у меня в руках старый картуз, а не цилиндр вовсе, вот я его сейчас одену и уйду. Вы меня больше не увидите, ни в картузе ни без картуза. Вот вам крест, что не увидите.

Глава 5: Вы смеётесь, да хоть засмейтесь.
Вы смеётесь, да хоть засмейтесь. Мне станет грустно. Мне станет грустно пред Богом моим.
Господь, если что-то делаю не так, то скажи мне. Господь не счёл нужным ответить мне. И тогда... И тогда я посмотрел на горизонт и увидел миллионы торчащих верхушек сосен. И сказал, вот туда я пойду, там меня ждут и только там почёт, слава, любовь.
Я взял немного воды, сложив обе ладони лодочкой, и шёл. Глаза смотрели в землю, но я шёл.

Глава 6: И вот я вам говорю так...
И вот я вам говорю так сладко-сладко, кланяясь до земли - Здраствуйте.
И вы качаете головой, что-то там себе думаете.
Совсем -совсем не отвечаете на мои мольбы, ах как мне в те минуты случается. ах, как мне случается- уснуть по середине проезжей части.
Всегда просыпаюсь в медвытрезвителе на казённой койке, даже не помню, что вчера было, даже не помню, что позавчера обещал и даже не помня ни имени своего ни роду ни племени, как говориться.   ищу штаны и не нахожу. Спрашиваю свой картуз. Не у вас ли? Нет, не у нас. Не у вас ли? Нет, не имеется. Во как дела повернулись! Кто за двумя зайцами погонится, ни которого не поймает. Вот вам первый совет. Дадите стопку водки - второй дам.
Не дадите? Ну так и не услышите совета. Хе-хе-хе. Как хитро я поступил с этими дураками. О, боже, как хитро!

Глава 7: Подойти к Гоголю...
Подойти к Гоголю, что ли, взять его за горло и сказать: Вот ты сейчас первый том пишешь, правда? Отвечай, правда? Правильно делаешь. Когда кончишь и второй будешь заканчивать - не смей его жечь.
И идти с ним в какой-нибудь кабак на его деньги, чтобы как следует обмыть это дело, потому что это всё-таки наша первая встреча.
Ну, хватит паясничать, перейдём лучше к другой главе. Там может что-нибудь и повеселее.

Глава 8: И если меня на земле ещё кто-нибудь любит...
И если меня на земле ещё кто-нибудь любит, то вероятно это самый низший элемент, это может быть даже и не человек, а ворона какая-нибудь, что каркает, когда я прохожу мимо неё или же бездомная кошка, потому что мяукает от жалости ко мне. Может это таракан, которого я иной раз топчу ногами по ночам в кухне, потому что пью свой спирт. Спирт я могу пить только при полнейшей тишине. сторонний шум пить спирт мне мешает. Как опять со мной это могло случиться ?

Глава 9: И матрёшка...
И матрёшка такая красивая-красивая, а тут бродни, за столом старик Фомич, катер, браконьеры, рыбу глушат, рюкзаки, рыбнадзор, инспектор, камыши, моторки, судаки. я сижу в маленькой-маленькой комнатке у окна, между окном и ковром - в кресле. Солнечные лучи бьют предо мной в пол. Смотрю телевизор, взгромоздив ноги на сиденье. Фильм «Голубой патруль».
И говорит там инспектор: Иди спать, Толя.
И вместо Толи засыпаю я, сижу в кресле и закрываю глаза. Тут брякает ключ, дверь каморки раскрывается, заходит отец, который давно решил уйти от меня и заносит коробку полную палок колбасы, обёрнутых бечёвкой вдоль и поперёк.
Деревянный ящик в коридоре был обклеен по дну газетами и фотографиями.

Глава 10: Как вы говорите?
Как вы говорите? Вы говорите, что лгу я всё? пойдите ко мне в гости и увидите собственными глазами. Никто вам ничего не скажет и вы конечно никому ничего не скажете. В том-то и заключается единство, в том-то вся и соль, в добрых и злых, может быть, но в помыслах высоких и низких. пускай я ещё сопляк, пускай мне ещё и восемнадцати-то нет... Вы наплюйте на года, на мои, на свои, они только губят людей, заставляют седеть, хромать, зрение портят, ещё много чего, это надо у медиков уточнить.

