Шум. город. жизнь

Кто - то чем - то шумит и это что-то с шипением и силой вырывается наружу, а потом точно рассыпается на мелкие капли, которые с шумом разбиваются обо что-то и капают с чего-то производя странные, но приятные  глухо - звенящие звуки:  кап - кап - кап. Кто - то принимает душ. Все стихает. Снова слышно что-то. Это голые ступни ступают по паркету. Раздается щелчок и почти тут же шипение, затем едва слышное бурление и опять щелчок. Подогревали воду в электрочайнике. Опять шаги. Звон. Это достали чашку. Все стихает.
 
  - И не забудь купить хлеба по пути! - откуда-то издалека.

  Сильный удар слышный едва и оглушительное карканье ворон. Птицы продолжают кричать, слышится шлепанье ног. Напор воды, скрип ящика и звон посуды. Чирканье спички. И через какое-то мгновение терпкий запах табака разносится по квартире.
  - Ну, вот уже накурить успел, - пьяным  недовольным голосом.
  - Отстала бы лучше. Иди вон на кухню там и ори, дура пьяная. - Взвинчено.

  Шаги удаляются.

  Шум проехавшей машины разрывает тишину, еще одна и еще. Где-то заработала сигнализация. И снова стая ворон, назойливое  карканье.
 
  А теперь прогремело что-то над головой. Упало что-то тяжелое. Тишина.
-Да вон же твой плащ висит. Нальет шары и как зомби ничего не соображает. - Громко и зло.
-Помолчи. - Задыхаясь и шурша болонью.
-Ну, быстрей же - опоздаем.

Хлопает входная дверь. Тишина. Только ветер за окном свистит, да изредка хлопает незакрытая форточка.

Зазвонил будильник.

Рита вскочила на постели, окончательно проснувшись. Встала,  нашла тапочки и шаркая по полу направилась в ванную. Через минуту послышался шум льющейся воды.
 
Вскоре она вышла на улицу, и проснувшийся город обхватил ее своими руками.

"Неужели они не могли не ругаться с утра. - Бормотала Рита. - У меня сегодня такой напряженный день. Да еще этот чертов сосед со своими штангами и эти гадкие птицы..."
Она лениво брела по обочине, с трудом различая свой голос в этом водовороте звуков.

Шум города.

«...ну и дура надо было сразу же перезвонить и сказать таким требовательным голосом...»
«...нет - нет я не хочу идти к ней - там опять будет такая тоска, а что придумать не знаю...»
«...я же тебе сто раз говорил - хватит ее мучить...»
«...сегодня такая погода - просто прелесть :листопад, прохлада, наконец -то эта жара кончилась...»
«Да, лето прошло, а вместе с ним ушли и надежды. Как плохо, что мы так никуда и не поехали. Да ведь я так и думала - нечего было мечтать. Идиотка! Не жили никогда хорошо и не будем. Так обидно. Вон у Ленки есть сотовый, на каникулы ездит отдыхать за границу, а я, как проклятая, на этой даче горбачусь. Даже в Макдональдс не могу раз в неделю сходить. Будь все проклято».

Она с тоской посмотрела на соседнюю лавочку, где двое влюбленных о чем-то мило говорили, смеялись, целовались. «Как они наверное счастливы. А я одинокая, как волк. Даже Алка и та со своими кривыми ногами себе парня нашла. Не хочу так жить, разве это называется жизнью? Я ведь даже не счастлива, не живу, а существую. Еще эта вонь откуда-то».
   
     Слева от нее донеслось чье то болезненное покашливание. Она повернула голову - рядом с ней, в полуметре, сидел бомж. Он только что занял место бизнесмена, который до этого раздраженно говорил по мобильному телефону. Бомж аккуратно расправил под собой газету и бережно поставил три грязных полиэтиленовых пакета рядом с собой на скамейку.

