Ведьма

  Бродя в переулках своего воспаленного сознания, наткнулся я на эту любопытную историю. У иных слушателей она вызовет отвращение и страх, а кто-то  улыбнется над моей наивностью. Они-то точно все знают о мире, в котором живут. И этой истории нет места в их рассудительных головах. Пусть так, но посмотрим, что скажете вы – мой новый читатель. С этого момента я оставляю вас у входа в пещеру, в которой обитают самые невероятные чудовища. Простите меня, я уже был там однажды и никогда больше не переступлю запретный порог. Я слишком боюсь этих тварей.
  Желтый пыльный автобус остановился и передние дверцы с тяжелым вздохом распахнулись. Пассажиры  с матом  выбирались из его чрева, махали руками и что-то кричали встречавшим. Таня вышла последней, прижимая к груди тонкий белый пакет. После сорока   минут беспощадной тряски и балансирования на одной ноге среди рюкзаков и сумок, нахлынувшая со всех сторон тишина ошеломила ее. Присев на камень, Таня переобулась  и пошла по бетонной шоссейске. Ее провожали чьи-то  любопытные взгляды в окнах  и лай собак. Это любопытство,  недоброе и равнодушное, было хорошо знакомо Тане, проживший за городом немало лет. Она научилась спокойно относиться к чужим глазам, изучавшим тебя из каждого дома. И как, скажите, еще развлекаться деревенским, когда кроме “Маяка” (“Россию” и “Юность” на длинных волнах  вообще перестали передавать) и телевизора с двумя-тремя программами занять себя нечем. А книги отбирали слишком много времени и сил, которых зачастую не хватало. Да и какие книги можно купить на зарплату доярки или тракториста? Вот и сидят они у окна вечерами, наблюдая, кто куда пошел, зачем и с какой стати.
  Вот мелькнули последние дома, зажелтело убранное кукурузное поле. Таня свернула на проселок, подняла початок и бросила в пакет. “Дома приготовлю”,  - подумала она. По-осеннему прохладный воздух приятно пах пожухлой травой.
- Куда спешишь, дочка? – раздался старушечий голос. Таню дернуло от испуга и она резко обернулась. За ней ковыляла бабуля в сапогах и желтой шерстяной кофте.
- Да вот, в Романово, до дождя бы попасть, - ответила Таня.
- Лицо мне твое знакомое. Ты чья будешь?
- Спиридонова я. Татьяна.
- Внучка Олега?  Дом ваш у реки самой стоит?
- Да. А вы меня откуда знаете?
- Мой муж твоего деда знал хорошо. Вместе избы ставили. А как Олег, не хворает?
- Умер он. Два года назад.
- Ох, а я и запамятовала. Такой крепкий мужик был, не пил почти. Меня сватал еще до войны. Я тогда красивая была…. Ну ты иди Татьян, я за тобой не поспеваю.
- А зовут –то вас как ?
- Сазонова Капитолина Матвеевна. Твоя бабка меня хорошо знает
- До свидания …- сказала Таня и ускорила шаг.
 Дойдя до леса, она обернулась, но дорога была пуста. Лишь тень от облака неторопливо ползла по скошенному полю. Старуха исчезла.
   Подул холодный ветер и несколько капель утонули в дорожной пыли. Когда Таня вошла в лес, дождь уже барабанил по листьям. Скоро тропика стала скользкой, а кроссовки набухли и неприятно отяжелели от прилипшей глины. Таня пожалела, что не взяла полиэтиленовую накидку, как советовала ей бабушка. При мысли о бабушке, в душе у Тани потеплело. Несмотря на то, что она совсем вымокла и продрогла, ее ждали в протопленной с утра избе и непременный чай уже кипел на печи. “Когда бабушка умрет, ты навсегда уедешь отсюда”, - произнес печальный голос в ее голове. Таня поежилась и посмотрела на небо, в темно серый просвет между ветвями деревьев. Шум дождя стал почти неслышим. Стремительные осенние сумерки приветствовали приход ночи.
  Когда Таня спустилась и к броду и разулась, вода обожгла ее ноги холодом. Негромко ойкнув, она стала осторожно пробираться по осклизлым камням, борясь с течением речушки.   Выбравшись из воды, Таня на ощупь натянула кроссовки на  распухшие ступни. Предстояло еще выбраться из оврага, по которому текла река, и  еще долго-долго идти потом пешком. В этот момент страх впервые схватил ее своими ледяными лапами. До деревни еще километра два, а вокруг только лес и непроглядная тьма. Как в детстве, в журчанье реки слышались голоса, но сейчас в них было что-то невообразимо жуткое. Ноги онемели и перестали слушаться, а на кроссовках налипла целая   тонна глины. И когда что-то теплое ударило ей в лицо, то Таня завопила и вскарабкалась по скользкому склону. И лишь на самом краю оврага, она упала в липкую грязь.
 - Яха хаха –хаха- ха !– злорадно прокричала ночная тварь, забив крыльями прямо над головой девушки. Таня поднялась и бросилась прочь от реки, бросив пакет, чувствуя, что сейчас острые когти вонзятся в шею. Темная, иррациональная часть души выплеснулась из глубины сознания и разом отрубила все чувства, оставив место лишь панике и страху. Таня не заметила даже, как вслепую зашнурованные кроссовки слетели с ног и теперь она бежит совсем босая. И если бы она нашла в себе силы обернутся, то увидела бы, как тварь уселась на придорожную березу и принялась чистить свои крылья. При этом ее круглые желтые глаза светились, как две старые лампы.
  Добежав до дома, Таня рухнула на мокрую траву и долго лежала, успокаивая взбесившееся сердце. Когда бабушка вышла на крыльцо посмотреть, что случилось, Таня чуть не закричала снова. Лишь перед самым рассветом она нашла в себе силы заснуть.
А утром Таня спросила бабушку про ту старуху.
- Как ты сказала, Танюха ? Сазонова Капиталина? Так это, наверное, Верка была, ее дочка.
- Нет, бабушка. Капиталина.
- Так умерла она давно. Как сейчас помню, похоронили ее на старом кладбище за рекой. Еще при Сталине дело было. Ты с Веркой говорила, точно говорю.
- И правда, перепутала я что-то ,- помолчав, сказала Таня.