Глава 11: Я живу на четвёртом этаже.
Я живу на четвёртом этаже, но это не значит, что хочу жить на пятом. также как воробей ест крохи хлеба, как голубь, но тоже не значит, что он - воробей не хочет быть воробьём, а хочет к примеру быть голубем. Это вовсе не значит.
Я раз вышел на балкон, вокруг темно, а на часах кукушка только-только двенадцать прокуковала. Вижу летит ведьма.
- Куда, -спрашиваю - летишь?
Она отвечает: На именины Сатаны.
Можете себе представить, я не очень расстроился, говорю - Ну лети, пока летиться, а то я вас.
Ведьма знает, что десять лет мы с ним (с Сатаною) дружны были, да вот год назад поссорились, из-за пустяка поссорились, да если честно сказать, я виноват. Грех на душу беру. Кому до того дела? Скажут - молоток, бери - скажут - и не роняй греха, чтобы никто не подобрал. И ещё смеются.
- Не хочешь ли со мной? - перебила мои мысли ведьма, можете себе представить, я опять не очень обрадовался.
Нет - говорю - лучше уж вы ко мне. Хоть сегодня. Всегда окна открыты для дорогих гостей. В мыслях бред и это «и ещё смеются».
- И ещё смеются, - сказал я вслух, забыв о том, что тут ведьма и она ещё не улетела.
-Что? - спрашивает.
-Ах да, - спохватился я - окна открыты для дорогих гостей.
-Это ты кажется говорил, - поморщилась ведьма и теперь уже улетела.

Глава 12: Все мы когда-нибудь...
Все мы когда-нибудь умрём. пусть без музыки, пусть с музыкой. И куда-нибудь далеко-далеко повезут по промерзшей скользкой дороге, повезут деревянный продолговатый ящик с телом по ухабам... И всё кончится. Потом зароют-зароют и заплачут. Будут плакать до тех пор, пока не уедут.
Приедут. сядут где-нибудь у кого-нибудь за стол и выпьют стопку водки. мою стопку тоже выпьют и опять заплачут. Скажут сквозь слезы: Его никто не любил. И теперь уж будут плакать до самого утра.
Утром забудут, выпьют, будут смеяться и плясать под гармонь, кто-то непременно в присядку пустится да так что изба закачается. «Калинка-малинка моя да в саду ягода калинка моя»
Вот я говорю вам: все мы когда-нибудь умрём.
-Дай в долг, дай, а мы уж отдадим - не отдадим да отдадим.

Глава 13: Вас тут целая толпа.
Вас тут целая толпа, а я один. Вы мне в лицо фиги тычите, прежде чем спросить о чём-нибудь.
Спрашиваете: Который сейчас год, а?
Я пошатнулся, потому что ступню вчера свернул на лестнице и отвечаю: Я не знаю. потому отвечу: не знаю.
Вы спрашиваете, но уже за моей спиной: Не ты ли вчера сидел с моим отцом и украл у него триста рублей?
-Нет - отвечаю я - я их никак не крал, он сам мне их дал, чтобы купить ему вина, но я не смог ему купить вина, я только себе смог купить. вы простите мне это всё.
И кто-то кричит слева:
-Ах ты дыра! Почему ты в таких годах и не мог жить, как люди, а мог жить только как подонок?
-Нет - говорю я - я далеко не подонок, но хуже. И ты человек ошибающийся, никогда - никогда больше не задавай мне вопросов.
Тогда они стали мне задавать вопросы.
-Нужно ли дать милостыню тому, который пьёт?
Пусть пьёт, - отвечу я - но милостыню, раз просит, ты ему дай.
Хочешь ли ты, чтобы мы распяли вместо тебя, того кого ты любишь?
Нет, - скажу я - хоть и у меня никого нет. Но того кого я люблю распять вместо себя не дам. Со мною в моём сарае спит бездомный пёсик, годов пяти отроду, он такой маленький, рыжий, хвост крючком, дворняжка. Но я всегда защищаю, когда вижу, что другие большие собаки цепляют его за шею и дерут на части, я всегда хватаю палку и бью тех собак. Дворнягу мою прячу в сарай. Я его вместо себя не отдам. Пусть я. Но я не отдам.
И сказали они в лицо:
-Дурак. Жизнь человеческую на пса вшивого променял. Так пусть же будет твоё последнее слово.
Было больно, так что я заплакал, что сегодня не вернусь, не поглажу дворнягу, который ждёт меня. Встаёт на задние лапы, когда я иду к нему.
Больно было, когда отобрали бутылку с водкой и вылили остатки на землю. потом избили меня, привязали к рельсам своими ремнями и хохотали, но я не боялся.
Меня отвязали, надели петлю на шею и стали тянуть концы в разные стороны. так я видел, что в каком-то фильме задавили слугу фараона. я тоже не мог ничего сделать. Казалось кровь из горла поднялась в голову и голове стало тяжело. Потом всё вокруг побелело, как этот белый лист... И что-то кончилось.