«Фу ты, вечно мне не везет. Принесло же его именно сюда, мог бы сесть прямо на землю. Какая ему разница». Она брезгливо отодвинулась на самый край, краем глаза глянув на нового соседа. Он как-то по-особенному  улыбался ей, как будто просил прощение. На вид ему, было, может, лет шестьдесят. «Ну, чего ты, старый болван, смеешься мне и без тебя тошно».

Прохожие с напряженными лицами.
-...так нельзя, Оля, она ведь не хотела, просто так получилось...
-...я сегодня опять на работу опоздала начальник, наверное, меня выкинет...

«Да, а кстати, как он может без работы. - Вдруг промелькнула мысль в ее голове. - Что же он так всю жизнь, что ли ничем не занимается, только по мусоркам и шарится.» Она опять искоса глянула на бомжа. Тот беззаботно ел какую-то требуху то ли хлеб, то ли что-то еще. Крошки путались в его бороде, уже полностью седой и такой длинной. Он почему-то напомнил ей мудреца, какими их обычно изображают в детских сказках. Одежда его уже поизносилась, и висела лафтаками, местами обнажая грязное тело. «А как же он зимой, где он укрывается от снега и ветра?» И она почему-то вдруг вспомнила свою кровать с теплым пледом, под которым она грелась зимними днями. А люди вокруг всё куда - то шли, разговаривали о всякой ерунде и не обращали внимание ни на нее, ни на одинокого бомжа. «Да что вы все о себе мните, - в бешенстве подумалось Рите, - топчите землю своими дорогими туфлями, а другие чуть ли не босиком ходят. Проходите мимо - ну хоть бы кто ни будь, дал ему на булку хлеба». Рита повернулась к бомжу и теперь уже с грустью и сочувствием, а не с отвращением посмотрела ему прямо в глаза. Они были такого чистого голубого цвета и светились добротой, казалось, что их владелец должен был бы обладать очень тонкой и красивой душой. В этот момент он как раз поднял с земли веточку кленового дерева, которую только что обронил какой-то мальчик и с нежностью стал рассматривать багряные с желтизной и уже почти коричневые мертвые листочки. Он трогал их пальцами и что-то нашептывал.

Рита подняла голову кверху: «Мы похожи на листья. Такие же. Сначала зеленые и сильные, а когда приходит время, чернеем, слабеем, а потом  падаем на землю, засыхаем и погибаем в ней. Почему я вдруг так подумала?» Задала себе девушка вопрос, глядя на падающий пурпурный лист. Она протянула руку, и он упал ей прямо  в ладонь.

«Как же сегодня красиво вокруг». Она почему-то смутилась.

Перед ней открылась картина поздней осени  во всей ее серости и красочности одновременно. Все куда-то шли о чем-то говорили, до Риты даже долетали некоторые обрывки их фраз. Но это неважно. Важно то, что она сейчас видела, то, что сейчас это давало ей удовлетворение. И эта холодная деревянная лавка, и эта чугунная ограда, окаймляющая небольшой парк, и та церковь, чей силуэт обозначился на сером тяжелом небосклоне, и эти почти голые деревья и ...листопад. Она с глубоким наслаждением втянула в ноздри прохладный воздух, уже пропитанный выхлопными газами. Она даже не замечала легких, пока еще, капель дождя.

-Кх, кх, кх, - эти звуки напомнили ей о странном соседе и Рита повернула к нему голову, - милая у тебя не будет огоньку. - Он пристально всмотрелся близорукими глазами в ее лицо. - О, да ты совсем молоденькая, не куришь, поди. - И он опять закашлялся.

-Нет, курю. - С каким то упрямством возразила Рита и достала из кармана зажигалку "BIC"".

Бомж хитро улыбнулся и подсел к ней поближе.

-Мать твоя наверное не знает? - Скорее утвердил, чем спросил он, поднося огонек к видавшей виды папироске, с наслаждением затянулся терпким табачным дымом.
-Не знает... Оставьте себе, - кивнула она на зажигалку.
-А это странно, - проговорил он удивленно.
-Что странно, - не поняла Рита.
-Да ты странная. Я ведь наблюдал за тобой. - Прищурив глаза, проговорил бомж. - Почему ты называешь меня на Вы. Я ведь всего на всего бездомный, старый, вонючий бомж.
-Каждый имеет право на уважение.
-Нет, каждый имеет право на жизнь, девочка. Именно на жизнь. Знаешь сколько раз со мной разговаривали как с человеком за последний год? - Рита покачала головой, - Два. Ты и еще один пьяный. - Он вздохнул и выкинул бычок от сигареты в урну. -Да, два человека. У тебя в глазах интерес, его я заметил сразу. Тебе, как и всем думается: где я живу, что я ем, так? И может что-то тебя еще интересует? - он посмотрел ей прямо в глаза, твердым взглядом, готовый услышать все что угодно.
-Ну да я об этом думала и еще я подумала...
-Сколько лет я вот так живу?
-Да.
-Не удивляйся, что я читаю твои мысли, просто я бы подумал так же на твоем месте. - Он вальяжно откинулся на свои сумки, сощурился точно задумался и начал. - Вот уже около семи лет я слоняюсь по Москве. Сначала работал учителем биологии в школе, ну а потом черт меня попутал-познакомился с одним типом. Сначала выслеживали и обворовывали богатеньких, а потом он уговорил меня на кражу магазина. Сказал, мол, много там денег в сейфе лежит. - Он тихо выругался. –Я - дурень согласился, ну и вышел на волю через десять лет. Родные от меня отказались, детям я стал не нужен, вот и остался я сам себе на попечение. Живу, где придется: в метро, в подъездах. Да много у меня "недвижимости- то" всякой. Иногда где-нибудь к грузчикам пристроюсь, деньжат малость насобираю - мир не без добрых людей, вот так и перебиваюсь. Да ты сильно -  то не жалей меня. Я так понаблюдаю за людьми - все они куда-то спешат, а у меня вон сколько времени. Бегут все куда-то, красоты уже простой не видят. Злые все стали. - Он снова достал папироску, прикурил, с удовлетворением глянул на зажигалку, покрутил ее, прицокнул, - да радости уже не чувствуют. Бедные. Все есть, надо еще больше - вот их проблема. У меня ничего нет и ничего не надо. Бог дал пищу, ночлег - спасибо. Вот сама послушай. - Он поднял кверху палец и сощурился. - Это бубнит город.

-...отправила сына в школу, денег на обед надо, на книги, на тетради...
-...вчера в клуб ходила все так дорого, Господи...
-...да... вчера я Вам звонил... да... нужно уложиться в краткие сроки...
-...представь, этот гад мне даже не позвонил, а ведь обещал, даже не знаю, что и думать...

-Ты слышишь сколько проблем? Ты слышишь - люди уже не видят простого человеческого счастья, в том, что просто дышат, что светит солнце, идет дождь. У них все есть и одновременно ничего нет. Я не жалуюсь на свою судьбу. Раньше я был таким же, а теперь вот другой. Я научился ценить жизнь. Дождь усиливается пора тебе домой, да и мне куда-нибудь. - Он улыбнулся своей искренней улыбкой, помедлил, будто хотел еще что-то добавить, взял изодранные сумки, воткнул кленовую веточку в петельку и побрел прочь что-то бормоча.

Рита смотрела вслед его нескладной пестрой фигуре, ее перестали интересовать люди с их проблемами, она слушала голос осени: шуршание листьев о влажную мостовую, шепот ветра, запутавшегося в кронах полуголых деревьев, карканье ворон, шум капель дождя. С ее влажных волос стекали струйки воды. Все стали расходиться. Рита поднялась, глянула на то место, где только что сидел ее собеседник, и ей вдруг все это показалось каким то нереальным видением, и  подумалось: «Неужели, я только что сидела сейчас с бомжем и как с лучшей подругой болтала о жизни. Да нет, этого не может быть». Она мотнула головой и быстро зашагала домой в теплую, уютную комнату, размышляя, как бы выпросить у мамы денег на ту блестящую модную маечку...


Она очень устала. Ее выгнали с работы за частые опоздания. Но кто из этих толстосумов мог знать о ее проблемах.

Больная мать алкоголичка, брат опустившийся до уровня бомжа и ее не осуществившиеся детские мечты. Все не так, одни проблемы. Она  очень вымоталась. Москва постепенно сгибала ее, она не могла больше бороться. Да и ради чего.

«Может быть пойти домой, лечь и отдохнуть? Нет лежать и видеть этот потолок, чувствовать, как  на лицо падает белый кусочек известки и снова вспоминать о проблемах. Нет».

Под ее ногами шуршали осенние листья, холодным дыханием дышал ветер. Она поежилась. Уже совсем похолодало.

«У меня даже нет зимних сапог. Не хочу думать об этом хочу куда-нибудь спрятаться, исчезнуть. А я вот возьму и растворюсь в этом гаме, шуме, хотя бы на миг забуду себя, буду жить чужой жизнью». Она прислушалась к проезжающим машинам, из некоторых доносилась веселая музыка, приглушенные голоса; гоготание птиц; плеск застоявшейся в канале воды - это река, и шум проплывающей баржи. «Город живет, люди живут, я – существую». Она нехотя обходила грязные лужи, иногда наступала в них, тогда раздавалось такое хли. Она шла по набережной и все думала, думала о чем-то.

«Плохо жить, когда нет надежды на лучшее. Раньше, дура, думала, что это люди просто так говорят, чтобы что-то сказать, но нет».

Набережная обрывалась и сворачивала куда-то в неухоженный парк. Скамейки поломаны, урны валялись повсюду, запах тлеющих листьев резал ноздри. Посреди этого убожества пристроилось небольшое кафе. Краска на стенах облупилась, стекла мыл разве что дождь.

«Я никому не нужна даже своей маме и это несчастное кафе тоже не нужно своему владельцу. У нас есть свое место, но туда не хочется идти, нет желания там находиться».

Она подошла поближе и услышала тихие звуки блюза. «Как приятно». Ей захотелось войти внутрь.

Дверь скрипнула, звуки музыки усилились, пахнуло затхлостью и потом, было очень душно.

Тяжелый дубовый стол с вбитыми в деревянный пол лавками с двух сторон, был изрядно изрезан, исписан какими-то надписями.
"Здесь был Я"
"Ну и козел, че тут делать-то" (писал кто-то еще).
"А мы тут зато отдыхали, бухали водку. Какая разница, где пить" (Чуть ниже и левее было аккуратно выведено).

-Что будете брать? - Уставший голос.

Рита вздрогнула от неожиданности, и испуганно глянула на крупных размеров официантку - бармена-уборщицу в одном лице. Та протягивала ей замызганный прейскурант цен.
-Спасибо, - слабо ответила Рита. – Я подумаю.
"здесь такая жратва отвратная" (вырезано прямо по - середине).
"а я вчера экзамен вступительный провалила, сижу теперь здесь и как свинья надираюсь" (надпись едва просматривалась).

«Господи у всех одни проблемы, все пьют», - и она вдруг неожиданно вспомнила о своей матери. Где она сейчас, с кем? А вспоминает ли она о ней. «Как больно. Никуда не скрыться от этого. Надо как-то забыться».

Она быстро бросила взгляд не цены около водки, нашла самую дешевую.

-Будьте так добры, - громко позвала Рита.

Тишина.

Она повторила более громко. Выждала какое-то время. Никого. «Мне некуда спешить, подожду». И снова оглядела плоскость стола.

"Граждане, не макайте в соль яйца и пальцы" (усмехался кто-то).
"Аня +Ира = “(запись кто-то стер)
«Сколько же людей с их мыслями, проблемами побывало здесь, ну у них теперь все в прошлом, а вот я только начинаю. Как странно, может  человек был здесь года два назад, а я сейчас читаю его мысли. Может и мне тоже что-нибудь написать?» Она порылась в карманах в поисках чего-нибудь подходящего. «Черт, даже ручки нет. Наверное, в бюро оставила».
 
Ее взгляд еще раз обежал поверхность стола.

"Кто любит водку: распишись здесь...” Стояло много-много разных каракуль, имен, фамилий.

Чуть ниже было аккуратно выведено: "Меня это не спасает, но боль притупляет"

«А что если мне чуть-чуть. Так для настроения».

- Девушка будьте добры 50грамм "Русской водки"

Послышались неторопливые шаги.

-Что надо?
-50 грамм "Русской водки"
- "Гжелка" лучше.
-Ну, тогда, пожалуйста, "Гжелку".
"...но боль притупляется...” - уперся взгляд в надпись. «Да-да это, то, что мне сейчас надо. Просто притупить боль. Интересно, а какая она была, которая это написала. Какие у нее проблемы? Может тоже - сократили. А может, бросил парень или как у меня неприятности с матерью. Или...»

-Счет сразу или потом? - Устало проговорила официантка-барменша.
-Нет. Не сразу.
«Наверное, всегда нет денег - долги. Да, ведь сосед же повесился из-за этого. Значит серьезно. А ведь написано: "Меня это не спасает, но боль притупляет". Как-то очень странно . Вроде бы как-то с отчаянием. И наверно постоянная боль».

Рита залпом выпила водку, чтобы не вырвало. Почувствовала внутри приятное тепло.

Она крутила в руке граненый стакан и размышляла.
-Девушка, еще,  пожалуйста, того же.
«Мне можно. С работы выгнали, потерять работу, так опозориться перед персоналом. Постоянно все что-то против меня имеют. Почему так мне не везет. Вот Света красивая, вышла замуж, денег куры не клюют, меха, бриллианты, счастлива, не знает, что такое настоящая беда».

Второй стакан дал о себе знать. Слезы потекли из ее глаз.
«Ну почему я? Чем заслужила? Ой, как глаза щиплет. Наверное, еще тушь потекла».

Рита кинулась к уборной. Зеркала не было.

«Так и думала. Уж не везет, так не везет. Хорошо хоть пудреница есть. Хотя не удивлюсь если зеркальце оттуда вывалилось» - Горько усмехнулась про себя Рита.

«Ну вот теперь как пугало. Ни кожи, ни рожи. Фу, смотреть на себя не могу. А пойду-ка сразу 100 выпью. Действительно снимает боль. Надо бы взять на заметку. А мать не дура».

Только она села на свое место, как стала понимать - спиртное дает о себе знать. Проблема как-то сама по себе исчезла. Появилось хорошее настроение. Рита ведь почти не пила. 200 грамм и она теряла себя. Официантка это заметила и потому поторопилась принести счет. Рита кое-как разобрала написанное, достала деньги и пошатываясь направилась к выходу. Там она столкнулась с человеком, чье лицо ей не забыть до конца жизни.

Нина была очень красивой девушкой. Работала топ - моделью, так для удовольствия, просто нравилось всем показывать свое тело, которым она так гордилась. Были у нее проблемы, как у всех людей: проблемы с мужчинами, ссоры с подругами, скандалы с матерью. Все было как у всех. Все это было раньше, теперь у нее появилась одна проблема, но больше этой у нее никогда не было и вряд ли когда-то уже будет. Да, она была как все, но только до аварии, в которой у нее оторвало руку и обгорело все лицо. Она глянула на пьяную девушку и привычно сказала сама себе: «Ее это не спасет, но боль притупиться».